Владимир Колычев - Живая пуля
— Хороший у вас кофе, Татьяна, — весело сказал Ракитин. — А кино еще лучше.
Инна с удивлением глянула на журнальный столик, за которым сидела. Чашка кофе перед ней остывала, а она только сейчас ее заметила. Так сильно увлекло ее видео, что она даже не заметила, как Гортова уходила на кухню.
— Ну, муж не зря камеру поставил, — с намеком улыбнулась женщина, дескать, дама она хоть и замужняя, но совсем не прочь побыть холостой. Тем более что мужа сейчас нет.
— Спасибо вам, Татьяна Михайловна, ваша запись многое объясняет, — сказала Инна.
Запись происшествия она заберет с собой, снимет с нее портреты подозреваемых, возможно, уже сегодня удастся установить их личности. Работы много, и надо спешить.
— Уезжаете? — спросила Гортова, и в ее голосе угадывалось разочарование.
— А осмотр места происшествия? — спросил Ракитин, многозначительно глянув на Инну.
Дескать, если он ей не нужен, то ему ничего не мешает побыть наедине с гостеприимной хозяйкой. Но если Инна хочет увезти его отсюда, то ей придется пообедать с ним на обратном пути.
— Думаешь, надо? — насмешливо спросила она.
— А вдруг что-то найду…
— Дерзай.
Инне было все равно, чем он тут займется с Гортовой. Она не пыталась увлечь Ракитина за собой, и это его, похоже, задело. Он добивался того, чтобы молодая женщина его ревновала, но она была равнодушна к нему.
Глава 10
Кто-то пытается изображать из себя крутого, а кто-то доказывает свою исключительность на деле. Мало того что майор Татаринцев опознал бандита, так он еще лично приволок его в отдел за шкирку. Съездил куда-то и привез.
Спокойный он парень, Татаринцев, даже флегматичный, и внешними данными не блистал. Какое-то время Инна считала его посредственностью и даже удивлялась, как в свои двадцать девять лет он смог возглавить районный уголовный розыск. Но сейчас-то она точно знала, что этот человек на своем месте.
Ракитин все еще «место происшествия осматривал», а Инна уже имела возможность беседовать с зачинщиком преступления. Или Жора Желтов просто исполнитель чьей-то воли? Все это и предстояло ей выяснить у него самого.
Когда-то Желтов занимался тем, что отбирал у прохожих сотовые телефоны. Татаринцев в то время был еще начинающим опером, но это не помешало ему отправить грабителя в места не столь отдаленные. На четыре года его осудили, свое он отсидел, что называется, от звонка до звонка. Видно, не хотел исправляться. После отсидки устроился в охранную фирму, там и работал до сих пор. Числился он, возможно, рядовым охранником, но поручения, видимо, выполнял не рядовые…
Татаринцев Желтовым больше не занимался, но кое-то что про него знал. Потому нашел и доставил его в отдел в рекордно короткие сроки.
Желтов не выделялся физической мощью — среднего роста, плечи отнюдь не атлетичные. И внешность оставляла желать лучшего — неприятные водянистые глаза, длинный острый нос, тонкие губы.
— Позавчера вечером вы, гражданин Желтов, избили гражданина Корчнова, — сказала Инна. — Как вы можете это объяснить?
Жора молча посмотрел на нее, вопросительно приподняв бесцветную бровь:
— А кто такой Корчнов?
Инна понимала, что Желтов попытается уйти от ответа, поэтому продемонстрировала ему запись с камеры видеонаблюдения.
— Осторожней надо в таких делах быть, гражданин Желтов, — усмехнулась Демичева. — А вы не бережете себя, поэтому мы вас так быстро нашли… Есть запись, есть показания свидетелей, так что отпираться бессмысленно.
Желтов глянул на нее презрительно, но ничего не сказал.
— Ну, так что, признаваться будем? — спросила Инна.
— Признавайся, — хмыкнул он.
— Мне признаваться не в чем, а вот вам есть в чем.
— Я требую адвоката.
— Адвоката?! Что ж, день сегодня прожит не зря, — одобрительно проговорила Инна. — Уголовный мир начинает меня бояться, это хорошо.
— Кто тебя боится? — скривился Желтов.
— Ты меня боишься. Я слабая, хрупкая женщина, а ты труса празднуешь, адвоката требуешь. Может, еще и телохранителей на помощь позовешь?
— Без телохранителей обойдемся.
— И без адвокатов.
— Корчнов сам попросил, чтобы мы ему навалили. Тебя такой ответ устраивает? — с издевкой в голосе спросил Жора.
— Значит, Корчнова ты знаешь?
— Знаю… На улице ко мне подошел, работа, говорит, есть. Надо, говорит, меня так отмахать, чтобы мать родная не узнала.
— И зачем ему это было нужно? — Инна всем своим видом давала понять, что не верит ни единому слову Желтова.
— Откуда я знаю? Может, он мазохист.
