Елена Миронова - Ход черной королевы
Мила поморгала своими кукольными ресницами, а потом произнесла ту самую фразу, которую Антон так долго ждал от неё.
— Павел предложил мне развестись, — вздохнула она.
Антон чуть не подскочил на кресле от радости. Неужели наконец-то его сводный братец созрел, вернее, прозрел?
— А ты? — затаив дыхание, поинтересовался он.
— А я сказала, что подумаю. Не могу же я просто развестись и потерять всё, — откровенничала Мила.
Антон подумал, что редкий человек добровольно отказался бы от такой кормушки. Но ему надо было доказать Миле, что Павел прав. Антон понимал, что поступает нечестно, и что обманывает певицу. Но разве она сама честна с ним? Разве она не замечает, что уже тяготит его, что он начинает её избегать? Если бы с ней можно было поговорить, как с обычной женщиной, но нет, Мила закатит ему скандал, устроит настоящую истерику, если он скажет, что их отношения уже исчерпали себя. Поэтому она сама вынуждает его пойти на хитрость. Он уже не боялся, что их связь подвергнется огласке, и его вместе с Милой выгонят из дома Резников. Его мать узнала об их отношениях уже несколько месяцев назад, но молчала. Не одобряла, конечно, но не сказала по этому поводу ни одного слова, ни за, ни против. А ведь молчание — знак согласия. Павлу наплевать на жизнь жены, у него своя жизнь, у Милы — своя. Резник много работает, редко бывает дома и ничего не замечает. Так что бояться уже некого. Антону вдруг пришло в голову, что, возможно, его так притягивала Мила именно благодаря пикантности данной ситуации? Но теперь, когда всё пошло по накатанной колее, когда он встречается и с собственной секретаршей, и недавно познал подружку Ковалёва… Нет, жизнь слишком коротка, чтобы тратить её только на Милу. У Антона был свой план, пусть и довольно подлый.
— Я думаю, что тебе следовало бы принять предложение мужа, — помолчав, сообщил он.
— Но с чем я останусь?
Мила выжидательно смотрела на него. Антон знал, чего она ждала. Ну что-же, он даст ей эту надежду.
— А вот тогда и поговорим, — подмигнул он ей. — Когда ты станешь свободной женщиной, я буду оставаться свободным мужчиной, вот тогда мы сможем встречаться, не таясь. И я уверен, что у нас получится хорошая семья!
— Ты делаешь мне предложение? — взвизгнула Мила.
Она-то была уверена, что ставит именно на ту лошадку. Но она забыла пословицу про то, что коней на переправе не меняют. Антон не собирался напоминать ей об этом.
— Я не могу делать предложение замужней женщине, — он постарался улыбнуться как можно нежнее.
— Хорошо! — воскликнула Мила. — Я согласна с тобой! Мы разведёмся с Павлом! Я сделаю это ради тебя.
В этот миг Антон почувствовал огромное облегчение. Наконец-то его жизнь станет свободной — от Милы. Естественно, он не собирается на ней жениться, ещё чего не хватало. Но ему надоело жить, как на пороховой бочке, всякий раз ожидая от Милы истерики или очередного безбашенного поступка. Одно дело, когда все знают об их связи, но ничего не говорят, потому что внешне они с Милой соблюдают приличия. Во всяком случае, не целуются прилюдно за обедом, или не уединяются в бассейне, предупредив об этом всех остальных. И совсем другое, если Мила, стремясь целиком и полностью завладеть Антоном, станет выкидывать коленца. Сейчас жизнь Антона — в его руках. Но частично из этих рук есть и несколько пальцев Милы, которые цепко вцепились в него. Он бы хотел избавиться от этих пальцев, вот и всё. Мила сама виновата. Не надо быть такой настойчивой, тем более что пыл первых встреч давно миновал. Мила не должна стреноживать его. Значит, чтобы этого не произошло, ему надо эту женщину обезоружить. Лишить её силы, которая способна вернуть его к прежней, убогой жизни. А для этого надо, чтобы Мила перестала быть невесткой Резника, и стала обычной женщиной, то есть никем. Тогда уже она может кричать про то, что они были любовниками, ведь будет поздно. Резник уже сквозь пальцы станет смотреть на их прежние амуры, ведь с его сыном певица уже не будет жить. Другое дело, если она сейчас расскажет Анатолию Максимовичу о том, что изменяла его сыну с сыном его жены. Понятное дело, что Антон тут же полетит и из Теллурики, и из этого дома. Разве ему этого хочется, потерять всё, зато приобрести Милу в постоянное и единоличное пользование? Антон поёжился от такой перспективы. Да, ему надо было раньше сообразить всё это. Тогда он бы не рисковал понапрасну. Зато теперь у него есть блестящий шанс, отличная перспектива освободиться от неё раз и навсегда.
