Татьяна Полякова - Последнее слово за мной
— Не раньше пяти.
— Отлично. Поезжай по своим делам.
— А ты? — насторожился он.
— И я с тобой, — удивилась я. — Мне тоже надо будет заехать в одно место.
Не могу сказать, что это привело его в восторг, но он промолчал. Вскоре мы спустились к старому драмтеатру и плутали некоторое время в лабиринте улочек, застроенных трехэтажными домами. Двенадцать лет назад я жила в нескольких кварталах отсюда. В первый день по приезде я попыталась найти свой дом, но вместо него обнаружила новенькое здание городской администрации.
Андрей затормозил возле двухэтажного дома, выкрашенного в ядовито-желтый цвет.
— Я минут на десять, — пробормотал он, точно извиняясь.
— Не торопись, — милостиво улыбнулась я и от нечего делать принялась вертеть головой.
Прямо напротив на здании с высокой аркой красовалась вывеска «Городская справка». «С чего-то начинать надо», — подумала я и направилась в сторону арки.
Вход в «Горсправку» был со двора. По невероятно крутой лестнице я поднялась на второй этаж, толкнула тяжелую дверь и оказалась в большой комнате. Три стола, вдоль стен шкафы с пожелтевшими папками, и такая тишина, точно я не в госучреждении, а в чистом поле. Я уже совсем было собралась кричать «ау», но тут боковая дверь открылась, и в комнату вошла женщина лет сорока.
— Здравствуйте, — улыбнулась я, стараясь произвести хорошее впечатление.
— Здравствуйте, — кивнула женщина, устроилась за столом и сказала:
— Садитесь. Что вы хотели?
— Можно узнать адрес?
— Фамилию, имя, год рождения знаете? — Она протянула мне листок бумаги и авторучку. — Пишите. — И стала набирать номер телефона.
— Надя, это я… посмотри… — Женщина взяла из моих рук листок и прочитала:
— Басманов Алексей Петрович, тридцать пять лет… да… Подождите секунду, — кивнула она мне, помолчала, вертя в руке карандаш, и вновь заговорила:
— Ага… нет… Отчество правильно написали? — спросила она меня. — Может, Иванович?
— Петрович.
— Такого нет…
— Тогда, может быть, Басманова Полина Витальевна? — торопливо сказала я. И через минуту получила адрес: улица Бабеля, дом пятьдесят два, квартира шесть.
Именно он значился в паспорте Полины. — Они муж и жена, — заметила я, глядя на женщину.
— Нет такого в городе, — выписывая мне квитанцию, пояснила женщина. — Точнее, не прописан.
— А как его можно найти?
— В каком смысле? — не поняла она.
— Ведь где-то он прописан, я точно знаю, раньше они жили вместе, возможно, он уехал? Когда люди выписываются, они обычно сообщают, куда…
— Это вам в ЖКО надо.
— Не могли бы вы мне помочь? — собравшись с духом, спросила я.
Она помолчала, едва заметно пожала плечом и сказала:
— У нас же горсправка, а не милиция… Пропавших мы не разыскиваем.
— Я понимаю,.. — С минуту мы смотрели друг на друга.
* * *
— Можно попробовать, — вздохнула женщина. —Но это будет стоить дороже, и обещать ничего не могу. Ваш Басманов в паспортном столе мог сказать, что в Москву поехал, а укатил в Урюпинск. Вот и ищи ветра в поле… Таких возможностей у меня, конечно, нет.
Я аккуратно положила перед ней купюру.
— Позвоните через два дня, — торопливо убрав деньги, сказала женщина и записала номер на клочке бумаги. — Меня Алла Геннадьевна зовут.
— Спасибо, — я широко улыбнулась и покинула комнату.
Андрей стоял возле «Форда» и заметно нервничал.
— Куда тебя носило? — накинулся на меня.
— Надоело в машине сидеть…
— И дверь не заперла, а если б угнали?
— Да я вон в том дворе прогуливалась, за машиной приглядывала…
— Приглядывала, — передразнил он, но уже вполне успокоился и ворчал больше для порядка. Как видно, визит прошел успешно, высокое чело разгладилось, а через несколько минут он даже принялся насвистывать. — Куда теперь? — спросил миролюбиво.
— Ты знаешь, где улица Бабеля?
— Найдем, — кивнул он.
Улица Бабеля находилась в новом районе, дом пятьдесят два ничем не отличался от сотни других подобных домов. Серый кирпич, девять этажей, застекленные лоджии.
— Ты надолго? — забеспокоился Андрей, высаживая меня возле первого подъезда, И показал на сотовый, который лежал на панели. — Кирилл позвонить может…
— Скажешь, что мы в кафе, а я в туалет вышла… Он зло фыркнул, но возражать не стал. Шестая квартира была на втором этаже — тяжелая бронированная дверь, «глазок». Я нажала кнопку звонка и долго слушала переливистую трель.
