Владимир Гриньков - Так умирают короли
Она наконец поняла, о чем идет речь.
– Извини. Я была неосторожна, конечно.
– Да какого черта – «неосторожна»! – взвился я. – Он теперь считает меня треплом!
– Тебе это обидно?
– В общем, да, – признался я.
– Извини. Просто я очень испугалась за него. И хотела узнать, что же произошло.
– Он кто тебе? Муж? Сват? Брат?
– Никто, – огрызнулась Светлана.
Я вздохнул. Если честно, сердиться на нее было не за что. Сам ведь все ей рассказал.
– Я ждала тебя вчера.
– Я был занят.
– Обидела тебя чем-то, да?
– Почему ты так решила?
– Мне показалось. Ты как будто сторонишься меня.
– Я был занят, – повторил я. – Ходил с Загорским на премьеру в Большой театр.
– Что за друга ты себе нашел? – скривилась Светлана.
Никогда не думал, что она будет ревновать меня к мужчине.
– Не друга, а товарища по работе, – огрызнулся я. – Мне с ним интересно. У него знаешь какие знакомые?
– Какие? – равнодушно спросила Светлана.
– Крутые. Только посмотришь на рожу – и сразу видно, что имеешь дело с мафиози.
– А мафиози-то тебе зачем?
– Не знаю, – засмеялся я. – Просто интересно. В Вологде я таких людей не видел.
– Держись от них подальше.
– Я уж как-нибудь разберусь. Не маленький, – напомнил я и посмотрел на часы.
– Торопишься? – опечалилась Светлана.
– Очень.
– Куда, если не секрет?
– Надеюсь, ты не будешь требовать от меня отчета?
Это означало, что ночевать у нее я не буду. Светлана хотела о чем-то меня спросить, но не успела, потому что я развернулся и сказал:
– Пока! Завтра на съемках увидимся.
Я понимал, что обидел ее, но ничего не мог с собой поделать.
Марина поджидала меня в летнем кафе. На ней была маечка, не прикрывающая живот, и джинсы в обтяжку, не дотягивающие до щиколотки. Я поцеловал ее не в губы, а в обнаженный пупок, склонившись низко-низко. Она засмеялась и, шутливо хлопнув меня ладонью по спине, напомнила:
– Здесь же люди!
– Больше всего я в тебе ценю твое целомудрие. Как жизнь? Легка и беззаботна? Медовый месяц в разгаре?
Марина засмеялась, обнажая ряд ровных, изумительно белых зубов:
– Ничего себе жизнь. Мне нравится.
– Муж молодой не докучает?
– Я ему воли не даю. Хотя он и с характером.
– Бьет? – догадался я.
– Нет. Но ревнивый – ужас!
– Знаю.
– Откуда? – удивилась Марина.
– На вашей свадьбе видел. Когда ты танцевала с Самсоновым, твой Шурик сидел как на иголках.
– И мне он потом высказывал, – призналась Марина. – У меня еще хватило ума сказать ему, что ваша передача оплатила банкет.
– Он почувствовал себя уязвленным?
– Саша мой – человек самостоятельный, – с гордостью сказала Марина. – И привык за всё платить сам.
Наверное, цитировала своего благоверного, потому что в глазах прыгали озорные чертики.
– Куда идем? – спросила она.
– Я не знаю Москвы.
– А зачем ее знать? Разве ты собираешься водить меня по жарким пыльным улицам?
– Можем поехать ко мне. Отдельная квартира, хозяева в отъезде.
– Ты неплохо устроился.
– Да, мне повезло, – не стал я пенять на судьбу.
Мы оставили свой столик. Нам смотрели вслед.
Точнее не нам, а Марине. По поводу себя я не обольщался.
– Как твоя работа?
– Ничего, – пожал я плечами.
– Я тебя видела вчера по телевизору.
Она вспомнила что-то и засмеялась.
– Понравилось? – поинтересовался я.
– Да. Было смешно. Особенно когда этот тип закатил скандал. Послушай, действительно встречаются такие идиоты или этот дядька – актер?
– Не актер, – успокоил я. – Чистота эксперимента была соблюдена.
И Марина снова засмеялась:
– Он не злился потом?
– Кто?
– Ну, дядька, который требовал обменять сто рублей на сто долларов?
– Им жена вертит как хочет. Она же и письмо нам прислала – разыграйте, мол, моего мужа. Так что все обошлось. Да еще им деньги заплатили за участие в передаче. Они счастливы, я думаю.
– А мы не будем так глупо выглядеть? – вспомнила Марина свою историю со свадебным «запорожцем».
– Нет, – пообещал я. – У вас все пристойно.
– Я бы тоже хотела у вас работать.
– Не получится.
– Почему?
– Ты слишком красива, – честно признался я. – И поэтому тебя начнут узнавать уже со второй передачи.
– Жалко, – вздохнула Марина. – У меня бы получилось; я думаю.
Ее маечка украшала грудь, но не прикрывала ее.
– Я не доеду до дома, – сказал я.
– Почему?
– Ты слишком возбуждающе на меня действуешь.
– Потерпи, – засмеялась она. – Хотя бы до лифта. В твоем доме есть лифт?
– Есть, – с готовностью подтвердил я.
