Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Ужин с аристократом
– Ты уже спишь? – Он не ответил. Ира потушила лампу в изголовье их постели и прилегла рядом с ним. Эта была первая ночь за всю неделю, когда он заснул раньше, чем она, а перед сном лишь поцеловал ее плечи. Она понимала, в каком он состоянии, и не обиделась. Хотя ей страстно хотелось его жадных объятий, его ненасытного желания, этой боли в груди от его рук и розового тумана, когда они улетали вместе в неведомую для нее ранее высь и потом отдыхали, чтобы улететь туда снова. Она думала, что он сегодня устал от нервного напряжения, связанного с телефонным разговором, и от тревожного беспокойства за своего компаньона. Когда он вернулся из Лондона, она сразу поняла, что случилось неладное. Его компаньон и друг не прилетел обещанным рейсом. А ей предстояло сообщить ему о разговоре с Павлом. Она кормила его ужином и все ждала момента, когда сказать. Наконец нашла этот момент. Но в это время снова позвонил Павел. Он выслушал очень серьезно. Поблагодарил и положил трубку. Ира смотрела на него, пытаясь по лицу понять, что происходит в его сердце. Но он оставался спокоен. Только побледнел, и в его глазах появилось выражение, которого она раньше у него не замечала. Она не могла знать, что с таким выражением он шел убивать врагов. Но она почувствовала это своим потаенным женским началом. Почувствовала и испугалась. Не за себя, за него. Потому что с такими глазами человек перестает бояться собственной смерти и перестает беречь себя. Он словно выходит за грань естественного чувства самосохранения. Оно длилось одно мгновение. Если бы она так не любила его, никогда бы и не заметила.
Она вздохнула и положила голову ему на грудь. Он дышал ровно и совсем тихо. Даже могло показаться, что он вовсе не дышит. Она тоже закрыла глаза и задремала на его груди. Сон унес ее из реального мира, и она не ощутила его пальцев на своих волосах. Он тихонечко гладил ей голову, продолжая так же неподвижно лежать на спине. Олег не спал. Он думал. Если бы не боязнь обидеть ее, он бы еще вечером ушел в гостиную, разжег камин и сидел до утра, обдумывая каждую мелочь из прошлого, чтобы понять настоящее. Теперь ему приходилось делать это в постели, притворяясь спящим.
Сколько же знаков он пропустил, сколько раз не хотел делать очевидные выводы. Неужели он такой болван? Теперь он не сомневался, что Мака очень давно ведет с ним игру. Он вспомнил ее взгляд в Бирюзовске, когда бандит Жвания усаживался в свой розовый кабриолет. Они переглянулись как сообщники. Но почему? Он тогда помогал скрипачу найти похищенную внучку. Ее похитили еще до приезда Голенева в Бирюзовск. И Мака прилетела с ним, когда девочка уже пропала. Значит, она не могла быть замешана в этом деле. “Тогда почему этот перегляд с бандитом”? Голенев поставил в своей памяти галочку и принялся вспоминать другие моменты, которые вызывали в нем мутное подозрение. Случай со Жвания всего лишь один из тех, от которых он отмахивался, как от собственных фантазий. Он неожиданно понял, что все поступки его любовницы за время их связи направлены ее деловым, а точнее алчным интересом. Когда-то она выдала ему Кащеева. Он вдруг вспомнил о ее просьбе избавиться от трупа. Зачем ей это было нужно? Желать смерти Геннадия она основание имела. Но при чем здесь труп? Олег впервые с интересом подумал о том, куда она его задевала. Ведь он подложил ей убитого бандита прямо в коттедж? Он помнил ее слова “одного твоего врага я уже закопала”. Неужели эта хрупкая девушка смогла в одиночку избавиться от мертвого любовника? А если у нее были помощники? Тогда он, или они, знают ее тайну. Ей либо пришлось приблизить такого человека, либо избавиться от него. Но Голенев решил пока не думать о постороннем. К вопросу о сообщнике он еще вернется, а сейчас все по порядку. Итак, Мака просила избавиться от трупа. Это значит, что она не хотела огласки смерти Кощеева. Почему? Ответ напрашивался сам собой. Только назначением живого бандита она могла стать директором его кооператива. Если бы окружавшие его шестерки знали о смерти хозяина, Маке там бы ничего не светило. Они бы разграбили кооператив, и она бы осталась с носом. Выходит, не он, Голенев предложил Маке написать фальшивое письмо от имени Кащеева, а она направила Голенева на эту мысль. Получается, что Мака заранее сработала свой план по захвату империи любовника. Вот когда Голенев первый раз зевнул. Следующий ее шаг подкупил Олега. Мака взяла на себя заботу о питании детдомовцев. Этим шагом она и сбила его с толку. И не только его, но и Тихона. Даже после гибели мэра, ей все же вручили звание почетной гражданки города. Диплома и медали она никому никогда не показывала, но Олег уже не сомневался, что этот козырь она приберегла на будущее.
