Данил Корецкий - Принцип карате
— Я правда сегодня не могу…
— Можешь. Посмотрим, кто окажется прав. Заодно не откажусь взглянуть на твою портниху.
Остановить атакующего Колпакова очень непросто. Лена снова озлилась и снова погасла. Он приписывал это исходящим от него волнам силы и уверенности.
— Кстати, о портнихе… Ладно, потом…
За перегородкой властный голос отчитывал Коробейникову.
— …Откуда ты взяла, что потребность города — восемьсот дубленок?! Привыкли высасывать из пальца и не хотите думать, когда это можно, а когда нет!
Полная дама поспешно спрятала вязанье и раскрыла унылую папку с какими-то ведомостями. Лена взболтала лак.
— Знаешь, где оказалась твоя «потолочная» цифра?!
— Елена Борисовна поставила по прошлогоднему отчету, я просто переписала.
Лена насторожилась.
— Нечего за чужую спину прятаться! Кто готовил справку об уровне спроса? Это тебе не мыло — вагоном больше, вагоном меньше! Сейчас на столе у самого, если попадем в доклад — тебе не работать!
Брюнетка пулей выскочила из-за перегородки, резко бросила журнал в ящик стола, начала нервно перебирать пыльные бумаги. На скулах горели красные пятна. Колпаков вспомнил, что видел ее в Зеленом театре.
Напряженная атмосфера в комнате не коснулась только одной сотрудницы. Лена удовлетворенно осмотрела покрашенные ноготки, аккуратно завинтила пузырек.
— Я сейчас. — И скрылась в конторке начальницы.
— Хороша птичка! — проводила ее злым взглядом брюнетка.
Полная дама на всякий случай не отреагировала, фраза повисла в воздухе.
— А я думал, вы подруги.
— Я тоже так думала! — Брюнетка фыркнула. — Только с Хомутовой дружить выгоднее! Сейчас они — не разлей вода. Даже с усатым красавчиком вдвоем уезжают… Интересно, как она сегодня выкрутится!
Телефон тихо затренькал — на параллельном аппарате набирали номер. Колпаков напряг слух, но слов разобрать не сумел.
— Да у нас гость! А мы кричим, шумим…
Хомутова оказалась цветущей женщиной неопределенного возраста с подтянутой фигурой и уверенным взглядом.
— Не обращайте внимания — работа есть работа.
Она с приветливой улыбкой провела его к себе. Лена закончила разговор и положила трубку.
— Передоговорились на следующую неделю…
— И правильно, Леночка. Раз пришел кавалер… Да еще такой известный… Собирайся, я тебя отпускаю.
Улыбка стала еще ослепительней.
— Огромное спасибо за сына. Давно хотела занять его мужским делом. Как он там, старается?
Тамара Евгеньевна казалась контактной и пробивной женщиной. Колпаков отчетливо представил, с какой железной последовательностью она раскармливала своего отпрыска.
— У него не очень хорошая подготовка…
— Ничего, вы спуску не давайте! Пусть сгонит жир да нарастит мускулы!
На прощание Тамара Евгеньевна крепко тряхнула Колпакову руку.
— Если какой дефицит понадобится — звоните, поможем.
— Ну и представления у твоей заведующей! Записала сына в новомодную секцию, и он станет Аполлоном, а тренеру за это — меховую шапку или кожаный пиджак… Баш на баш! — заметил Геннадий, выходя на улицу.
— Видишь ли, Генчик, люди должны помогать друг другу. И можно ли осуждать их за то, что они хотят хорошего своим близким. А в общем, ты прав — все это глупо…
Лена демонстрировала полную покорность. Интересно, кому она звонила и какую причину придумала?
Окраинная улица была пустынна, на пыльной автобусной остановке собралась очередь.
— Добираться сюда проблема…
— Да, единственный минус этой работы. Но я езжу на такси…
— А какая у тебя зарплата?
— Как раз хватает; маман говорит, что я работаю на таксопарк.
Дребезжа, подкатил разболтанный автобус, они устроились на продавленном сиденье. Лена смотрела в окно, и когда на повороте навстречу шустро проскочил красный «жигуленок», она проводила его напряженным взглядом.
— Что с тобой?
— Со мной?
— Подумала о чем-то неприятном?
— Какой ты проницательный… Мне немного неудобно. Дело в том, что меня обещали повести к самой шикарной портнихе в городе…
— А у нее есть сын, — саркастически продолжил Колпаков.
— Нет, в том-то и дело, у нее вообще нет детей. Но ее врач — по женской части — мечтает устроить в секцию своего племянника… Ты мне поможешь?
Колпаков усмехнулся.