— Ничего умней придумать не мог?.. Хорошо, я дам тебе две минуты, придумай что-нибудь поубедительней. Ну, например, он попросил вас напасть на него, чтобы блеснуть перед своей женой. Вы нападаете на него, он отбивается, обращает вас в бегство. Он герой, а вы — лузеры… Ну как, подсказка принята?
— Мазохист он, понятно? — угрюмо, исподлобья глянул на Инну Желтов.
— Хорошо, пусть будет мазохистом. С кем ты… э-э, исполнял его желания? Кто эти люди, с которыми ты избивал Желтова?
— Я их не знаю.
— Надо же.
— А чего ты скалишься, сучка мусорская? — зло сощурился Желтов.
Инна дернулась, как будто ее ушатом ледяной воды окатили. Она, конечно, понимала, с каким отребьем ей придется иметь дело, и готовилась стойко переносить возможные оскорбления. Но тем не менее за время службы она впервые сталкивалась со столь хамским поведением со стороны подозреваемого.
— Разве я вас оскорбляла, Желтов? — возмутилась она.
— А кто ты такая, чтобы меня оскорблять? — спросил он, пытаясь загипнотизировать ее своим злым, ядовитым взглядом. — Думаешь, если погоны нацепила, можешь тут правильных людей прессовать. А хрен тебе по всей морде!
— Желтов, я попрошу выбирать выражения!
Инна должна была стойко переносить тяготы общения с такими ублюдками, как Желтов, но, как оказалось, она была к тому не готова. От возмущения она ртом хватала воздух…
— Да махать я тебя хотел, подстилка ментовская! — покривил он губы в презрительной ухмылке. — Давай, зови своих мусоров, пусть они меня прессуют!.. Только учти, если меня хоть пальцем кто-то тронет, мои кенты тебя драть будут, пока не сдохнешь!
— Желтов!!!
Инна очень жалела, что отпустила Татаринцева. Игорь быстро бы приструнил этого подонка. А ведь он предлагал свою помощь, зря она отказалась… Татаринцева можно было позвать прямо сейчас, но вдруг Желтов действительно осуществит свою угрозу? От этого выродка всего можно ждать…
— Что, страшно стало? — хохотнул Жора. — Правильно, бойся! Телка ты смазливая, мы таких любим…
— Думаю, любить тебя будут, в тюрьме! — разозлилась Инна.
Татаринцев знал, на что способен Желтов. Потому и надел на него наручники. Но руки у него скованы спереди, а не сзади, и он вполне способен броситься на нее… Но Инну это уже не пугало. Если Желтов хотел вывести ее из себя, то он своего добился.
— Что ты сказала? — взбесился Жора.
Он вскочил со своего места, шагнул к Инне, чтобы схватить ее за горло. Только ничего у него из этого не вышло. Инна предугадала этот маневр, поэтому была начеку. Она резко поднялась из-за своего стола, шагнула вперед с уклоном вправо.
В тхэквондо основной упор делается на удары ногами. Инна всерьез осваивала эту технику, и растяжка, которой она обладала, позволяла ей ударить Желтова ногой в голову. Но ведь юбка на ней сейчас, да и туфли хоть и с низким, но все-таки каблуком, а это серьезная помеха в драке. Поэтому Инна ударила левой ногой под нижнее ребро. Она не метила точно в селезенку, но именно в эту область и пришелся удар. И силы ей хватило, чтобы пробить боковые мышцы пресса… Желтов отлетел к окну, стукнулся головой о батарею парового отопления и скорчился от боли.
— Ну, ты, сучка легавая! — взвыл он в бессильной злобе.
— Как ты сказал?
Инна шагнула к нему, делая вид, что собирается ударить его ногой снова.
— Ты еще пожалеешь… — Желтов решился на угрозу, но не на оскорбление.
Страшно ему вдруг стало. И взгляд он в сторону отвел.
— Я же с тобой по-человечески, Желтов, а ты ведешь себя как последняя мразь! Тебе самому не стыдно?
— Да пошла ты, — беспомощно буркнул он, поднимаясь с пола.
— Пойдешь ты. Туда, куда я тебя пошлю, пойдешь! — наслаждаясь своей победой, сказала Инна.
— Корчнов сам себя заказал, — усаживаясь на стул, огрызнулся Жора.
— И кто тебе поверит?
— А кто скажет, что нет? Корчнов скажет?.. Я так понял, заявления у тебя нет.
— Кто тебе такое сказал?
— Ты сказала. Про запись сказала, про свидетелей сказала, а про заявление не сказала.
— Правильно, нет заявления. Потому что Корчнов не в том состоянии, чтобы заявлять. Плохой он, рука не слушается — писать не может. И еще он зрение потерял… Знаешь, что это значит? Статья сто одиннадцатая, часть вторая, пункт «а», до двенадцати лет лишения свободы. А ты уже не первый раз замужем, к тебе снисхождения не будет, получишь все двенадцать лет…
