Кирилл Казанцев - Грех
– Вот мы и пришли, – миролюбиво произнес Серафим. – Ищущий да обрящет, спрашивающий да…
– Где папка?! – выкрикнул веснушчатый.
– Здесь, здесь. За мной идите.
Спокойствие монаха бесило бандитов, но рук они не распускали, боялись, что сильный духом отшельник передумает расставаться с документами, тогда из него и каленым железом не выбьешь тайну. Андрей пока вел себя смирно, ему удалось притупить бдительность бандитов. Те почти перестали обращать на него внимание.
– Папку давай!
Отец Серафим прошептал Ларину:
– А теперь не двигайся, если жить хочешь.
Прозвучало это не как иносказание, а как самый дельный совет. Чувствовалось, что именно так и следует поступить. Андрей замер, пока еще не понимая, что задумал отшельник.
Серафим подошел к одному из трех ульев, снял крышу, заглянул внутрь.
– Нет, не здесь, – проговорил он и перешел ко второму.
Процедура повторилась.
– И здесь нет.
Андрей слышал гудение потревоженных пчел, которые стали вылетать из открытых ульев.
– А вот здесь есть. – Отец Серафим открыл третий улей и достал папку.
Самую обычную, канцелярскую, с матерчатыми завязками. Глаза у бандитов заблестели.
– Сюда давай, – веснушчатый протянул руку.
– Надо, сам возьми, – предложил монах. – Если Господь попустит, получишь.
Бандит сделал шаг к отшельнику, но возле того уже густым грозно гудящим роем кружили пчелы, словно обороняли своего хозяина. Еще один шаг, и пара пчел ужалила веснушчатого. Тот грязно выругался и бросился к монаху. Папку он успел схватить. Но пчелы тут же густо облепили его голову, превратив ее в шевелящийся мохнатый шар.
– Твою мать… – раздался отчаянный вопль.
Веснушчатый завертелся волчком, замахал руками, но ничего не мог поделать с жалящими насекомыми. Папка полетела прочь.
– Не желает Господь, чтобы папка вам досталась, – спокойно проговорил Серафим.
Второй бандит рванулся к папке, подхватил ее. Пчелы тут же набросились и на него.
– А-а-а-а, – разнесся над лугом крик.
Ларин стоял и боялся пошевелиться. Понимал, что против пчел человек бессилен. Тут уж не помогут ни приемы рукопашного боя, ни даже автомат.
Бандит с папкой совсем обезумел от боли. Он принялся палить из пистолета налево и направо – вслепую. Но какой вред могут принести рою пули? Никакого! И тут шальная пуля ударила отца Серафима в грудь. Он закатил глаза, приложил руку к сердцу и медленно осел на землю.
Уголовники даже не заметили этого, они уже не видели ничего, кроме пчел.
– К реке давай! – закричал веснушчатый, ему удалось замотать голову курткой, но было уже поздно, забившиеся под нее пчелы жалили одна за одной. Бандиты прыгнули в реку. Но и в ней они не нашли спасения. Разъяренные пчелы кружились над поверхностью воды, и стоило человеку вынырнуть, как они вновь набрасывались на него. Быстрое течение сносило орущих, матерящихся бандитов за поворот реки.
Гудели пчелы. Ларин, стараясь не делать лишних резких движений, склонился над отшельником. Крови на черной рясе практически не было видно. Отец Серафим, безусловно, был уже мертв. По широко раскрытому остекленевшему глазу неторопливо проползла пчела.
Ларин огляделся. Заветная папка, успевшая побывать в руках двух убитых священников, плавала в тихой заводи. У самой воды валялся и оброненный убийцей пистолет с глушителем.
Ларин выдернул из колоды топор, хотя не до конца представлял себе, чем он ему поможет в сложившейся ситуации, и побежал к воде.
* * *Утреннее солнце едва пробивалось через густые кроны деревьев. Весело чирикали, перелетая с ветки на ветку, юркие птички. На натянутой между двух сосен паутине сидел огромный паук. Пойманная в его сети пчела жужжала, дергалась, пытаясь вырваться из плена. Но коварный хищник не спешил расправляться со своей жертвой. То ли пока не проголодался, то ли получал удовольствие от ее мучений, то ли ждал, когда она погибнет.
Ларин сложил ладони ковшиком, зачерпнул из речки воду и сполоснул лицо. Затем поднял с камней намокшую канцелярскую папку, которая, казалось, вот-вот разлезется в руках, и развязал узелок. К его большому удивлению, хранящиеся в ней документы особо не пострадали – вода успела намочить лишь края и уголки листов, не добравшись до текста. Основную же часть влаги впитал в себя картон.
– Ну, хотя бы здесь подфартило. – Андрей отбежал к лесу, укрылся в нем и принялся изучать содержимое папки.