Никто открыть не пожелал. Постояв без всякого толку несколько минут, я развернулась, с намерением удалиться, но тут наверху хлопнула дверь. На лестнице появилась девчушка лет двенадцати и посмотрела на меня с подозрением.
— Извините, вы Басмановых из шестой квартиры не знаете? — спросила я.
— Они тут не живут… тут никто не живет, — уточнила девочка. — Давно уже.
Вы у мамы спросите, она дома. Девятая квартира…
Я поднялась на третий этаж и позвонила. Дверь открыла молодая женщина, посмотрела недоуменно, я внутренне напряглась, но узнавать меня она и не думала.
— Извините, я по поводу ваших соседей из шестой квартиры…
— Вы из ЖКО, что ли?
— Я из горэлектросети, — лихо соврала я.
— А-а, они тут не живут, но за квартиру платят. Платежки в наш ящик бросают, их-то еще в прошлом году сломали, вся местная шпана в нашем подъезде, не знаю, как еще стены целы, а ЖКО до этого дела никакого. Теперь бросают все платежки нам. Я храню, вдруг хозяева спросят?
— А где они, вы не знаете?
— Понятия не имею. Они здесь и не жили. Года четыре назад приехали, ремонт затеяли, а потом — ни его, ни ее. Хотя, может, и приходят, я ж не слежу.
— А вы хозяйку хорошо знали?
— Да я ее и видела-то раза три. Доведись у подъезда столкнуться, и то не узнаю.
«Так оно и есть», — мысленно согласилась я и, простившись, вернулась в машину.
Мое маленькое расследование зашло в тупик. Полина вместе с мужем некоторое время жили здесь, а потом переехали в новый дом. Тому, что Полина прописана в старой квартире, может быть множество объяснений, прописка сейчас никакой роли не играет. Именно поэтому Алексей Петрович, купив дом, не пожелал в нем прописаться. В конце концов, имеет право. Сегодня утром меня кому-то показывали, мужчине лет шестидесяти, в светлом костюме, брюнету с короткой стрижкой. Приехал он на шикарной машине в сопровождении охраны. Номер я записала, только что мне это дает? Загадок все больше, а вот с правильными ответами туго, точнее, их вовсе нет.
Андрей уже некоторое время колесил по центру, время от времени поглядывая на меня.
— Сколько нам еще кататься? проявила я интерес.
— Почти два часа, — ответил он. — Может, в кино сходим? Все лучше, чем без дела бензин переводить.
— Сходи, — кивнула я. — А мне надо прогуляться. Мои слова вызвали сильнейшее беспокойство.
— Куда это? — покусав губы, спросил он.
— Ближе к дому. Высади меня возле церкви и заезжай через час.
— Так ты в церковь хочешь? Я тебя на стоянке подожду.
— Подожди.
Придя таким образом к соглашению, мы повернули в сторону дома. Андрей приткнул машину недалеко от ограды и полез за журнальчиком, который валялся на заднем сиденье, а я пошла в церковь. Убедившись, что Андрей уткнул нос в журнал, я юркнула за угол и осторожно выглянула: так и есть, дом отлично виден.
Отсюда он выглядел еще более мрачным, точно декорация к фильму ужасов. Слева от меня находилась церковная сторожка, возле одной из ее стен были свалены бревна, как видно, предназначенные для ремонта колокольни. Воспользовавшись тем, что вокруг ни души, я устроилась на верхнем бревне почти с удобствами. Из-за сторожки со стороны дома увидеть меня вряд ли могли, так что я не особенно беспокоилась.
К сожалению, внизу ничего интересного не происходило. Машина все еще стояла возле крыльца, шофер дремал, открыв свою дверь, троица доберманов, посаженных на цепь, сонно таращилась на гостя, выглядывая из-за угла. Я раздосадованно покачала головой, хотя имела слабое представление о том, что хотела бы увидеть. От крыльца я подняла взгляд к центральной башне и в одном из окон заметила Алексея Петровича, а рядом с ним того самого мужчину, что два часа назад помахал мне рукой. Мужчина что-то говорил, а Алексей Петрович кивал в ответ. Только я собралась пожалеть о том, что не могу подслушать их разговора, как кое-что сообразила и едва не свалилась с облюбованного мною бревна. Мужчина был невысокого роста и едва доставал Алексею Петровичу до плеча. Конечно, не рост гостя произвел такое впечатление, а тот факт, что, разговаривая с ним, Алексей Петрович стоял. Между тем и он, и Кирилл уверяли, что без инвалидного кресла мой «муж» обходиться не может. Я удовлетворенно рассмеялась. Вот, по крайней мере, хоть одна разгадка: ночной гость Кирилла — не кто иной, как сам Алексей Петрович, — на самом деле вполне способен передвигаться без посторонней помощи. А я еще удивлялась, почему они беседовали в комнате Кирилла, ведь логичнее Кириллу было посетить больного хозяина, чтобы не создавать лишних трудностей. Только никаких трудностей не существует…