Его мысль бежала бы дальше, но Ира прижалась к нему, и во сне забросила на него ножку. Он ощутил внезапное желание, обнял жену, поцеловал ее. Она, еще не понимая, что происходит, слабо ответила на его поцелуй. Он повернул ее на спину, впился ей в губы и овладел этим нежным спящим цветком. Он брал ее, с каждым мгновением сбрасывая тяжесть, навалившуюся на его душу. Весь груз прошлого растворялся в этом молодом прекрасном теле. Она не успела до конца проснуться, а он уже получил ее до конца.
– Ты сумасшедший, – прошептала она и улыбнулась: – Я думала, ты спишь и тебе сегодня не до меня.
– Глупенькая. Теперь кроме тебя у меня никого.
– А сыновья? У тебя их четверо.
– Они уже взрослые, самостоятельные люди. Я им теперь нужен не как отец, а как менеджер. А это уже совсем другая профессия.
Она поцеловала его и возразила:
– Ты не прав. Ты им нужен как пример. Они все стараются тебе подражать. Ты не замечаешь, а мне со стороны это хорошо видно. Мне иногда так хочется рассмеяться, когда мальчики повторяют твои слова, жесты, даже интонацию. Я слышала, что все это передается детям по наследству, но ты им не родной отец. Выходит, они тебя копируют от восхищения.
– Молодым солдатам нужен командир. Важно, чтобы они переросли своего командира и сами научились командовать. В этом моя задача как их менеджера.
Ира прикрыла ему рот пальцем:
– Не говори это противное слово. Не менеджера, а отца.
– Хорошо, не буду. Спи.
– Какой хитрый, разбудил, получил, а теперь спи. Ты что, не выспался? – Она приподнялась и посмотрела на часы. Стрелки показывали начало четвертого.
– Я не спал.
– Ты притворялся?
– Я думал.
– О чем? О ней?
– Я думал о своем новом противнике. Если начнется война, я должен знать армию и образ мысли полководца.
– Ты можешь ее убить?
– Не уверен. Но наказать должен. Во всяком случае, остановить, – он на минуту задумался: – но если она посмеет тронуть тебя, убью. – И он почувствовал, как Ира задрожала всем телом.
– Что с тобой? Я тебя испугал?
– Я вспомнила твой взгляд после разговора с дедом Пашей.
– Спи.
– А ты опять будешь думать?
– От этого, возможно, зависит наша жизнь.
– Тогда не буду мешать.
Она свернулась калачиком и отодвинулась к стенке. Он поднялся и набросил на себя халат. Она повернула к нему голову:
– Ты куда?
– Пойду, покурю возле камина. Спи.
– Ты обещал не курить…
– Когда все закончится, брошу.
Она затихла. Он спустился на первый этаж, сел в кресло у камина. Рядом лежали дрова, но разводить огонь он не стал. Огонь требовал внимания, его живые язычки имеют особенность притягивать к себе душу. А сейчас ему нужна полная концентрация воли.
Ему было так хорошо с Ирой, что совсем не хотелось уходить в прошлое с его прежней любовницей. Но он заставил себя сосредоточиться. Что-то было, крутилось в подсознании. Это что-то произошло в такой момент, когда он не мог до конца контролировать себя и все вокруг. Это произошло после гибели Тихона. Опять Мака поступила благородно. Она отдала ему бумагу с подписью убийц Тихона. Стоп. В этом месте и щелкнуло что-то в его подсознании. В памяти всплыла церковь, голая любовница рядом со святыми ликами. Он слово за словом вспоминал их беседу. Она тогда так и сказала: “Есть разговор”. Он ответил: “О чем нам говорить?” Она усмехнулась: “У нас много тем для беседы”. Он спросил: – “Например?” Что же она ответила? Задумавшись, он забыл запалить сигарету. Вместе с пламенем зажигалки вспыхнул ее ответ: “Например, тебе нужен Кащеев, я тебе его отдам”. Он засомневался: “Почему я должен тебе верить”? И потом она сказала фразу-ключик, смысл которой ускользал от него столько лет: “У меня есть одна бумага, которую я намерена тебе продать за пол-лимона баксов”. Не та ли это бумага, которую он получил даром после гибели друга? Он тогда ответил: “Я не покупаю ценных бумаг”. “Не купишь сейчас, заплатишь потом вдвое”. Возможно, это были ее пророческие слова. Если это так, он и заплатил страшную цену за свою глупость. Тогда он мог купить у нее признание убийц и, возможно, сохранил бы этим Тихону жизнь! Оставалось предположить – Мака соврала, что случайно нашла признание чиновников. Подписи у них выбил Кащеев. Он сам задумал убрать мэра и страховался, повязав их этой бумагой. Мака получила документ “в наследство” и хранила его до случая. И случай представился. Три чиновника или стали козлами отпущения, или простыми исполнителями ее игры. Смерть они заслужили.
