Виктор Мережко - Крот. Сага о криминале
Большая комната, стены которой выкрашены в белый цвет. Мебели никакой. Только яркий свет с разных сторон.
Кузьма сидел на стуле без спинки посередине комнаты, руки крепко схвачены наручниками за спиной.
За освещенным кругом стоял Часовщик, у него в руках болтался кусок того самого провода, который Сергей вытащил из двигателя «мерса».
– Ну, фокусник, рассказывай, как тебе удалось так ловко меня надуть? – спросил хозяин, вращая проводок в руке.
– Не понимаю, о чем речь. – Кузьма попытался из освещенного круга рассмотреть Часовщика.
– Речь о проводочке. Когда ты успел его засунуть в двигатель?
– Тоже не понимаю вас.
Часовщик подошел ближе, почти на грань между ярким светом и тенью.
– Проводочек ты вытащил из двигателя. Его там быть не должно. Ты что, правда фокусник?
От яркого света глаза Сергея стали слезиться.
– Вы же сами слышали помехи в двигателе.
Часовщик сделал шаг еще ближе.
– А может, я проверял тебя.
– Зачем?
– Затем, что среди моих людей не должно быть ментов! – Хозяин вдруг резко ударил проводком по лицу Сергея. Затем еще и еще раз. – Не должно быть засланных казачков! Вот зачем я тебя проверял!
Лицо Кузьмы было рассечено, по щеке стекала кровь.
– Ну что, сучонок? – Часовщик стоял почти вплотную к нему. – Будем колоться? Или менты просто так не колются?
Сергей молчал.
– Из-за твоей шутки, Кузьма, четверо моих водил уже кормят червячков в земле. Вот чего стоила твоя шутка, Кузьма.
– Я устранил помеху в двигателе, все остальные проблемы – в том числе и ситуация с водилами– меня не касаются.
Часовщик некоторое время молчал, внимательно изучая Сергея – его лицо, глаза, руки, кровь, застывшую на щеке. Затем вдруг быстро ушел в темноту и тут же вернулся, но уже со стулом в руке. Сел напротив, но так, что лицо его по-прежнему осталось в тени.
– Хорошо. Будем считать, ты мне спас жизнь. Меня хотели взорвать, а ты помешал. Согласен с такой версией?
Кузьма пожал плечами.
– Нет.
– Почему?
– Всего лишь проводок. Скорее шутка. Или чья-то халатность.
– Чья?
– Того, кто смотрел автомобиль до этого.
Часовщик усмехнулся.
– К сожалению, тот, кто смотрел автомобиль до тебя, уже ничего не может сказать.
– Я здесь ни при чем.
– Не уверен… – Кто-то вошел в комнату, подал Часовщику чашку ароматного кофе. Он сделал глоток, насмешливо посмотрел на Сергея. – Может, кофейку?
Кузьма вдруг ногами ударил Часовщика по рукам, выбил чашку с кофе, залил белую рубашку хозяина.
В комнату вбежали сразу трое охранников.
– Спокойно, – остановил их Часовщик. – Все нормально, – и вдруг распорядился: – Снимите с него наручники.
Те не двинулись с места, словно не поняли команду.
– Я прошу снять наручники… – свистящим шепотом повторил хозяин, и охранники тут же выполнили команду.
– Пошли вон! И две чашки кофе!
Охранники вышли, Часовщик сел в освещенный круг – лицом к лицу с Кузьмой.
Оба молчали.
Вскоре охранники принесли две чашки кофе и ушли.
Часовщик и Кузьма снова остались вдвоем.
– Кто тебя устроил на мою станцию? – Часовщик подал одну из чашек Кузьме.
– Никто.
– Так не бывает. У меня берут только по рекомендации. За каждого, которого рекомендуют, люди несут ответственность. Причем самую жесткую.
– Меня никто не рекомендовал. Я – иногородний.
– Знаю, что иногородний. Тем более непонятно. Как ты попал на станцию?
– По заявлению.
– По заявлению? – Эта информация явно озадачила хозяина. – В кадры?
Сергей сглотнул слюну в пересохшем горле.
– В кадры.
– Интересно. Проверим информацию… – Часовщик сделал последний глоток, чашку поставил на блюдечко. – Ты мне начинаешь нравиться.
– Вы мне – нет.
– Это твои проблемы. Главное, что я испытываю к тебе определенный интерес. Это редко бывает.
– Я работать у вас не буду. – Сергей тоже допил кофе.
– Не будешь работать у меня, нигде не будешь… – Хозяин взял свою чашку, посмотрел на следы, оставленные осадком кофе. – Плохо.
– Что? – не сразу понял Кузьма.
– Рисунок плохой… – Часовщик снова внимательно поизучал следы на стенках чашки. – Вверху светлое, внизу черное. Сгусток… Этого я бы не хотел.
– Предрассудки.
– Нет. В это я как раз верю. Не первый год, и, к сожалению, почти все сбывалось.
