Владимир Колычев - Бугор
– Я серьезно.
– И что с того?
– Ты бы могла вернуться ко мне, – пожал плечами Алик.
Лариса заинтригованно посмотрела на него. Любила она этого человека, что уж говорить, потому его пока еще смутное предложение не могло не польстить ей. Но ведь и Демьяна она любила.
– С ребенком?
– У тебя есть ребенок? – нахмурился Алик.
– Да, есть.
– От кого?
– От мужа… Ничего, что я с ним занимаюсь этим?..
– Не хотелось бы, но жизнь есть жизнь.
– И в этой жизни я не свободна.
– Я понимаю…
– Так что вернуться к тебе я не могу. Хотя бы потому, что ты сам этого не захочешь. И мой ребенок – для тебя обуза, и мое грязное прошлое тебя будет колоть…
– А твоего мужа оно не колет?
– Колет. И его колет, и меня, но мы об этом не вспоминаем.
– А про свое прошлое со мной ты вспоминаешь?.. Я, например, часто вспоминаю. Сегодня вот утром о тебе думал. Когда случайную подружку за дверь выставлял, – туманно проговорил Алик. – Проблема у меня в личной жизни, хочу подругу найти, а не получается. Утром после бурной ночи хочется только одного – чтобы она поскорее ушла. Только с тобой хотелось каждый день. И чтобы на всю жизнь…
Алик вдруг опустился перед Ларисой на колени, убрал пакет с рекламным картофелем, мягко положил руки ей на бедра. Джинсы на ней, но ведь их легко снять – если, конечно, она ему подыграет. А в низу живота у нее уже образовалась тупая сосущая пустота.
– Ты же не спешишь? – спросил Алик, расстегивая пуговицу на ее брюках.
– Есть немного, – кивнула она, изнывая от распирающего ожидания.
Вжикнула «молния», и Алик зацепился пальцами за верхний срез джинсов и резинку колготок. Лариса инстинктивно приподняла таз, но тут же вжала его в кресло. Что-то не в ту сторону ее понесло. Не может она отдаться Алику, не имеет морального права.
– Отпусти!
Она оттолкнула его, поднялась из кресла.
– Ты чего? Я же не хочу тебя обидеть! – Он мягко, но вместе с тем крепко взял ее за руку. – Просто вспомним прошлое… Может, тебе захочется ко мне вернуться.
– Отпусти! – нерешительно потребовала она.
– Тебе понравится, – с шельмоватой улыбкой смотрел на нее Алик.
Огонь в ней разбушевался не на шутку, и он мог потушить этот пожар. Это недолго, потом быстро в душ, и можно вернуться к мужу…
– Тебе не понравится… Я родила недавно…
Еще не все вернулось на круги своя после родов, и Алик это понял.
– Ничего, мы что-нибудь придумаем.
– Не надо меня держать, – Лариса взялась за кончики пальцев на руке Алика, которой он цеплялся за ее предплечье. – Возьмись за что-нибудь другое, с ним и придумай, если невтерпеж.
– Невтерпеж. Потому что ты сводишь меня с ума.
Лариса пыталась вырваться, но Алик не отпускал ее. Как бы синяки на предплечье не остались. Скорее всего, останутся. Что Демьяну тогда сказать?
– Оставь это для своих подружек…
– Но я не могу без тебя.
– И мой муж без меня не может. Если ты меня сейчас не отпустишь, я ему пожалуюсь. Он одного такого умника сгоряча ударил. Ударил и убил. За это шесть лет отсидел. И за тебя отсидит, если не успокоишься…
Аргумент подействовал, и Алик разжал руку.
– Пойду я!
Лариса рванула к двери, но у самого порога ноги слегка подкосились в коленях. Они отказывались нести ее прочь от Алика. Любит она его. Любит! Хотя он, может, и недостоин этого…
И все-таки она ушла. Сама открыла дверь и спустилась вниз, к машине.
– Чего так долго? – с подозрением посмотрел на нее Демьян.
– Да какой-то мужик из милиции, – соврала она. – Выпытывать стал, на каком основании картошку продаем… Уезжать отсюда надо.
– Ну, если из милиции…
Демьян распорядился сворачивать удочки, чтобы перебраться на другое место.
– Поехали домой, – капризно попросила Лариса.
– Еще полмашины осталось, – покачал головой Демьян.
– Я боюсь… Я больше не хочу по квартирам ходить. А если вдруг меня посадят?
– Откупимся.
– А если нет?
Она и сама понимала, что за незаконную торговлю картофелем посадить их не смогут, хотя и была в Уголовном кодексе такая статья. Понимала, но страх изображала. Но Демьян долго изучающе смотрел на нее и в конце концов в знак согласия кивнул. «Уазик» они уже продали, остался только «ЗИЛ», но там Вася с напарником. Им, конечно, будет сложно без Ларисы, но ведь они могут отправиться по адресам, где их уже знают, и, надо полагать, с лучшей стороны.
