Владимир Колычев - Я промазал, опер – нет
В кармане куртки я нащупал связку ключей, к которой был прикреплен пальчиковый фонарик с узким лучом. С его помощью я разглядел выключатель и зажег свет в гараже. Затем нашел кнопку, нажатием на которую привел в действие электропровод, – ворота снова стали подниматься вверх.
Я никогда не виделся с Артосом и лишь смутно представлял, как он выглядит. Высокий, крупный, мощный – не самая богатая информация, чтобы опознать по ней человека. Но мне казалось, что упокоенный на покрышках мужчина и есть хозяин дома. Он лежал на спине, откинув правую руку, с нее-то, струясь по ладони, и капала на парафинированную бумагу кровь. А струилась она по телу из-под простреленного воротника, скрывающего шею. Видно, пуля задела сонную артерию...
Взгляд его безжизненно устремлен в потолок, с тускнеющих глаз испарялся страх и удивление. И не надо щупать пульс, чтобы понять, насколько сильно переборщил я в своем рвении.
Рядом с трупом лежал пистолет «беретта», трогать я его не стал. Пусть им займутся эксперты.
– Ну, что там? – гаркнул на ухо Глыжин, останавливаясь рядом со мной.
– А ты не видишь?
– И приснился Артосу красный писец.
– Он?
– Он самый.
– Что делать будем?
– Как что? Они первые начали. Тут камер понатыкано, надо блок памяти снять, для доказательства... А ты красавчик...
– Лучше бы я на Карамзина остался.
– Молодец, умно. А Стаса бы кто из-под пули вытащил?
Лейтенант стоял в проеме ворот, пистолет в опущенной руке, голова склонена набок, лицо бледное, губы блеклые и взгляд, каким смотрят в пропасть с края высокого обрыва. Понимает Пригожих, что мог пулю получить.
– А ты говоришь, зачем ввязался в эту аферу, – одной щекой улыбнулся Глыжин. – Затем я тебя и взял, что на тебя зверь бежит...
Я удивленно посмотрел на него. Вроде бы начал за здравие, и с опасностью справился, и человека от пули уберег. А заканчивает вроде как за упокой, но голосом свадебного тамады. Оказывается, он взял меня как приманку, потому что со мной вечно что-нибудь да случается. А как еще можно было понять его слова?
– Спасибо, друг, – саркастически глянул на него я.
– Друг? Смотри, я тебя за язык не тянул, – подмигнул мне Никита. – Обмыть это дело надо.
Похоже, он был рад тому, что я назвал его другом... Ну вот, сначала подставил меня, а теперь в друзья набивается... Кстати говоря, от глубокомысленных размышлений на троих я бы сейчас не отказался. Водка будет лучше всего...
– Надо бы внутри глянуть, – сказал Глыжин.
Лейтенанта он оставил наблюдать за обстановкой во дворе, а меня увлек за собой. Мы обошли богато обставленный дом, но не обнаружили ни одной живой души. Но интересного тем не менее нашли немало. В каминном зале на низком столике стояла початая бутылка французского коньяка, остатки японской трапезы – суши, роллы, сашими. Повсюду валялись сломанные палочки для еды. На полу под сохнущим пятном на стене лежала бутылка с отбитым горлышком. Пепельница, полная окурков, запах табачного дыма, с которым не могла справиться никакая вентиляция.
– Кутил барин, мать его, – прокомментировал обстановку Глыжин, рассматривая свадебную фотографию, занявшую едва ли не всю нишу гарнитурной стенки. – А жена у него супер.
– Даже больше, – кивнул я, глядя на улыбающуюся красавицу с янтарными глазами. – А говорят, из деревни ее привез.
– Кто, Артос?
– Да нет, Меднянский. Урбанизировал, так сказать.
– А этот жук экспроприировал. Натура у него такая, чужое добро в свой дом тащить... Кстати, где она, эта золушка?
Ларису мы не нашли, зато в огромной спальне на втором этаже, на розовом шелке балдахина обнаружили странный узор, будто кто-то провел по шторе окровавленной ладошкой. Кровь мы заметили также и на полу – брызги, разводы. Но и это было еще не все. Возле шкафа я увидел пистолетную гильзу.
– Ну ничего себе, за хлебушком сходили! – в азартном возбуждении протянул Никита. – Да тут, по ходу, мокрое!
– Похоже на то, – кивнул я.
– Сдается мне, что в машине нас ждет сюрприз.
Я бы не стал называть Глыжина пророком, но мог точно сказать, что сегодня птица удачи кормилась с его руки. И нас к Заварскому направил, и закон подлости предсказал, и на смертельную грубость мы нарвались опять же благодаря ему. А еще в багажнике «Мерседеса» обнаружился труп в черном мешке из плотного полиэтилена.