Кузьма улыбнулся.
– Вы будете долго жить.
Тот изучающе посмотрел на него.
– Уверен?
– Я так думаю.
Часовщик поднялся.
– Думать никому не запрещено. Но лучше мысли держать вон там, взаперти. – Вышел из освещенного круга, повернулся к Сергею. – Проверю по кадрам, как ты ко мне попал, потом решим – будешь или работать, или… на вечный отдых.
* * *Вез Кузьму в город Кипа здоровенный бугай, с золотой цепью на шее и с такой же фиксой во рту, с виду добрый, благодушный, веселый.
Сергей безразлично сидел рядом, наблюдал, как за окном Москва постепенно вытесняла Подмосковье.
– Что ж сразу не сказал хозяину, что на станцию тебя рекомендовал Петрович? – заметил Кипа.
– Зачем? – не поворачивая к нему лица, спросил Сергей.
– Как зачем? – искренне удивился Кипа. – По крайней мере, не было бы мордобоя.
– Лишняя наука.
– И то правда… – Водитель круто вывернул руль, легко и нахально выскочил на встречную полосу, минуя пробку. – А почему не спрашиваешь, куда едем?
– Скажешь.
Кипа посмотрел на Кузьму с удивлением и даже уважением, едва не столкнувшись со встречной машиной.
– Немногословный… – заключил он. – Боишься брякнуть лишнее?
– Было бы лишнее, может, и брякал бы.
Кипа расхохотался.
– Так вот, едем мы на стрелку… Почему, спросишь, с тобой? Отвечу. Понравился ты хозяину. Особенно когда по чашке с кофием съездил.
– Что от меня требуется?
Кипа открыл бардачок, достал шило.
– Пока я буду базарить с клиентом, ты ему заднее колесо накачай.
– Клиент будет один?
– Вдвоем с братком. Такой порядок – нас двое, их двое… Поиграй с пацаном, отвлеки и тем временем ширни.
* * *Кипа и Кузьма подкатили к месту стрелки – на узкую зеленую улочку, в каком-то загородном поселке. Их здесь уже ждали. В «вольво» сидели двое, следили за паркующимся джипом.
– Вываливаемся, – скомандовал Кипа и тут же спрыгнул на асфальт.
Сергей сунул шило в карман, тоже покинул машину.
Из «вольво» вышли двое – немолодой чернявый, бледный от волнения мужик, похоже кавказец, и рядом с ним – упитанный, коротко стриженный охранник.
Кавказец и Кипа обменялись рукопожатием, Сергей и охранник мрачно остановились друг против друга.
– Ты чего, Карен, как неродной? – обнял Кипа кавказца. – Как с креста снятый. Болеешь, что ли?
– Да нет, все в порядке.
– Жена, дети?
От этого вопроса на лбу Карена выступил пот.
– Тоже слава богу, – не сразу ответил он.
– Ну и слава богу, – почти в рифму проговорил Кипа и повел Карена к джипу. – Побазарим?
– Может, лучше в моей? – неуверенно спросил тот.
– Без проблем, – пожал плечами Кипа.
Охранник двинулся следом за ними.
Кипа оглянулся, спросил Карена:
– Он тоже по базару?
– Нет-нет, – мотнул тот головой, бросил охраннику: – Володя, все нормально. Десять минут.
Сергей видел, как Кипа и Карен скрылись в автомобиле, охранник стоял в напряженной позе в двух метрах, и подойти к колесу с шилом не было никакой возможности.
Кузьма принялся как бы нехотя пинать носком ботинка камушки-кирпичики. Ему все больше и больше начинало нравиться занятие. Вскоре он уже носился по небольшому участку, играя в импровизированный футбол, подбрасывал все, что попадалось под ногу, со всего размаху бил по воображаемым воротам.
Охранник Карена наблюдал за ним с удивлением и неким напряжением.
Кузьма уже несколько раз приближался к «вольво» чуть ли не вплотную, ногой вытаскивая закатившийся под машину «мячик». И вдруг от неудачного броска нога Сергея подкосилась, и он со всего размаху ударился в бок автомобиля.
Корчась от боли, медленно сполз по обшивке у самого багажника и быстро, со всего короткого размаха засадил шило в заднюю шину.
К нему подбежал охранник, схватил за пиджак, попытался поднять.
– Ты чего?
– Не видишь? – застонал Кузьма. – О ваше корыто долбанулся.
– А ну пошел отсюда! – Охранник толкнул его. – Пошел.
Дверцы «вольво» открылись, из них – почти одновременно – выглянули Кипа и Карен.
– Что случилось? – Лицо кавказца было испуганно.
– Да вот, – объяснил охранник, – ненормальный какой-то, – и снова толкнул Сергея.
Тот в ответ сильно ударил пацана в плечо.
– Здоровый, да?
– Эй, придурок! – закричал Кипа Кузьме. – А ну на место! Сиди там и не высовывайся! – И объяснил Карену: – Взял барана на свою голову.
