Татьяна Гармаш-Роффе - Е.Б.Ж.
Гринцов же вообще испугался, подумав поначалу, что Вика требует общего собрания. И с большим облегчением, поняв, что вопрос так не стоит, принялся рассказывать, как он занят по делам других своих фирм, и фальшиво сожалеть, что не может уделять фирме «Виктория» побольше времени.
Ну что ж, «баба с возу – кобыле легче». Если Чекина и Гринцова дела фирмы столь откровенно не интересовали, то и Вике нет смысла интересоваться своими компаньонами.
После чего Вика приступила к выполнению следующей задачи, обозначенной Алексеем Кисановым. Она вышла из кабинета и побродила по комнатам. В принципе, за прошедшие два месяца у нее вроде сложились отношения с коллективом, если этот отряд практически независимых людей можно назвать коллективом. Подавляющее большинство смотрело на нее примерно так, как солдаты, которые, вернувшись с боев, вдруг обнаружили бы посреди казармы розочку в горшочке. Иными словами, немного удивленно (что ЭТО тут делает среди нас?), достаточно равнодушно, но и вполне приветливо: кто же не улыбнется цветку!
Пожалуй, несколько мужских улыбок были действительно искренни, хотя совсем по другому поводу: Вика им нравилась как женщина. Зато две дамы-«разведчицы» ее заметно недолюбливали.
И все же имелся среди сотрудников один человек, относившийся к ней как-то иначе. В нем чувствовалась неподдельная, неравнодушная симпатия, причем не мужская, а дружеская. Он был, на глаз, ее ровесником, плюс-минус. В офисе он бывал не всегда, наездами, и тогда плотно сидел у компьютера. Иногда случалось им заговорить на какие-то темы, и Вике нравилось в нем все: и его манера внимательно выслушивать, и доброжелательность советов, и рассуждения на отвлеченные темы, о политике или последнем фильме. Звали его Женей, и сегодня, завидев его, Вика подошла.
Женя был погружен в Интернет до такой степени, что ей пришлось его окликнуть дважды.
– А, Викочка! Привет, милая! Как дела? Как тебе тут у нас директорствуется? Не обижают мужики?
– Нет, – улыбнулась Вика. – У тебя есть пять минут? Пойдем кофе попьем?
Было совершенно очевидно, что у Жени не имелось ни пяти минут, ни тридцати секунд. Однако он, заглянув ей в глаза, согласился.
Они спустились вниз – рядом находился бар.
– Говори, – распорядился Женя.
– Вопрос у меня щекотливый, но простой… – начала Вика.
– Викуся, к делу!
– Брежнев уверяет, что фирма не использует методы, противоречащие Уголовному кодексу. Сама я проверить не могу, ты же понимаешь: до меня доходит только верхушка айсберга, самые общие сведения о делах, проходящих через фирму. А дальше действуете вы, «разведчики». И как вы действуете, мне далеко не всегда известно. Если кто-то нарушает правила, то я могу об этом и не узнать. Но в случае чего, шишки упадут на мою ни в чем не повинную голову. Так вот скажи мне только: «да» или «нет».
– Видишь ли, Вика, не только ты не можешь досконально знать, как действует каждый из нас на своем поле, но и мы между собой: таковы условия нашей работы. Тем не менее года два назад у нас была разборка внутри компании, еще с твоим мужем. Некоторым сотрудникам Миша выговорил за применение незаконных методов.
– Можно узнать имена тех, кто…
– Отчет о собрании наверняка сохранился. Миша твой был грамотным дипломатом и, в случае чего, непременно бы потряс бумажкой перед носом заинтересованных организаций: мол, я все сделал, что мог, а дальше уж если люди самовольничают… Понимаешь?
– Понимаю. Отчет поищу. Спасибо, Жека. А Чекин с Гринцовым тут появляются иногда? Тут есть их люди, на твой взгляд?
– У тебя точно нет неприятностей?
– Нет. Это я так, на всякий случай спросила.
– Они практически не появляются. Если их люди у нас есть, то мне об этом ничего не известно. Но сомневаюсь. Они совершенно не профессионалы, просто бизнесмены, вложившие бабки. Что ты еще хочешь узнать «на всякий случай»? – усмехнулся Жека.
– Спасибо, все.
– Тогда я помчался!
Он исчез из кафе, словно его сдуло ветром. Вика неторопливо сняла сумочку со спинки стула и направилась к выходу. И едва не столкнулась лбом с Жекой, который почему-то вернулся.
– Тебя что-то тревожит, это ж видно. Лучше расскажи, я могу быть тебе полезен.
Вика не нашлась, что ответить, и он снова заторопился:
– Ну, если надумаешь, то приходи!
