Игорь Чубаха - Смотрящий по неволе
Как подсказали верные люди Палычу, насчет стрелы по уговору с Малютой Словарь звякнет Сергею нынче днем и объявит ее часиков на двенадцать на завтра. Только к этому звонку у Сереги все будет готово и построено. Ну, почти все.
Проще всего было бы закусить удила, и насовать из волыны каждому отморозку по столько маслин, по скольку поместится в их узких лбах. Но этим Шрам невольно подиграл бы пока незнакомому кукловоду Виталию Ефремовичу. Тому любой беспредел на руку.
Тем паче – ну завалит Сергей двоих кактусов и сколько-то попутчиков, и что? На освободившиеся места для детей и инвалидов тут же из грядок выдвинутся следующие подсолнухи. И карусельзакрутится дальше. Разобраться с местным бычьем следовало иначе, без ведер крови, но так, чтоб потом никто ни-ни даже в страшном сне. И так, чтобы весть об этой разборке докатилась до окраин.
И Шрам таки кое-что надумал.
«Нынешним вечером надо будет на пару с Антоном покумекать над приглашениями для журналюг. Если мы делаем шоу, мы делаем его круто. Не худо бы для них от фирмы автобус заказать, чтоб сервис манил», – раскладывал в голове сценарий будущего высокохудожественного фильма Сергей – «Только автобус? Что нас, жаба душит? Давай-ка фуршет устроим, телеоператоров подарками подмажем. Каждому по китайскому калькулятору, а бабам – по фену. И все это с понтом от Иван Иваныча, чтоб сам Иван Иваныч переклинился и окостенел от удивления. Чтоб не испортил трагический финал нашего кассового „Криминального чтива“.
Шрамов так и не проглотил кофейную дозу оптимизма, шут с ней, пусть дальше стынет. Снова пододвинул к себе аппарат, будто примкнул штык, и принялся выдавливать пальцами номер. Ту-у... Ту-у... Ту-у...
– Алло?
– Алло, Палыч? Еще так и не ложился? – Шрамов почесал переносицу, прикидывая, не шибко ли он сейчас напряжет одноногого афганца? Впрочем, разборка – это не только Серегины проблемы. Здесь все кореша должны быть в строю, как зубы во рту.
– И не думал ложиться. Как чуял, что ты еще раз позвонишь.
– Правильно чуял. У меня тема такая: ты в детстве мечтал снимать кино?
С той стороны телефонного провода послышалось кряхтение, но Палыч оклемался от заковыристого вопроса довольно быстро:
– У меня с младенчества жизнь – кинематограф. С бабами сплошная порнография выходит. Причем на любителя – я ведь на протезе.
– Нет, порнуху мы будем снимать, когда победим. И только для личного удовольствия. Я тебе про другое кино толкую. Типа «Джентльменов удачи». Охота мне пациентов в чан с дерьмом окунуть. Ты за?
– Кто б возражал?
– По моим прикидкам тогда выходит так, что от тебя следующие услуги требуется...
– Да я завсегда рад.
– Вот и решай: можешь осторожненько пораспрошать среди своих, где Малюта и Словарь завтракают по обыкновению?
– А чего расспрашивать? Словарь в «Дяде Ване», это его поляна, и там завсегда евоная брага тусуется. А Малюта раньше обхаживал «Пиццу Хат», что на Горького. А теперь, как ты Пырея подвинул, Малюта все теснее со Словарем сходится и «Пиццу» помаленьку забывает. Перед таким делом, как терка, они явно в «Дяде Ване» храбрости с отвагой набираться будут.
– А кто там хозяин?
– Да знакомый мой один. Бздун страшный. Но уже ко мне с проставой подкатывал на предмет под тебя отвалить. Душит крепко его Словарь, продыху не дает.
«Это верняк», – грустно и одновременно сурово улыбнулся Шрам, – «Бык быкует по определению. Нет бы барыгу холить и лелеять, чтоб тот сам жил в удовольствие и на крышу не мог нарадоваться. Быку же надо все сразу, потому как нет у быка завтрашнего дня. Вот и беспредельничает бык, душит лавки до последней капли сока. Пока не нарвется. Испокон была Россия, испокон были воры. А тут нате: – новая накипь образовалась. Пузатая, мелкая и трусливая. А чем трусливей чмо, тем оно подлей и опасней. Я – не я буду, ежели эти парнокопытные какую-нибудь гнусную подляну не попытаются учинить. Я – не я буду, если сам их не накормлю дерьмом».
– Тогда вот какое дело, – начал строить оборону Сергей, – У меня секретарь крутым поваром оказался. Даже главному менту Виршей его стряпня по нутру пришлась. А кличут секретаря – дядька Макар. Ты случаем не можешь моему секретарю стажировку в «Дяде Ване» организовать с сегодняшнего дня?
С той стороны трубка некоторое время помолчала, потом прогудела нерешительно:
– Так ведь если Словарь прочухает, то моего бздуна пришибет.