— Надо сделать так, чтобы о ваших встречах узнала его жена, — заявил Шахид однажды утром.
Жанна не поверила своим ушам. Она сама недавно придумывала, каким бы образом поставить в известность об их встречах жену Резника. Их отношения стали опасными, он всерьёз думал о том, чтобы поселиться вместе с Жанной, а этот вариант, конечно же, её категорически не устраивал. Она не хотела разбивать ему сердце и переворачивать его жизнь. Но вслух, однако же, сказала совсем другое. Ей надо было играть свою роль.
— Зачем? — воскликнула она. — Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности?
— Не волнуйся, такой поворот событий будет нам на руку, — успокаивал её Шахид. — Ты сама должна была подумать об этом. Моё терпение иссякает, я не могу ждать вечно, пока ты, наконец, сможешь получить хоть какую-то информацию по Резнику. В конце концов он насытится тобою и бросит.
Жанна с ненавистью уставилась на Шахида, но он был невозмутим.
Ему и вправду надоело ждать. И ещё он с удивлением обнаружил, что племянница теряет квалификацию. Раньше она была способна придумать что угодно, решить, казалось бы, невыполнимую задачу. И делала это с лёгкостью и пугающей быстротой. А теперь, то ли рождение дочери на неё повлияло, что она перестала рисковать понапрасну, то ли Жанна взрослеет, и её острый ум притупляется. Вернее, не взрослеет, а перерастает в другую женщину. Это Шахиду не могло нравиться. Ему нужна была та прежняя Жанна, способная добиться практически невозможного. Поэтому он и решил её подстегнуть.
— Мне нужно, чтобы Резник больше времени проводил с тобой, — заявил он. — И лучше всего, чтобы он переехал в ту квартиру, которую снимает для ваших встреч. А для этого нам нужно подтолкнуть его к уходу из дома.
— Но ведь, если он поссорится с женой, то…
Жанна замолчала, опустив глаза. Она-то как раз была уверена, что если Любовь Андреевна сама застукает их, то из-за чувства вины он не может уйти из дома. Другой вариант ей и в голову не приходил, пока его не озвучил Шахид. А что, если и вправду всё случится именно так, как он говорит? Что, если Макс в любом случае уйдёт из дома, узнает ли об измене его жена первой, или он сам ей это преподнесёт, итог будет один?
Шахид принял её молчание за нерешительность.
— Тебе что, его жалко? — поразился он. — Жалко человека, из-за которого погиб мой брат, твой отец?
— Не передёргивай. Он погиб не из-за Резника. Отец первым решился на эту войну. Но не из-за нефти, о которой грезишь ты, — усмехнулась Жанна. — Мальчик убил его, но ты не ищешь убийцу. Тебя волнуют только деньги и нефть. Ты уже забыл про своего брата! — упрекнула она его.
Шахид не сдержался и отвесил племяннице приличной силы пощёчину.
— Не говори так. Мои люди ищут Мальчика, но этот ублюдок умеет скрываться. Твой отец погиб прежде всего из-за тебя. Тебе захотелось прыгнуть в постель к сыну олигарха — шмалигарха, и аллах наказал тебя за это.
Жанна молчала, опустив глаза. Шахид видел, что она чуть ли не пузырится от злости, но ничего ответить не может. Она не в том положении сейчас, чтобы взывать к справедливости, той, которую она называет справедливостью. Шахид запросто может выгнать её, оставить её без дочери, даже несмотря на то, что этот дом принадлежит Жанне по закону. Но у азербайджанской Семьи свои законы, и племянница это знает.
— В общем, ты должна подтолкнуть его к уходу из дома. Пусть он живёт с тобой. Тогда у тебя будет куда больше возможностей получить нужную мне информацию!
Шахид удовлетворённо вздохнул. Он скрывал от всех, что берёт уроки риторики у признанного мастера слова, и делает это довольно давно. С тех самых пор, как умер Малик. Раньше он с трудом облекал слова в предложения и придавал им желаемую форму. Его фразы были короткими и простыми. А теперь он способен говорить сложносочинёнными предложениями, и не вспоминать по нескольку минут слово, которым хотелось бы воспользоваться. Теперь же он быстро и легко оперирует понятиями, которых ещё не так давно вовсе не знал. Это ему здорово помогает в общении со своими людьми, выделяет его из них, заставляет прислушиваться к его красноречию. Теперь он берёт уроки у того же мастера по умению убеждать собеседника. И вот, пожалуйста, результат налицо: Жанна, которая ещё несколько месяцев назад кричала бы и бесновалась, теперь послушно ему внимает.
Шахид в этот момент как-то выпустил из головы, что у племянницы не было другого выбора. И она не обращала внимания, насколько красиво и витиевато он говорит, ведь она должна была выполнять его приказания.