Это были ксерокопии каких-то бухгалтерских отчетов, в которых фигурировали немалые суммы денег. Но разобрать, что скрывается за шести– и семизначными цифрами, человеку непосвященному было не под силу. Ведь никаких толковых пояснений, расшифровок, печатей с названием организации, фирмы или предприятия к ним не прилагалось. Лишь иногда встречались сокращения, типа «потр.», «изр.», «пол. пр.». Но «потрачено на что», «израсходовано на что», «получено прибыли за что» – не уточнялось.
– Прямо секретные материалы какие-то, – почесал за ухом Ларин. – Так-так, а это уже интересно. – Под руку агента тайной организации по борьбе с коррупцией попался нестандартный широкоформатный лист бумаги, сложенный вчетверо. – Карта, что ли, какая-то? – предположил он. – Ладно, чего гадать? Смотреть надо. – И Андрей торопливо развернул его на коленях.
Как оказалось, это была не карта, а отксерокопированный план какого-то двухуровневого строения, своей планировкой отдаленно напоминающего подземный паркинг. Но вряд ли это была парковка. Уж слишком нестандартными были помещения. Они разнились не только размерами, но и формами. Одно было квадратным, другое прямоугольным, остальные и вовсе бесформенными, как «комнаты» в пещерах. Да и соединяющие их проходы были узки и извилисты, отчего складывалось впечатление, что это строение спроектировали не архитекторы, а сама матушка-природа.
– Надо будет Дугину показать. – Ларин аккуратно сложил план, скрутил его трубочкой и засунул во внутренний карман куртки.
Набрякшая водой картонная канцелярская папка за ненадобностью полетела в орешник. Андрей собрал в стопку ксерокопии бухгалтерской отчетности и уже хотел было сунуть их за пазуху, как сзади хрустнул валежник.
– Полиция! Стой, где стоишь! – раздался у него за спиной возглас.
Неужели его собираются взять «на понт»? Нет, это было исключено. Андрей и сам когда-то служил в правоохранительных органах, он мог по интонации голоса, манере говорить отличить фальшивого полицейского от настоящего. И сейчас он имел дело именно с последним.
– Подними руки над головой! – скомандовал из-за его спины мужчина в штатском и тут же предупредил: – Только без выкрутасов. Иначе буду стрелять.
Ларин взглядом зафиксировал топор. Тот лежал всего в паре метров от него. Прыгни, и он твой. Ну а дальше дело техники: резкий разворот, удар обухом по вытянутой руке противника, в которой тот держит «табель», пальцы разжимаются, оружие падает на землю, и вновь удар – только на этот раз кулаком и в морду, полицейский в отключке, можно давать деру. Но все это в теории. Практика же часто преподносит неожиданные и не очень приятные сюрпризы. К тому же Андрей не знал, кто ему противостоит: неопытный участковый или какой-нибудь прожженный службой оперативник, который может сыграть на опережение, разгадав его задумку. И тогда его песенка будет спета.
Тот, кто стоял у Ларина за спиной, словно бы прочитал его мысли:
– Даже и не думай. У меня реакция отменная. Так что давай делай то, что я тебе сказал. Только не забывай о моем предупреждении.
Испытывать судьбу Андрей не стал. Но прежде чем повиноваться требованию незнакомца, решил уточнить:
– Это ничего, что я в одной руке стопку бумаг держу? Может, их лучше положить?..
– Замолкни, – прошипели ему в ответ. – Руки подними!
– Понял… не дурак… – как бы заторможенно произнес Ларин, глядя на то, как гнется на сильном ветру молодая березка, – я понял… сейчас… сейчас…
И тут случилось то, чего мент ну никак не мог ожидать. Андрей вроде как и начал поднимать руки, но внезапно отпрыгнул в сторону, бросив в полете через плечо стопку ксерокопий, приземлился на землю и моментально откатился за пень. Перед глазами дезориентированного противника закружились в хороводе листы бумаги. А один из них даже прилип к его лицу, закрыв обзор. Страж правопорядка мотнул головой, пытаясь сбросить его. Но дувший в его сторону ветер основательно припечатал мокрую ксерокопию к фэйсу.
Этой заминкой и воспользовался Ларин. Он буквально выпрыгнул из-за валуна и к тому времени, пока полицейский успел смахнуть приставший к лицу лист рукой, молниеносным ударом ноги выбил из его пальцев табельный пистолет – тут же, от греха подальше, отфутболил оружие в сторону. Затем последовал сокрушительный хук в челюсть, который задумывался Андреем как «контрольный», но он не только не вырубил опера, а еще и разозлил его. Последовала серия ответных ударов. Парочку из них Ларину удалось блокировать, но один, под дых, он все же пропустил. Закашлялся. Отступил назад.