Она достала из шкафа архивы – протоколы собраний – и принялась перечитывать. Действительно, на одном из собраний двухлетней давности Мишей было поставлено на вид сотрудникам, что Уголовный кодекс следует чтить. Однако ни одного имени не было названо.
Впрочем, на следующем по хронологии собрании имена всплыли: Андрею Плиточникову и Николаю Трофимову было указано, что руководство фирмы по охране бизнеса (ОБ) «Виктория» не одобряет их методы действий.
Трофимов был тот самый угрюмый мужик, который отчего-то на дух не переносил Вику. А Плиточников… Вика с трудом припомнила его лицо: «разведчики» в офисе не сидели, только забегали иногда по надобности, особенно интернетной.
Она подняла личное дело Плиточникова. Ничего особенного: на нее с фотографии смотрело супермужественное лицо, натужно клеившее на себя светскую улыбку перед объективом фотоаппарата.
Ну, допустим, что эти двое не вняли призывам Миши и по-прежнему пользовались незаконными методами, а именно прослушкой и скрытой съемкой там, где это было запрещено, а также подкупом и незаконным получением документов… Что отнюдь не проливало свет ни на место съемки, ни на женщину, которая носила на себе кулон с видеокамерой… Кто она такая?
Две сотрудницы женского полу, имевшиеся во вверенном ей предприятии, находились вне подозрений: они практически не покидали офис, проводя время у компьютеров в поисках заказанной «разведчиками» информации.
Если вызвать Плиточникова и Трофимова на ковер (она же директор!), то они, конечно, все равно не признаются… Но имеет смысл хотя бы попытаться. В крайнем случае, если повезет, она просто почувствует: врут ей или нет…
И Вика велела сладкой Любаше дозвониться до обоих от ее имени и высвистать их на завтра.
К концу рабочего дня на ее мобильный позвонил детектив Алексей Кисанов и спросил, сможет ли Вика после работы встретиться с ним, дав понять, что по телефону лучше избежать обсуждения данной темы. Вика согласилась. Они условились, что он будет ждать ее у выхода из офиса, а затем она последует на своей машине за его «Нивой».
Таким образом они добрались до какого-то кафе, где Алексей Кисанов сделал ей знак припарковаться. Они взяли пиво с орешками, и детектив, удостоверившись, что в данный момент никто не может их слышать, произнес:
– Удалось, кроме ваших с Григорием отпечатков, вычленить еще два. Первый – судя по размеру пальца, женский – оставила, видимо, хозяйка кулона. По «Паутинке», компьютерной картотеке МВД, его сумели идентифицировать. Он принадлежит одной проститутке. Другой отпечаток, мужского пальца, идентифицировать не удалось: смазан.
– Наверное, я совершенно тупая, – опечалилась Вика, – но я никак не соображу, как мне нужно отреагировать на эту информацию.
– Куда как просто. Теперь у вас есть базовая информация: имя проститутки. Поручите вашим «разведчикам» найти эту девушку. Пусть попробуют ее разговорить и узнать, кто ей дал камеру и что просил снимать. А также, кто ее застукал и отобрал камеру с записывающим устройством. Вряд ли она признается, но попытаться нужно. Если не удастся узнать от нее, пусть тогда соберут максимум информации о ее клиентах. Скорее всего, эту камеру ей дал один из них.
– Вы думаете, этот смазанный отпечаток его, клиента?
– Нет, вряд ли. Он принадлежит не тому, кто дал ей камеру, а, напротив, тому, кто снял ее с шеи девушки.
– Почему?
– Из-за самого отпечатка. Тот, кто дал ей камеру и просил об услуге (точнее, ее оплатил!), был спокоен и наверняка позаботился о том, чтобы самому не засветиться: следов не оставил. Зато тот, кто сорвал с ее шеи кулон, каким-то образом догадавшись, что в нем спрятана камера, – тот пребывал в ярости. И неосторожно оставил отпечаток. Он не мог знать, что след смазался. Если бы он был в спокойном состоянии, то обязательно бы вытер кулон.
– Выходит… Значит, клиент проститутки принадлежит к одной стороне, а тот, с отпечатком, к вражеской?
Алексей улыбнулся:
– Точнее сформулировать так: клиент тем или иным образом принадлежит к лагерю Заказчика информации. А тот, кто девушку разоблачил и лишил ее кулона-камеры, – тот принадлежит к лагерю Объекта, которым интересуется Заказчик. Посему надо танцевать от печки, то есть от проститутки. Есть шанс, что среди клиентов девушки мы найдем имя, которое размотает весь клубок.
– Вы возьметесь за это, Алексей?
– Какой смысл, когда у вас под рукой целая бригада «разведчиков»? К тому же, как я понял из ваших слов, маленькое расследование показало, что они достойны доверия?
