Йен Броган - Конфиденциальный источник
Отвозя меня домой в воскресенье вечером, Леонард сказал: «Ты опубликуешь эту историю за неделю до выборов, на первой полосе. Это поможет мне, это поможет тебе и спасет многих людей от такого вот конца, как у Барри».
— О, тебя тут все хвалят, — сказала Кэролайн, имея в виду редакторские отзывы в «Кроникл».
— Что там говорят?
— «Смелый, острый материал. Браво, Ахерн!» — зачитала Кэролайн. — Это от Натана, главного редактора, а он скуп на похвалу. «Ужасающая история. Лаконично». А это от Эрни Сантоса, литературного редактора. «Я скорбела вместе с автором статьи». Кстати, в каком бюро она работает? Кто-нибудь ее знает? — Кэролайн цинично рассмеялась. — Подписи нет, но надо полагать, это Нина Даггарт. Она скорбит вместе с автором каждой печальной истории.
Я была довольна, однако что-то продолжало меня беспокоить, удерживать, что-то непонятное.
— Видишь? — спросила Кэролайн сиплым от простуды голосом. — Даже Джонатан Фрицелл не нашел что сказать, а он ведь мастак говорить гадости.
— В субботу вечером я получила важные сведения, — призналась я. — Из анонимного источника, через два часа после того, как сдала статью. Барри Мазурски был заядлым игроком. Он подозревался в присвоении денег приюта бездомных ветеранов, когда работал там казначеем. Барри задолжал кредиторам, у которых в конце концов кончилось терпение.
— И они его прикончили?
Я кивнула.
— Кредиторы так обычно не поступают. Ведь тогда деньги уплывают.
— Возможно, убийца хотел его только попугать, но Барри достал пистолет. Не знаю, но версия с карточными играми подтверждается. Вчера я ездила в «Мохиган сан», где Мазурски был завсегдатаем.
Кэролайн обдумала сказанное.
— Так в чем проблема? У тебя хорошая информация, правдивая.
— Зато очерк в воскресной газете представил Барри как святого.
Начальница лишь отмахнулась.
— Ты всего-навсего процитировала нескольких человек, которым хотелось канонизировать Барри. У нас принято восхвалять жертву любой трагедии, которая попадает на первую страницу. Кто бы ни умер, он тут же становится матерью Терезой. Никто не станет говорить, что получивший пулю в лоб заслужил ее. Никто.
Мне полегчало. Осталась проблема территориальной политики. Как журналистка Южного округа я должна освещать события, происходящие в Наррагансете, Саут-Кингстоне и Норт-Кингстоне. У меня нет права писать о деле Провиденса, требующем специального расследования. И прежний опыт не имел никакого значения.
Я понимала, меня останавливает не ужас, который я испытала из-за смерти Барри, и не территориальная политика. Это только отговорки. Все дело в серебристом седане, мчавшемся прямо на меня, дело в страхе, что в следующий раз кровь от пулевого ранения будет сочиться из моего лба.
— Кстати, я слышала, Джонатан Фрицелл претендует на место в следственной команде, — сказала Кэролайн. — Если хочешь получить работу, пошевеливайся.
— Я собираюсь послать статью в главный офис, — произнесла я. — «Жертва пристрастия к азартным играм». За две недели до референдума.
— Молодец, — шмыгнула носом начальница, скомкала бумажный платок и бросила его в мусорное ведро, но промазала. Тут ей в голову пришла другая мысль. — Эй, а мне каково придется? Я тут застряну, выполняя всю работу одна. Пусть уж пришлют кого-нибудь из Уэст-Бэй, чтобы помогать, когда ты уйдешь.
— Анонимно? — переспросила Дороти Сакс. — Вы хотите сказать, что не знали, кто передает вам информацию?
Я почувствовала себя идиоткой.
— Не совсем анонимно, полагаю. Конфиденциально.
— Конфиденциальный источник?
— Да.
— И вы ему доверяете? — Нечто в ее тоне меня насторожило.
Вспомнились слова Уолтера о желании доказать, что ошибка с Техианом была случайной.
— Я не доверяю никому, пока не найду подтверждения.
Дороти сухо рассмеялась.
— Приходите в редакцию к четырем.
Хотя Провиденс меньше Бостона, редакция «Кроникл» просторнее и лучше оборудована, чем в «Леджере». Такое же открытое пространство: множество столов посередине и вдоль стен, но ковер, как в шикарном отеле, и компьютеры самые новейшие, с широкими плоскими мониторами. Все висящее на стенах, даже доска объявлений, — в дорогих рамках.
