Константин Чернецов - Крым бандитский
Председателем партии должен был стать контрадмирал Сергей Рыбак, но тот наотрез отказался.
Тогда бразды правления пришлось взять в руки Михаилу Корчелаве, председателю симферопольского отделения ХЛПК, президенту АО «Юг», в прошлом — советнику президента Крыма. Скорее всего, товарищи по партии просто не оставили ему выбора.
Михаил Корчелава, судя по всему, хорошо представлял, чем ему лично грозит принятое решение. «Зато меня похоронят на самой почетной аллее», — отшучивался этот сильный и умный человек.
Буквально за несколько дней до своей гибели он сказал своему знакомому, улетавшему в Киев: «Поторопись, а то на мои похороны не успеешь».
Знавшие нового председателя партии говорили, что «был он человеком необыкновенно общительным, мог найти общий язык и с грузчиком и с министром. Был он также нежадный и мог запросто отдать постороннему человеку все свои наличные деньги».
Одно время он был экономическим советником президента Ю. Мешкова, но вскоре, как говорили, разочаровался в нем лично и в сумбурной его политике и перестал посещать симферопольский «Пентагон».
В кругах богемы М. Корчелава имел репутацию мецената и неплохого художника-графика.
Умел держать слово, быстро и достаточно точно разбирался в людях и деловых вопросах; начинал он художником-оформителем в мастерских худфонда, вырос он из теневиков-цеховиков, имел в свое время осложнения с правоохранительными органами, судимость. Характерно, что проходил он по статье «за хранение оружия» — при обыске в его доме нашли гранату, — а частное предпринимательство, деятельность в то время незаконная, была не доказана.
В роковой для него день Корчелава в сопровождении жены и брата Резо возвращался из Ялты. По дороге домой решили заехать в бар на турбазе «Таврия» в Симферополе.
За соседний столик вскоре присел молодой человек, заказал коньяк; несколько раз выходил и возвращался (судя по всему, слежка за Михаилом велась давно, однако братья были очень похожи и киллер не мог решить, в кого нужно стрелять, и просил уточнений).
Наконец он подошел к Михаилу, выстрелил в красивую седеющую голову и, воспользовавшись общим замешательством, выбежал из бара и вскочил в ожидавшую его машину.
После смерти Корчелавы оказалось, что на рейде евпаторийского порта находился принадлежавший его акционерному обществу пароход с 59 тоннами автоматных патронов на борту.
Следующей жертвой киллеров стало «второе лицо» и казначей ХЛПК Александр Рулев. Он был буквально изрешечен на сиденье своего джипа в ночь с 9-го на 10 августа на одном из пустынных пляжей Севастополя. Вместе с ним пострадал еще один член политсовета партии Михаил Турукало. С тяжелыми ранениями он был доставлен в военно-морской госпиталь.
В Севастополе был ранен видный христианский либерал Сергиенко.
Тридцать первого августа 1994 года на подъезде к городу-герою была обстреляна машина Сергея Шуриги-Кондратевского, крупного севастопольского бизнесмена.
Обращает на себя внимание ритуальный характер убийств: Поданева застрелили на девятый день после убийства Башмакова, Корчелаву — на сороковой, Рулева — на девятый день после гибели Корчелавы.
Тут, как считали журналисты, одно из двух: либо «священная война», роковая вендетта между бандитскими группировками, либо мы имеем дело с крайней степенью цинизма и перерождением бандитского кодекса чести, так как что-что, а все, связанное со смертью, в этой среде почиталось особенно.
Охота на руководителей ХЛПК закончилась только тогда, когда партия официально заявила о прекращении своей деятельности.
Сразу же после самоликвидации «партии расстрелянных» во многих изданиях появились публикации, в которых выдвигались версии произошедшего, на тот период беспрецедентного, события.
Версия первая: работа спецслужб.
ХЛПК действительно могла превратиться в мощную силу и серьезно повлиять на расстановку политических сил в Крыму, что могло внести значительные коррективы в планы и киевских политиков, которым после смутного периода сепаратизма и «суверенизации» опять подчинялись крымские силовики.
Летом 1994 года в разгаре был конфликт между Киевом и крымским президентом Ю. Мешковым, который грозился провести референдум о статусе Крыма и по его итогам (а в них мало кто сомневался) произвести необходимые политико-юридические действия.