— Дети, племянники… Конечно, помогу. Только… Сколько можно вогнать балласта в спортивные группы? Рано или поздно их придется выгонять. Не откажут ли тебе в услугах их дяди и тети?
— А ты позанимайся с ребятами, Генчик, они будут стараться. И выгонять не надо. Другое дело, если кому-то станет трудно и он сам уйдет — тогда обижаться не на кого… Только пусть пройдет какое-то время, не сразу, а? — Лена просительно заглянула ему в глаза. — Из любого положения можно найти выход. Я ведь не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неудобства. Просто нужно все делать поумненькому…
Колпаков с новым чувством рассматривал стройную привлекательную девушку в модной, безупречно сидящей одежде.
— Никогда не думал, что ты такая…
Он замялся, подыскивая нужное слово.
— Какая?
— Такая… рассудительная. И дальновидная.
— Ты еще не знаешь всех моих способностей, — многозначительно проговорила она и обещающе улыбнулась.
Вечер прошел хорошо. Они поужинали в Бирюзовом зале, потанцевали, Колпаков вновь привлек всеобщее внимание, Лена была довольна. Она пила коньяк и шампанское, он — минеральную воду, что тоже было непривычно, вызывало удивление официанта и соседей и, как выразилась Лена, придавало ему определенный шарм.
Потом они прошлись по ночным улицам, и уже замаячил впереди, в разрывах тумана низкий берег с ярким пятном, как вдруг Лена остановилась, упершись взглядом в красный автомобиль у подъезда.
— Давай еще погуляем.
— Зачем? Тебя же ждут. Пойдем, я расчешу твоему знакомому усы и отправлю спать. Кстати, кто это?
Лена помедлила.
— Ты проницательный, Генчик. Гарандин.
Она глянула искоса, испытующе — не испугался ли.
— Очень удачно.
Алик Гарандин после развода родителей остался с матерью. Чистенький, аккуратный, почти отличник, боксер. Полная противоположность брату — расхлябанному, с резкими нервозными движениями, известному в районе хулигану. Но различия, на взгляд Колпакова, касались внешности, души у братьев были одинаковыми — темными, подленькими, и если бы с пьяницей-отцом оставили Алика, он выглядел бы по-другому, по-иному жил, но вел бы себя точно так же и привычки остались теми же, только девчонки не липли бы сами, как мухи на мед.
Товарищи Гарандина не любили, считали подонком, но побаивались: за его спиной всегда угадывалась зловещая фигура братца с многочисленными дружками. Не от большой родственной любви, а скорее чтобы не упускать повода, он несколько раз расправлялся с теми, кто оказывался Алику не по зубам.
Заметив Лену, Гарандин вышел из машины.
— Где же ты ходишь, птичка?
За последние годы он заматерел, обрюзг, отпустил широкие, загнутые вниз усы. На Колпакова Гарандин не смотрел, считал пустым местом.
— Садись в машину, поговорим!
— У тебя по-прежнему никудышные манеры, приятель! Как у братца. Я слышал, он опять сидит?
Гарандин отреагировал моментально — прямым справа, его любимый удар. Колпаков вяло отмахнулся, и человек, не знающий о роли мгновенной концентрации, удивился бы легкости, с которой мощно пущенный кулак был отброшен в сторону. Колпаков взмахнул рукой еще раз и обманчиво несильно хлопнул противника в лицо тыльной стороной растопыренных и напряженно полусогнутых пальцев. Алик отлетел, ударился об автомобиль и сполз на асфальт.
— Яме. — Колпаков поклонился. — Продолжения не будет?
Гарандин пытался подняться, но не мог, голова тряслась, как у дряхлого старика.
— Хочешь, проткну эту консервную банку? — спросил Колпаков у Лены, постукивая пальцем по капоту.
— Не надо. Пойдем… — Похоже, она испугалась.
— Тогда до свидания. — Колпаков еще раз поклонился. — Если надумаешь — приходи еще, да не один, с братцем, друзьями… — Он изменил голос:
— «В следующий раз прыгайте на меня молча, сзади, чтобы я не мог защитить себя так просто», — сказал мистер Уэчи товарищам убитого «разбойника». — И обычным голосом добавил:
— Но почему-то я уверен, что больше мы не увидимся, даже случайно, ты вовремя успеешь перейти на другую сторону…
— Пойдем, Геннадий! — сердито сказала Лена.
Но Колпаков еще наклонился, оттянул Гарандину веко и заглянул в зрачок. Шокирующий удар выполнен правильно.
Когда они поднялись наверх, Лена сразу подбежала к окну.
— Лежит… Ты не убил его?
— Не беспокойся, только оглушил. Потеря координации, головокружение — через пять минут будет в норме…
— А потом?
— Ничего. Если подойдет к тебе ближе чем на квартал — вобью ему голову в грудную клетку.