Когда я брала здесь первое интервью, столь превосходная, со вкусом отделанная редакция послужила мне утешением, навела на мысль, что перемещение из «Леджера» в «Кроникл» не такой уж и большой шаг вниз по журналистской лестнице. Все редакторы твердили, что «Кроникл» — одна из немногих независимых местных газет. Здесь имеются свои стандарты. Высокие стандарты. И журналисты должны им соответствовать.
Теперь, зайдя в переполненную редакцию, где в четыре часа кипит работа, я была полна решимости не пугаться ни шикарной обстановки, ни высоких стандартов. Ведь некогда я была членом следственной команды в более крупной газете, в большом городе. Мне попалась хорошая история. И вовремя. Референдум по вопросу легализации азартных игр должен состояться через две недели.
Дороти Сакс сидела за своим столом, разговаривала по телефону. Она жестом пригласила меня присесть. Я огляделась по сторонам. Все стулья были заняты журналистами и редакторами, погруженными в состояние высокой умственной концентрации, поэтому я осталась ждать в идущем по периметру проходе, между стеной и последним рядом столов, изучая доску объявлений.
В «Кроникл» есть некий писательский комитет — группа журналистов, которые выбирают лучшую статью месяца. Фотография победителя вешается на доску.
Кэролайн плохо отзывалась об этом комитете. Говорила, будто он состоит из кучки самонадеянных критиков, которые надевают французские береты, пьют эспрессо и прячутся в кафе, притворяясь экзистенциалистами. Как я поняла, статьи Кэролайн ни разу не номинировали.
В прошлом месяце победителем стал Джонатан Фрицелл, который взял большое интервью у мэра после того, как главного помощника обвинили во взяточничестве. Мэр заявил, что высокопоставленные чиновники часто становятся жертвами фиктивных обвинений, но в Америке «люди считаются невиновными, пока их вина не доказана». Статья показала мэра в обычном для него хорошем расположении духа, хотя по тону повествования было ясно, что «Кроникл» на это не купился.
— Собрание состоится там, — сказала Дороти.
Она закончила телефонный разговор и стояла передо мной, тыча в направлении маленького конференц-зала. Я последовала за ней вдоль длинного ряда столов в помещение со стеклянными стенами.
Велев мне занять любое свободное место, Дороти посмотрела на простецкие наручные часы и оглянулась.
— Натан и Марси хотят послушать ваше предложение. Они подойдут с минуты на минуту.
Натан Голдштайн был главным редактором, которому понравилась моя статья. Марси Киттнер занимала должность редактора и руководила работой местных бюро, что делало ее непосредственной начальницей Кэролайн. Пытаясь разглядеть через стекло их приближение, я заметила, что несколько журналистов вытянули шеи, всматриваясь внутрь конференц-зала.
— Добро пожаловать в аквариум, — сказала Дороти.
— У вас получилась хорошая статья, — отметил Натан Голдштайн.
Он подошел, сутулясь, и, не глядя на меня, бросил на стол записную книжку. Я не сразу и поняла, что Голдштайн обращается ко мне. Сев в дальнем углу зала, он поднял маленькие глаза, которые оказались неожиданно пронзительными.
Редактор ждал моего ответа.
— Спасибо, — произнесла я, должно быть, слишком поздно.
Марси ничего не сказала. Она села рядом со мной и начала писать что-то в блокноте. От нее пахло духами с ароматом розы, слишком сильным для маленького помещения без окон.
— Давайте послушаем, какими вы располагаете сведениями, — предложил Натан, широко махнув рукой, словно чтобы отогнать удушающий запах.
Я рассказала ему о присвоении денег благотворительного общества и о своей поездке в «Мохиган сан», где нашла подтверждение тому, что Барри был заядлым игроком.
— Согласно моему источнику, Мазурски был вынужден занять деньги, чтобы вернуть присвоенное. Он оказался обманщиком и недобросовестным заемщиком. Произошедшее убийство было умышленным. Это предупреждение всем остальным, кто не платит долги.
Натан смотрел куда-то в сторону, поэтому его реакцию было сложно понять. Зато Марси не скрывала своего изумления.
— Как? — спросила она, что в Род-Айленде означает: «Извините, что?» — Разве в вашем очерке о Мазурски не написано о добропорядочном гражданине?
— Да, это так, — ответила я, стараясь не оправдываться. — Информация поступила через несколько часов после сдачи статьи. От человека, знавшего Барри с другой стороны…
— Он готов дать интервью? — спросил Натан.