Е. Поданев публично заявил в одном из интервью, что ХЛПК против пересмотра статуса и действует в рамках украинских законов.
Но существовала информация и о многочисленных контактах с российскими политическими, в том числе и национал-патриотическими, и деловыми кругами, и о всесторонней поддержке севастопольских радикалов в их стремлении «к России». Программные документы ХЛПК прямо не настаивали на изменении статуса Крыма, но весьма внятно говорили о том, кто должен распоряжаться драгоценной крымской собственностью.
Безусловно, и сам Поданев, и его партия, помимо самой недопустимости для всякого хоть немного порядочного человека мысли о приходе черного криминалитета к власти, представляли большую опасность для Киева.
Версия вторая: устранение ХЛПК — дело рук чужаков, прежде всего центральноукраинских и российских криминальных структур.
Папа всегда особенно подчеркивал, что в Крыму хозяевами должны быть крымчане.
«Известно, — писала „Литературная газета“, — что в убийстве Поданева принимал участие московский киллер… Полуостров — лакомый кусочек для „варягов“. Есть сведения, что некий могущественный украинско-российский клан превратил Севастополь в базу для транзита нефти».
Другое, украинское издание прямо указало, что «с устранением поданевцев еще больший вес и полную бесконтрольность получила в Севастополе „конкурирующая фирма“ — казанская группировка некоего Хайдера», контролирующая именно поставки нефти.
Вероятность такой подоплеки событий действительно существовала, но авторы статей не смогли убедительно ответить на несколько вопросов: почему чужаки устроили ликвидацию в самом что ни есть не подходящем для этого месте, в самом стане мощнейшей и еще более агрессивно настроенной к посторонним группировки; почему выбрано время, когда чуть ли не с каждым из гостей присутствует вооруженный охранник, рядом с «Калинкой» и на дорогах присматривало за порядком полвзвода милиции, устроители и организаторы поминального обеда знают всех приглашенных в лицо, а благополучно и бесследно скрыться средь бела дня на территории небольшого поселка, окруженного степью с чахлыми посадками, весьма непросто; почему, если уж так акция назрела, поданевский кортеж не расстреляли на восьмидесятикилометровой трассе из Севастополя в Симферополь, где хватает превосходных, опробованных еще крымскими партизанами мест для засады; и почему так четко, будто по взмаху дирижерской палочки, в сентябре 1994 года отстрел руководства ХЛПК прекратился, хотя множество бывших партийцев без формального извещения, без организации в партию, без политических деклараций продолжали те же действия, прежде всего оттесняя чужаков?
Версия третья: внутрикрымские криминальные разборки.
Здесь надо отдать должное прозорливости журналистов, которые выдвинули эту версию со следующей аргументацией.
Хотя Поданев и «башмаки» считались союзниками, их интересы, конечно, не совпадали и рано или поздно должны были столкнуться; «башмаки» после покушения на своего шефа, сами или с чьей-то подачи, могли запросто погрешить на Папу и убить невиновного. Не случайно Поданев не хотел ехать на поминки Башмакова, но все же отправился в Симферополь, «чтобы не возникли кривотолки»; Поданев мог погибнуть именно как наиболее могущественный союзник Башмака, если предположить, что отстрел организовал кто-либо из авторитетных недругов последнего — Дзюба, «греки» или «Сейлем».
В течение многих лет дело казалось «глухим висяком» и если о нем вспоминали, то все чаще как о случае неслыханном и непроницаемо таинственном.
И только совсем недавно произошло то, что большинство из нас, пессимистов с горьким опытом, считало если не совсем невероятным, то могущим произойти в отдаленном будущем.
Отдадим должное серьезно выправляющейся крымской милиции: темное, непроясненное дело, тяжелый «висяк» наконец-то считается раскрытым. Названы мотивы, обстоятельства, имена.
Подтвердилась третья версия: внутрикрымские разборки.
Более того, дословно подтвердилось высказанное четыре года тому, по горячим следам, предположение, что «башмаков» навели на мысль о виновности Поданева в убийстве их шефа, что и подтолкнуло их к решению «помянуть» Виктора Викторовича, проливая кровь врагов на поминальные дни.
Но не только жажда мщения заставила их пойти на смертельный в общем-то риск публичного расстрела опаснейшего вожака на своей территории, когда любой профессионал и просто вдумчивый наблюдатель заподозрили бы именно «башмаков».