Сначала мы увидели лицо красивой молодой женщины. Судя по свадебной фотографии, это была жена Заварского – Лариса. Затем нашим взглядам открылась окровавленная сорочка с большой дырой в районе выходного отверстия. «Беретта» Артоса – достаточно мощное оружие, чтобы пробить хрупкое женское тело насквозь. Заварский стрелял жене в спину, но умерла она не сразу – даже успела омочить руку в крови, схватиться ею за балдахин кровати...
– М-да, вволю сегодня Костлявая косой помахала. – Глыжин озадаченно почесал затылок.
– Почему он ее убил?
Вопрос мой прозвучал как риторический, но Никита постарался найти на него ответ.
– Из ревности... – не отнимая руки от затылка, предположил он. – Может, она ему рога наставила. С бывшим мужем. А что, разве так не бывает?
– Бывает, – кивнул я, вспомнив случай с Моносеевой.
Правда, там погибла только бывшая жена. Но ведь кто-то ее заказал? Что, если новая жена Багерова?.. Глядя на покойную Ларису, я спокойно принял эту пришедшую на ум версию, даже не возникло желания оспаривать ее.
– Меднянского заказал, а жену сам прикончил. Только труп не успел вывезти...
– Товарищ майор! – оборвал Никиту подчиненный. – Смотрите, кого я привел!
Из-за угла дома к нам направлялся Стас, подталкивая двухметрового детину с помятой физиономией. Похоже, задержанный был с глубокого похмелья. С разбитой губы стекала кровь, верхние пуговицы белой рубашки оторваны, одна пола вылезла из черных брюк. Руки у парня были стянуты за спиной стальными браслетами.
– Вот, в бане отсыпался. Еле разбудил.
– А в морду зачем дал? – беспардонно спросил Глыжин.
– Так орать начал: «Меня – будить?!» Пришлось успокоить.
– Видал, Петрович, какая у нас с тобой смена растет, – приободрил Стаса Никита. И глядя на детину, с небрежной усмешкой добавил: – А у Артоса, как видишь, смена никудышная. Водку жрет, в баб стреляет...
Он вдруг резко ударил задержанного в живот, и когда тот согнулся в поясе, схватил его за шею и подтащил к открытому багажнику.
– Зачем ты ее убил?
– Это не я! – в ужасе задергался парень.
– А кто?
– Не знаю.
– Ты сам кто?
– Валера я!
– Да хоть Обама! Что в бане делал?
– Не знаю... Мы с Артемом выпивали, потом я в баньку захотел... Там и проснулся...
– Когда захотел?
– Ну, под утро, кажется. Помню, как пошел...
– А выпивали по какому случаю?
– Да хреновый случай. Дела совсем никакие. Кризис, работы мало. А у нас долги, влезли, отдавать нечем, взаймы никто не дает – в общем, труба... А тут еще Лариска под хвост насыпала.
– Кому?
– Ну, Артему. Мне-то все равно... Артем дом продает, ну, чтобы дыры залатать, а она в позу встала. Зачем ты мне такой нищий нужен?..
– Что, так и сказала?
– Нет. Не сказала. Но в позу встала. Во всех смыслах, мать ее... С Горбылевым закрутила.
– С кем? Ну, Горбылев, у него супермаркеты в городе, и еще лесом по-крупному занимается. В общем, крепко стоит, высоко. Ну, Лариска вроде бы с ним крутит...
– Так вроде бы – или правда крутит?
– А черт их там разберет! Но Артем бочку гнал на нее капитально! Она кричала, что неправда, не было ничего, а он орал, угрожал ей... В общем, шумная была ночка.
– Да, но у этой ночки было продолжение, – движением головы Никита показал на труп женщины.
– Я не знаю, кто ее сделал. Я перебрал вчера конкретно, в бане свалился. Что дальше было, не знаю.
– Мог твой Артем свою жену убить?
– Ну, не знаю.
– Не знаешь?
Глыжин схватил Валеру за рукав, втолкнул в гараж, где лежал мертвый Заварский.
– Он убил свою жену. И сам за женой отправился.
– Кто это с ним?
– РУБОП, – глянув на меня, Никита тут же добавил: – И уголовный розыск... Сам понимаешь, мы шутить не любим. Не хочешь говорить, заставим.
Психологический нажим окончательно сокрушил задержанного.
– Зачем заставлять? Все, что знаю, все скажу.
– Тогда кто убил Ларису?
– Ну, Артем, конечно, мог... Он даже угрожал. Убью, говорит, тварь... Только я не видел, как все было: набрался очень...
– А что про Меднянского твой Артем говорил?
– А кто это такой? – искренне удивился Валера.
– Бывший муж Ларисы.
– А, ну тогда знаю...
– Что ты знаешь?
– Ну, Артем говорил про него.
– Что говорил?
– Да удивлялся, как Лариса могла с таким чмошником жить. Он у него жену отбил, а тот ходит за ним, канючит как баба. Нет чтобы по-мужски поговорить...
– Артем сына хотел у него забрать?
– Алешку?! Почему хотел? Забрал. Подъехал к этому чмошнику и говорит, убью, если еще раз рядом с женой и с Алешкой увижу. Забудь, сказал, про них...
