Наталья Корнилова - С кармой по жизни
— Браво, браво, Вероника! — послышался сзади ехидный голос Андрея. — Вы не перестаете меня удивлять.
Резко обернувшись, я увидела входящих в комнату Андрея и Юрия. Андрей хлопал в ладоши, а Юрий хлопал глазами, ошеломленно глядя на распластавшегося среди обломков столика боевого товарища. В руке у него был пистолет.
— Я как чувствовал, что Митя один с вами не справится, поэтому решил проверить, — пояснил Андрей, забирая у меня балерину. Затем отодвинул меня в сторону, опустился на корточки перед Митей и начал щупать пульс на его шее. — Жив, бедолага. Юра, поднимай его и тащи в машину, а я займусь мальчиком.
— Погоди, а что с бабами делать? — угрюмо спросил тот, все еще не в силах оторвать взгляд от Мити. — Не оставлять же их…
— Да, ты прав, оставлять их нельзя. — Андрей распрямился и подошел к тихо плачущему у шкафа Саше. — Вот ты где, мое сокровище. — Он погладил его по голове. — Перестань плакать, ты ведь мужчина. Теперь тебе ничего не угрожает. — Он повернулся к Юре и обыденным тоном произнес: — Кончай ее и поехали отсюда. И ту, что в коридоре лежит, не забудь. Потом забери Митю и спускайся вниз, мы с мальчиком будем ждать в машине.
Взяв Сашу за руку, он вышел из комнаты, и почти сразу же из коридора раздался его удивленный возглас:
— А где та, вторая?
— Там на полу лежала, — удивленно ответил Юра, поворачиваясь.
— Теперь не лежит.
— Сбежала, сука! — ощерился Юра и бросился к Андрею.
— Да, похоже на то, — задумчиво проговорил тот. — Надо рвать отсюда, пока ментов не вызвала. Забирай Митю и поехали. Живо!
— А как же Крымова? — он бросил на меня плотоядный взгляд.
— Не сейчас, — охладил его пыл Андрей. — Не хватало еще мокруху при живом свидетеле на себя брать. А Крымова никуда от нас не денется — мы ведь все про нее знаем. Правда, Вероника? — Он издевательски посмотрел на меня, и впервые в жизни мне захотелось разорвать человека на куски. — Передай своей подруге, чтобы много не болтала — нам теперь известно, где она живет. Идем, Сашок, подышим свежим воздухом.
— Я никуда не пойду! — насупился малыш. — Мне и здесь хорошо.
— Молчи, сопляк, и делай что говорят! — Андрей дал ему подзатыльник. — Шагом марш на улицу!
У меня перед глазами вдруг поплыли круги, и я уже как сквозь туман видела, как мимо проковылял поддерживаемый Юрием Митя, как они скрылись в дверном проеме, а потом все исчезло — и туман, и квартира, и я даже не почувствовала, как упала на ковер посреди комнаты.
* * *— Господи, ты жива! — донесся откуда-то издалека взволнованный Любин голос. Я почувствовала прикосновение ее рук на своем лице и открыла глаза. Она склонилась надо мной и испуганно разглядывала заплаканными глазами. Нижняя губа у нее была разбита, щека сильно опухла. Она радостно улыбнулась. — А я уже решила, что они тебя убили. Ты в порядке?
— Как тебе сказать. — Я вымучила улыбку и попыталась подняться, но страшная слабость во всем теле вернула меня в прежнее положение.
— Да ты лежи, лежи, моя хорошая, — успокоила меня Люба. — Сейчас «Скорая» с милицией приедет.
— Что?! Милиция?! — Меня словно взрывом подбросило на ноги. — Ты с ума сошла, Люба? Мне нельзя встречаться с милицией!
— Но почему? — опешила она. — На нас ведь напали, чуть не убили, ребенка похитили.
— Боже, Люба, что ты наделала! — Я заметалась по комнате, зачем-то начав собирать обломки столика. — Мне нужно срочно бежать отсюда!
— Успокойся, Вероника, просто ты еще в себя не пришла, — увещевала она меня, бегая вокруг. — Саша мне все рассказал, слышишь? Он же все видел и все помнит. Он твой свидетель, это твое алиби. Да угомонись ты наконец!
Тут до меня дошел смысл ее слов, я бросила на пол обломки, села на диван и удивленно произнесла:
— Ну-ка повтори еще раз, что ты сказала.
— Я говорю, Саша — твой свидетель, который может подтвердить, что ты оказалась замешанной во все это совершенно случайно. Так что тебе ничто не угрожает.
— Да, но Саши ведь нет, — пробормотала я.
— Об этом я не подумала, — с досадой сказала Люба, присаживаясь рядом. — Бедный мальчик, они все-таки добрались до него.
— А куда ты исчезла? — вспомнила я.