Впрочем, Ларису сейчас меньше всего интересовало, как будет распродаваться товар. Сыта она Москвой, домой пора, в деревню, сыном надо заниматься и хозяйством. Она готова была ехать куда угодно, лишь бы быть подальше от Алика, только тогда уляжется поднятый им в душе огонь.
– Мне и самому не нравится твоя работа, – сказал Демьян, когда они выехали из Москвы.
– Тогда больше меня с собой не бери.
– Не буду… И вообще, пора завязываться с этой лавочкой. Как-то ненадежно все это. В этом году повезло, а в следующем налоговая может наехать, а это уже серьезно. Как бы без штанов не остаться…
– Да, можно остаться и без штанов, – кивнула Лариса, вспомнив, как едва не осталась без джинсов.
Она отказала Алику и сейчас ничуть о том не жалела. Чем дальше от искушений, тем светлее голова и вразумительней голос совести.
– В этом году мы всего сорок гектаров подняли, этого мало. В следующем двести возьмем. И урожайность поднимем…
– Куда уж дальше?
Урожайность и без того хорошая, в среднем двести центнеров с гектара.
– Ничего, есть идеи. Да и земли много гуляет. Хорошей земли. А эти сорок гектаров окопником засадим и с кормами окажемся, и земля удобрится… В общем, в следующем году картофана много будет, а с посредниками связываться не хочу. Москва недалеко, сами возить станем, на рынке точки разобьем, объявления в газету дадим, чтобы на дом товар доставлять. «Таблетка» у нас есть, – Демьян заботливо погладил мозолистой рукой руль. – И еще «пирожок» взять можно, на базе «Москвича»… Хотя, конечно, лучше новую технику брать, но это деньги…
– А их всегда не хватает.
– Ничего, все будет. И деньги, и хозяйство, чтобы не хуже, чем у Комарова.
– Зачем тебе это?
Демьян долго думал, прежде чем ответить.
– Если ты не понимаешь, то я тебе скажу, – наконец-то решился он. – Комаров меня на соревнование вызвал. Из-за тебя. Как будто ты можешь выбрать его, если он станет лучшим…
– Так у него сейчас хозяйство больше, чем у тебя. Но я же выбираю тебя, – с теплой насмешкой глянула на мужа Лариса. – Потому что тебя люблю. А Комаров… Комаров, он, конечно, интересный мужик, но у него на меня никаких шансов…
Спору нет, Юра делает успехи, но ему никогда не затмить Демьяна. Хотя бы потому, что есть Алик. Чем дальше от Москвы, тем легче о нем думать. Но все-таки забыть она его не сможет. Есть только одно надежное лекарство от него – Демьян и семья. Но никак не Комаров…
Но если Демьян хочет тягаться с Юрой, пожалуйста, Лариса возражать точно не может. Это захватывающее ощущение – видеть, как мужики из-за тебя меряются своим достатком…
Глава 12
У каждого своя победа. Комарова избрали главой сельского поселения Приволье, а Демьян стал председателем акционерного общества закрытого типа, или, проще говоря, артели, выросшей на остатках разграбленного колхоза.
– Ну и что будем делать, Демьян Савельевич? – с важным видом, но все-таки с легкой отстраненной иронией спросил Юра. – Вот, гражданка Жилова жалуется, что с ее пая земли собрали восемьдесят тонн картофеля, а ей выделили всего четырнадцать мешков картошки…
– А ты бы сколько выделил? – усмехнулся Демьян. – Гражданка Жилова землей не занимается, самогон варит, мужиков спаивает…
– Ну, это еще доказать надо.
– А чего доказывать? Надо будет, я тебе сто свидетелей приведу. Да ты и сам прекрасно все знаешь.
– Знаю, – махнул рукой Юра. – И четырнадцать мешков для этой дуры чересчур. Но ты же взял землю в аренду, ты должен платить за нее.
– Я плачу.
– Но кто-то считает, что этого мало. Жалобы строчит. Сам понимаешь, я должен на это реагировать.
– Отреагировал. Меня от дела оторвал.
Три года уже прошло, как Демьян вышел на свободу. Свое хозяйство поднял, землю в аренду взял, людей нанял, с техникой проблемы решил. Картофель, кормовые, животноводство – этим он и занимается, причем успешно. На выращенном урожае деньги зарабатывал, на молоке, мясе, кредиты в банках брал, крутился на всех оборотах, чтобы отбить их. Артель под себя взял, народ председателем его выбрал. И неважно, что большая часть исправной техники в этом хозяйстве принадлежит лично ему, все равно это как бы коллективная собственность, а потому Демьян уже не кулак-мироед, а ставленник народа. Это здорово помогает ему в работе с местными кадрами; отучает он их от чарки да приобщает к общественному труду. Все больше людей возвращается к жизни, село мало-помалу возрождается.
– Ты знаешь, я вообще-то тоже здесь штаны не протираю. У меня и без этого кресла работы хватает…
