Татьяна Степанова - Родео для прекрасных дам
У нее были густые волосы, стриженые, окрашенные в темно-каштановый цвет, резкие, волевые черты лица, крупная жилистая фигура. Вообще своеобразного шарма и породы в ней было много. Модное пестрое пончо струилось по ней живописными складками. Руки украшали серебряные кольца и браслеты с бирюзой, явно старинной работы. В уголке рта, крепко прикушенная зубами, дымилась сигарета. Глаза глядели с прищуром — то ли от дыма, то ли от врожденной манеры смотреть на собеседника иронично и снисходительно. По отношению к Светлане Петровне Зинаида Александровна вела себя заботливо и покровительственно. Это было понятно — вид у вдовы Авдюковой был совершенно потерянный.
Спутника обеих женщин Варлама Долидзе Катя в тот раз видела лишь мельком: он почти сразу удалился на улицу, к машине. Марьяне как следователю он даже и не представился — его фамилию и имя назвала Светлана Петровна. На Катю же — как показалось в тот момент Кате — вообще не взглянул. А вот она просто не могла не обратить внимания на этого великана. Потому что в облике Варлама Долидзе всем в первую очередь сразу бросался в глаза его рост и богатырская стать. Однако, как это и бывает у мужчин, приближающихся к полувековому своему юбилею, и рост, и сила постепенно и плавно переходили в вес. Катя сразу сообразила: этот верзила, этот толстяк должен одеваться только в магазине «Большие люди».
Лицо Долидзе показалось ей скорее симпатичным, чем полным. И было в нем смешано все, как в коктейле, — и сурово сдвинутые кавказские брови шнурками, и по-кавказски же пронзительный орлиный взор, каким он окинул Марьяну с ног до головы. Окинул и, казалось, усмехнулся в кавказские же усы (каких и в помине не было — он был гладко выбрит), и в глазах заплясали, несмотря на вежливую скорбь, озорные чертики — следователь? Это следователь? Вах! Такая молодая! Пэ-э-рсик цветущий! Лицо Долидзе сеточкой покрывали красные прожилки — верный знак, что их обладатель не дурак выпить и всегда предпочтет веселое застолье любой, самой прибыльной коммерции.
Но в тот раз познакомиться и понаблюдать за ним Катя не смогла — Марьяна наскоро придала себе, столу и кабинету рабочий официозный вид и пригласила Светлану Петровну Авдюкову — прошу вас, заходите.
Присаживайтесь.
— Это наш эксперт из главка, — не моргнув глазом, представила она Катю. Авдюковой, видимо, было все равно, сколько человек будет присутствовать на допросе — она никак не отреагировала.
— Скажите, когда я смогу забрать тело мужа из морга, похоронить? — спросила она тревожно. — Меня даже в больницу к нему не пустили, не дали проститься.
— Можете начинать хлопотать о похоронах прямо сегодня. Мы уже провели все необходимые экспертизы, — ответила Марьяна.
— Экспертизы? — Светлана Петровна прижала руки к груди. — Ох, как подумаю, что его резали, вскрывали, — в глазах темно. Бедный мой, бедный…
— Сколько вы прожили вместе? — Марьяна задала этот вопрос, чтобы удержать ее от рвущегося наружу потока рыданий.
— Господи, всю жизнь… Четверть века… В декабре должна была быть годовщина нашей серебряной свадьбы.
— По закону я должна признать вас, Светлана Петровна, законным представителем потерпевшего по уголовному делу. Распишитесь здесь, ознакомьтесь с правами. — Марьяна вручила ей постановление. — Не имеет смысла скрывать от вас обстоятельства гибели вашего мужа — точнее, обстоятельства его убийства.
— Убийства? — шариковая ручка застыла в руке Светланы Петровны.
— Да, у нас есть веские основания говорить о том, что муж ваш был убит.
— Я так и знала, боже мой, я так и знала, я предчувствовала… Я так боялась!
— Вы кого-нибудь подозреваете? — прямо спросила Марьяна. — Что-то было, да? Вашему мужу угрожали?
— Как его убили? — Светлана Петровна смотрела на Марьяну умоляюще. — Скажите, я должна это знать.
— У нас есть подозрения, что ваш муж был отравлен.
— Отравлен?!
— Да, отравлен. — Марьяна нагнулась и включила диктофон, лежавший в нижнем ящике стола: — Так что же случилось?
— Я не знаю, но я чувствовала… Я боялась сама не знаю чего. Знаете, ведь как бывает: как только человек устраивает свою жизнь хорошо, удачно, у него сразу появляется тьма завистников и врагов. А по телевизору каждый день только и слышишь — того предпринимателя убили, этого застрелили в подъезде. Я врать не буду — в последние годы бизнес мужа и его компаньона сильно пошел в гору. Это и радовало и… в общем, верите, я страшилась этого успеха, боялась этих сумасшедших денег. Как чувствовала, что придется за это расплачиваться.
— Вы кого-то конкретно подозреваете? — спросила Катя. — Или это больше ваши интуитивные догадки?