До лифта я был паинькой, зато в кабине дал волю чувствам. Марина смеялась и безуспешно пыталась держать оборону.
– Мы же застрянем, – говорила она.
Но, кажется, ее саму это нисколько не пугало.
В квартире пахло пылью. Но нам сейчас было все равно. Я помог Марине избавиться от одежды.
– Ты просто обезумел, – оценила она.
– Тебе придется смириться с моим темпераментом.
– Я люблю тебя такого.
Я замер.
– Что такое? – забеспокоилась Марина.
– Ничего. Просто ты – первая женщина, которая сказала мне «люблю».
– Зато ты не первый, кто от меня это слово услышал. Так что не обольщайся.
Глава 17
Первое, что я сделал, прибыв к месту съемок, – поцеловал Светлану. Мне было неловко за вчерашнее, я обидел ее, хотя она ни в чем не была виновата. Если ветер сменил направление и парус любви устремил фрегат в другую гавань, то меньше всего в этом виноваты те, кого мы покидаем, не оставляя им никаких надежд.
– Прости, – искренне сказал я.
Светлана вздохнула и счастливо улыбнулась. Она решила, что я возвращаюсь. А на самом деле я с ней прощался. Очень скоро я непременно объясню ей это.
– Извините, если я вам помешал, – учтиво-насмешливо сказал возникший из ниоткуда Самсонов. – Но хочу напомнить, что мы начинаем.
Светлана чмокнула меня в щеку и побежала к своим микрофонам.
– Ты ловок и быстр, – оценил Самсонов. – Немногие могли похвастаться благосклонностью мадемуазель Светланы.
В его голосе не было ни насмешки, ни осуждения. Он лишь констатировал факт. И сразу перевел разговор на другую тему.
– Ты встанешь вот здесь, – показал Самсонов на приоткрытую дверь в стене. – Нашего героя его сестра скоро доставит на место. – И взглянул на часы. – Минут через десять, я думаю.
– Они пойдут вдвоем?
– Нет. Мы договорились, что сестра пройдет первой. Она отошлет героя в магазин за какой-нибудь мелочью, так что через турникет он будет проходить сам.
Турникет – самый обычный, какие бывают в метро, – стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в музейные залы. Чтобы пройти через турникет, нужно было бросить в щель жетон, который здесь же, в пяти метрах, можно было приобрести у старенькой кассирши в стеклянной будке. Старушка смотрела телевизор. Там показывали новости. Над будкой-аквариумом светилась невесть откуда взявшаяся в этом музее реклама крупного банка. Конечно, эта реклама ненавязчиво попадает в объектив видеокамеры.
– Я не знаю, когда точно ты выйдешь, – сказал Самсонов. – Смотри по обстановке.
Он мне доверял. Я благодарно кивнул.
– Кажется, идут, – объявил Демин.
Самсонов негромко хлопнул в ладоши, и в мгновение все исчезли, только старенькая кассирша осталась сидеть в своем аквариуме. Я не стал закрывать дверь плотно и видел кассиршу и коварный турникет, который через несколько минут должен начать действовать.
Появилась женщина. Она вошла в вестибюль и остановилась в нерешительности. Откуда-то сбоку вынырнул Самсонов. Я услышал, как он спросил сдавленным голосом:
– Ну как?
– Все, как и договаривались, – ответила женщина.
Это и была сестра нашего сегодняшнего героя. Самсонов провел ее мимо турникета и вернулся в свое укрытие. Женщина поднялась по лестнице и исчезла. Все это время кассирша в аквариуме не подавала никаких признаков жизни. Мне показалось даже, что она спит.
Снова хлопнула дверь, и появился наш герой. Он был невысок и тщедушен. И держал в руке пачку маргарина. Наверное, за маргарином его сестра и посылала, ничего лучше не придумав. Действительно, почему бы не прикупить маргарину, если идешь в музей? Я понял, что клиент нам сегодня достался еще тот. С ним можно будет делать все, что заблагорассудится.
Увидев турникет, мужчина подступился к кассирше.
– Вам платить?
Она наконец очнулась. Вздрогнула, будто ее внезапно разбудили, и голосом, лишенным каких-либо интонаций, произнесла:
– Стоимость жетона – тысяча рублей.
Она произвела расчет, даже не повернув головы, – так была увлечена телевизором.
Наш герой подошел к турникету и опустил жетон. Свет перемигнулся с красного на зеленый. Над турникетом вспыхнула надпись: «Приветствуем сотого посетителя этой недели!». И турникет со звоном возвратил жетоны, да не один, а сразу два, как и было предусмотрено сценарием. Но наш герой сценария не знал, и поэтому ему понадобилось некоторое время на то, чтобы осмыслить происшедшее. Он выгреб жетоны и оглянулся на увлеченную телевизором старушку. Я увидел его лицо и понял, что все у нас сегодня получится. Если и были какие-то сомнения, то они рассеялись. Один жетон он суетливо спрятал в карман. Второй бросил в щель, потому что свет уже успел перемигнуться с зеленого на красный. И снова все повторилось: зеленый свет, приветственная надпись для «сотого посетителя» и два жетона взамен одного, опущенного в монетоприемник.