— Побежала соседей на помощь звать, но они все перепугались, поэтому пришлось звонить в милицию. Потом я увидела в глазок, как бандиты ушли, вернулась сюда, а здесь ты лежишь на полу без движения. Ну, думаю, кранты, порешили нашу Веронику.
— Не дождутся. А ты здорово разыграла их, когда мы пришли.
— Куда уж там, — криво усмехнулась она. — Как увидела того бугая, так все сразу поняла. И начала под дурочку косить. Это уже потом до меня дошло, что он ведь тебя убить мог. Ты извини.
— Перестань, это я должна извиняться, что втянула тебя во все это. Ты все правильно сделала. Ты просто молодчина, Люба. Ладно, мне нужно уходить. Ты только не рассказывай им ничего, а то… — я опустила глаза. — Эти сволочи пригрозили, что расправятся с тобой, если будешь много болтать. Лучше будь посдержаннее, пока я с ними не разберусь. Придумай для милиции какую-нибудь историю.
— Ты что, хочешь сама с ними справиться?! — ошеломленно воскликнула она. — Ты в своем уме, Вероника?
— У меня нет другого выхода. Я должна найти мальчика. Не знаю, зачем он им нужен, но чувствую, что ему угрожает опасность.
— И как ты будешь его искать?
— Пока не знаю. Дашь мне ключи от своей машины?
— Конечно! — Она побежала в прихожую, но тут же вернулась обратно.
Следом за ней шли два дюжих милиционера с автоматами наперевес. Поскольку в последнее время вид людей в синей форме вызывал у меня естественный бессознательный страх, я побледнела и испуганно попятилась. Заметив это, один из них, с погонами сержанта, спросил у Любы:
— Это она на вас напала?
— Нет, что вы! — всплеснула та руками, загораживая меня своим телом. — Это моя подруга. Те, кто напал, уже давно сбежали, пока вы ехали. Вас только за смертью посылать!
Окинув меня подозрительным взглядом, сержант нахмурился и начал осматривать останки журнального столика. Его напарник, старший лейтенант, спросил:
— Объясните толком, что здесь произошло?
Мы с Любой переглянулись, я сделала страшные глаза, умоляя ничего им не рассказывать, и она начала говорить:
— Мы и сами не поняли, честно говоря. Сидели, пили чай, вдруг звонок в дверь, я открыла, вломился какой-то тип с пистолетом, ударил меня по лицу, сломал мне столик…
— Эй, смотри, Олег, здесь, кажется, кровь, — сказал сержант, присев на корточки и разглядывая свежие темные пятна на ковре — это была кровь Мити. Милиционер поднял глаза на Любу. — Чья это кровь?
— Моя, — не моргнув глазом, соврала она, трогая разбитую губу. — Видите, губа разбита.
— Понятно.
— Вы знаете этого человека? — продолжал допрос старлей, внимательно наблюдая за нами обеими, пока сержант осматривал комнату.
— Нет, впервые видели, — ответила Люба. — Здоровенный такой, как мой шкаф, под два метра ростом.
— Олег, глянь, я тут кое-что интересное нашел, — сержант достал из-за дивана брошенную Андреем окровавленную статуэтку пляшущей балерины, понюхал и внимательно осмотрел. — Похоже, этой штукой кого-то совсем недавно ударили.
— Ну, конечно, меня ею и ударили, — заявила Люба. — То-то я понять не могу, почему мне так больно? — она болезненно скривилась, схватившись за щеку.
— Странно, — сержант озадаченно почесал в затылке, — такой штуковиной полчерепа снести можно. И потом, почему здесь волосы налипли? У вас что, волосы на лице растут?
— Побойтесь бога, товарищ милиционер! — замахала руками подруга, округлив глаза. — Типун вам на язык, а то и правда вырастут.
— Ну-ка дай я посмотрю. — Старлей взял статуэтку и повертел в руках. — Действительно, волосы. Такие следы обычно остаются от удара по голове. Причем довольно сильного удара. — Он пристально уставился на нас. — Вы что, кого-то убили?
— Вы в своем уме?! — возмутилась Люба. — Это нас чуть не убили! И потом, где вы видите труп?
— Сержант, посмотри в шкафу и под диваном, нет ли там кого? — невозмутимо распорядился старлей.
— Не забывайте, что это я вас сюда вызвала, — напомнила Люба.
— Мы помним, помним, гражданка, успокойтесь. Лучше расскажите, куда девался тот человек, что на вас напал?
— Сбежал, я же говорила, — занервничала подруга. — Мне удалось вырваться, и я бросилась к соседям звонить в милицию, он увидел это и смылся.
— А вы где были? — старлей уставился на меня.
— В ванной, — пояснила я. — Закрылась там и дрожала от страха.
Милиционеры переглянулись, о чем-то сказали друг другу глазами, а затем на лице сержанта появилась ухмылка.
— Вы ничего не сочиняете тут? — спросил он, буравя меня взглядом.
— Зачем мне сочинять? — пожала я плечами и отвела взгляд.