– Очень надо, уважаемый Александр Павлович, – твердо объяснил в трубку Сергей Шрамов, – А пугливому приятелю передай, что завтра к вечеру Словарю за счастье будет, если его в «Дядю Ваню» пустят посуду помыть. И слушай, не в службу, а в дружбу, сделай так, чтоб о будущей стрелке весь городок шептался, чтоб слава прошла от последнего бомжа до ментовского майора. Сможешь? Вот и лады. А я тебе еще через часок звякну, так что спать не спеши, – Шрамов положил трубку на рычаг. Теперь назад дороги нет, теперь одна надежда, что все срастется.
Через часок, когда план будет процежен до молекулы, Сергей на правах режиссера задуманного фильма позвонит и стрясет с Палыча контакты с местными аудио и видеопиратами. Явки, пароли, адреса... Пора подумать о кассовых сборах.
А в кабинет меж тем вернулся дядька Макар. Он так торопился, что даже, стервец конопатый, не вытоптал об коврик в прихожей грязные подошвы. Но Сергей за это секретарю пенять не стал.
– Ось! – еще с порога потряс в воздухе пакетом дядька Макар, – Лэдве разбудил кляту бабу! – от пакета за версту шмонило медициной.
– А что, хохол, ты в детстве мечтал сниматься в кино? – огорошил Шрам помощника так, что тот чуть не выронил купленные в аптеке пилюли.
– Якэ щэ кино?! – перешел на чистый украинский дядька Макар с переляку.
– Типа «Калины красной». У тебя почти главная роль. Только ты в фильме останешься живой.
* * *Вечером того же дня – дня перед исторической встречей Храмова (Шрама) с бледнолицей пока не тронутой Виршевской братвой – буквально напротив отделения милиции Виршевского района буксанула «Газель». Мотор заглох и все тут. И стала эта «Газель» ерзать на месте с рыком, всхлипом и подфурыком, словно спецом действуя на нервы засидевшемуся в своем рабочем кабинете Иванычу.
Мысли в голове Иваныча барахтались не то, чтоб приятные, но по фронтовому бодрые. С одной стороны он, Иван Иванович Удовиченко – гроза местной блатной шелупони, очень неожиданно сам попал на крючок залетному организму. Шустрый конь с бугра подмешал в дармовой бальзам какую-то ядреную гадость, и эта хреновина неожиданно развязала язык старому матерому майору. Тем паче, что хоть майор не трус, но когда к твоему концу примотали взрывпатрон, обоссышся поневоле.
С другой стороны покеда о «добровольной даче показаний» диктофону никто не прознал-пронюхал. А сие в таком задрыпанном городишке как Вирши, считай, великая удача. Значит, этот залетный урка спрятал кассету в конверт и подписал «Открыть в случае моей смерти». Не верилось, что Храм дописал: «...и в случае ареста». Урки – суеверны. И имея на руках компру, врядли будет ждать от майора нестандартных телодвижений. И успех можно развить.
Вот, например, докатился же до Иваныча слушок, что два родных местных отморозка Словарь и Малюта назначили Сергею Храмову стрелу на завтра, на двенадцать ноль-ноль на недостроенном молокозаводе совхоза имени Сталинской конституции. Молокозавод скорее всего никогда так и не будет достроен, и обе стороны наверняка планируют зарыть друг дружку на фоне совхозных руин.
Ослепительно светит лампа в кабинете начальника Виршевской ментуры. Прячутся от ее яркого света по щелям похожие на арбузные семечки тараканы. А вот комарам до балды, пикируют они, целя в бровь главному менту Виршей без всякого почтения к майорским погонам, думать и комбинировать мешают. Иваныч машет руками, вздымая пыль с пухлых папок на столе. С груды протоколов, заяв и жалоб: напали, избили, изнасиловали, отняли, ограбили – типичный виршевский урожай за неполных трое суток.
Недовольные комары уматывают и рассаживаются кто где. Кто на облупленный сейф, кто на важный портрет главного генерала по Ленобласти, кто на врученные Иванычу за день подношения натурой. Набор джинсовых рубашек пятьдесят второго размера от магазина мужской одежды «Франт», демисезонные туфли от обувного магазина, еще какую-то деликатесную хренотень от... даже забыл от кого. Это подарки, а не взятки.
Надо Иванычу, чтоб Храмов закопал Малюту со Словарем? Не надо, ибо противоречит проводимой генеральной линии. Надо Иванычу, чтоб Малюта со Словарем урыли Храмова? Тем паче не надо, поскольку тогда подлая кассета с неприятной записью может пойти гулять по незнакомым потным рукам. Самое худое – что по незнакомым, непредсказуемо незнакомым. И всплыть может в самом неожиданном месте, как дерьмо в проруби. Естественно, пуще прочего майор дребезжал от страха, что об моменте истины узнают Виталий Ефремович и гендиректор комбината.