— Нет, нет, никого конкретно я не подозреваю. Что вы! — Светлана Петровна замахала руками. — Я просто… Ведь недаром говорят, женское сердце — вещун.
— А что за бизнес был у вашего мужа? — Марьяна записывала.
— Поставка строительных материалов, цемента, леса, потом разработка песчаных карьеров, благоустройство территорий, строительство дорог — они с компаньоном брались за разные направления. Так ведь легче сохранить капитал: то одно на подъеме, то другое, а то и все вместе.
— А поточнее? — спросила Катя.
— Поточнее я не могу вам сказать. Леня особо со мной по деловым вопросам не советовался. Я от всего этого далека — у меня гуманитарное образование. Это надо вам с его компаньоном поговорить, Орестом Григорьевичем Усольским.
— Вашего мужа Владлен звали, а Леня — это Леонид, — заметила Катя.
— Он терпеть не мог своего имени. На Влада не отзывался. Я всю жизнь, все наши совместные годы звала его Леней, о господи, — Светлана Петровна всхлипнула. — Убили, господи, все-таки убили его… Как же я этого боялась, как боялась…
— А в каких они были отношениях — ваш муж и этот его компаньон Усольский? — спросила Марьяна.
Что-то в ее голосе заставило Светлану Петровну поднять голову и быстро вытереть ладонью слезы, струившиеся по щекам.
— Нет, нет, — она даже головой затрясла. — Что вы, что вы… И думать так невозможно, преступно думать. Орест — честный, порядочный человек. Понимаете? Честный. У него — душа, понимаете? Они с Леней много работали, плечо к плечу, поэтому и дела пошли в гору. Они очень гармонично дополняли друг друга в деловом плане — мы все это видели.
— Кто это мы, простите? — спросила Катя.
— Ну, мы все… Жена Ореста Нателла — моя подруга. Очень близкий мне человек. Если хотите знать, наши мужья и сошлись накоротке благодаря нам. Ой, сколько лет назад это было… Мы были так молоды. Мы с Нателлой и с Зиной — это другая моя подруга — учились в одном классе. И с нами же в этом классе учился и Орест.
А потом старший брат Нателлы поступил в военный институт, познакомился там с моим Леней, подружился с ним. Познакомил меня с ним. А Нателла еще на первом курсе вышла замуж за Ореста. Потом и я вышла замуж за Леню… Вы поймите, это близкие, родные нам с мужем люди, поэтому подозревать Ореста в том, что он мог… — Светлана Петровна осеклась.
— Успокойтесь, мы пока никого не подозреваем. Мы выясняем с вашей помощью все обстоятельства, — Марьяна невозмутимо строчила в своем протоколе. На вдову поглядывала изредка, словно не хотела смущать ее, сбивать с толку. — А как же так получилось, что Владлен Ермолаевич уехал в «Парус» отдыхать без вас?
— Так и получилось. — Голос Светланы Петровны дрогнул.
— Вы ведь живете в коттеджном поселке «Радуга» — это ведь совсем недалеко от «Паруса», на противоположном берегу озера. У вас там и так место прекрасное, зачем же ехать в отель?
— Мужу порой хотелось отдохнуть от домашней обстановки, побыть на людях, встретиться с приятелями. Туда в «Парус» приезжают многие, знаете ли… Там европейский сервис, бассейн крытый с подогревом, теннисные корты.
— И часто он вот так перебирался на другой конец озера? — спросила Катя.
— Нет, но… В общем, бывало, уезжал.
— А вы с ним не ездили?
— Нет, — Светлана Петровна скорбно вздохнула.
— И опять нет смысла скрывать от вас, — сказала Марьяна. — В тот вечер, накануне убийства, с вашим мужем в номере отеля была женщина. Некая Юлия Олейникова. Секретарь.
Светлана Петровна молчала.
— Вы знали об их связи? — прямо спросила Катя.
— Да, — Светлана Петровна кивнула. — Ну что вы на меня так смотрите? Я знала, что он ездит туда, в этот клуб, с девками. Знала. Не отпустить его я не могла, понимаете? Мои слова ничего бы не решили, не изменили.
— И давно у вас так с мужем было? Вот так? — Катя вздохнула.
— Последние годы. Он и раньше был такой, но… в последние годы, с возрастом это стало в нем доминировать.
— Что доминировать?
— Жадность к жизни, к ее удовольствиям. Молодые женщины, — Светлана Петровна посмотрела на Катю, затем на Марьяну, — это ведь одно из главных мужских удовольствий, мерило успеха… Я терпела. Я не могла ничего изменить и уйти не могла. Я его очень, очень любила. Он был с юности моим единственным мужчиной, отцом моей дочери… Не удивляйтесь, разве я такая одна? Так, как я, живут сотни, тысячи женщин. Терпят. А потом все проходит, — Светлана Петровна вздохнула — потому что наступает осень. Старость. И я ждала этого момента. Только… только вот теперь уже ничего этого у нас с Леней не будет.
