Адам Сен-Моор - Похищение
Жорж подумал немного, наморщив лоб, а потом выпалил:
— Омлет с ветчиной! И чтобы он был попышнее!
— Бьюсь об заклад, малыш, что тебе не придется жалеть о своем выборе! — с улыбкой пообещал Гран-Луи. Потом он окинул взглядом тоненькую фигурку Дороти Линч и почесал затылок. — А вы, мадемуазель, любите омлет с ветчиной?
— Очень, — ответила Дороти.
— Ну и отлично! — Гран-Луи вздохнул с облегчением.
Тяжело ступая по ступенькам, он поднялся по лестнице и исчез за дверью, захлопнувшейся за его спиной.
* * *— Как идут дела? — спросил Бертини. — Как чувствует себя мальчишка?
— Отлично, — ответил Гран-Луи. — Лопает за четверых и вроде бы не скучает.
— А гувернантка?
— С ней тоже все в порядке, правда, есть она поменьше.
— Это хорошо.
Бертини был одет со строгой элегантностью — за бытность свою преуспевающим сутенером он научился отличать и ценить нужных мужчин, светских женщин и высшего качества мужские костюмы, сшитые лондонскими портными.
Чуть старше пятидесяти, сухощавый, с поредевшей шевелюрой, но быстрыми, живыми глазами, Бертини вовсе не был похож на уголовника-рецидивиста; он больше смахивал на преуспевающего бизнесмена средней руки.
— Гран-Луи только тем и занят, что пичкает мальчишку мороженым и конфетами, — хмуро бросил Тони. — Возится с этим щенком так, как будто парнишка его сын.
— Ну и что? — Гран-Луи пожал плечами. — Он очень славный, этот малыш. Я ведь ничего не говорю о том, что ты глаз не сводишь с малютки-англичанки. Я занят им, а ты — ею.
Бертини окинул Тони настороженным взглядом.
— Никаких историй с девчонкой! — бросил он сердито. — Я же предупреждал тебя, Тони.
— Гран-Луи болтает Бог знает что, — буркнул Тони.
— И после этого ты будешь утверждать, что не пытался сунуть руки ей под юбку? — возмутился великан. — Я еще был вынужден после этого отправить тебя наверх.
— Тони, если не хочешь иметь неприятностей, то прекрати эти штучки! Никаких вольностей с девушкой! — жестко проговорил Бертини. — Она неприкосновенна, ты способен это понять?
— Черт возьми! — взревел Тони. — Она что, святая дева, а?
— Считай, что дело обстоит именно так, — отрезал Бертини. — Месье Альбер особо оговорил, чтобы до нее никто не дотрагивался, а что такое месье Альбер, не мне тебе объяснять. Так что забудь о девчонке, если не хочешь пожалеть об этом.
— Ладно, ладно… — проворчал Тони. — У меня тоже кое-что есть в голове.
— Это будет полезно для тебя, сынок, — наставительно заявил Бертини. — Помни старое правило: никогда не смешивай дело с женской задницей. Слишком много крепких ребят погорело на этом.
Тони ничего не ответил.
Бертини, не торопясь, извлек из кармана золотой портсигар, а из него сигарету. Затем предложил закурить своим помощникам. Они взяли по сигарете. Бертини щелкнул зажигалкой. Курили молча, пуская к потолку клубы дыма.
— Так вот, ребята, — сказал, наконец, Бертини. — Это случится завтра.
— Завтра? — вытаращил на него глаза Гран-Луи.
— Да, завтра, мой мальчик… Завтра в наших руках будут большие деньги.
Глаза Тони блеснули. Он заерзал на своем стуле и, не выдержав, спросил:
— Когда?
— Когда придет время, — ответил Бертини. — Дело обстоит совсем не просто, мальчики. «Бабки» еще не в наших руках. Мы должны действовать очень четко, если не хотим в последний момент оказаться на бобах — без денег, но за решеткой. А чтобы провалить все, нам достаточно в последнюю минуту совершить одну маленькую ошибку. И уж поверьте мне, так оно и бывает на этом свете: кто-то о чем-то забыл, кто-то что-то упустил, и дело провалено. Вот как оно бывает.
Как и многие матерые уголовники, Бертини любил поболтать о своих старых делах и о том, что ему довелось пережить. Об этом подумал и Тони: не дай Бог, этот старый щеголь пустится в воспоминания! Однако его опасения были напрасны: у Бертини в данный момент было слишком много неотложных дел. Он не стал приводить примеры, выставляющие его в самом выгодном свете, а вернулся к вопросу о выкупе.
— Папаша мальчишки приготовил «бабки».
— Три миллиона? — у Тони перехватило дыхание.
— Йес, — ответил Бертини, демонстрируя, что и он в какой-то мере способен изъясняться на языке Шекспира.
— Неужели?
— Точно. Могу даже сказать вам, что эта сумма в десятифранковых бумажках лежит сейчас в желтом чемодане.
Последовало молчание. Размеры названной суммы давили на психику этих двух мелких мошенников.
— Три миллиона франков… — пробормотал, наконец, Гран-Луи.
— Но эти деньги еще не в наших руках. Главное сейчас — взять их так, чтобы нас не выследили, — продолжал Бертини тоном учителя, знакомящего класс с условиями задачи.
— И что нужно для этого сделать? — спросил Тони.
Бертини извлек из кармана сложенную карту Парижа и расстелил ее на столе, покрытом клеенкой-. Сняв свои щегольские перчатки, он, опершись о стол обеими руками, наклонился над картой в позе главнокомандующего, приступающего к анализу диспозиции.
— Месье Альбер предложил великолепный план. Сейчас вы познакомитесь с ним, а потом…
Он продолжал говорить, и помощники внимали ему в глубоком молчании — такое молчание, вероятно, царило в палатке Наполеона, когда этот великий человек демонстрировал перед маршалами и генералами свой военный гений, знакомя их со своими планами, ведущими к великим победам.
Глава 10
Это была обычная автомобильная пробка, которые так часты на Елисейских полях. Поток машин, спрессованных бампер к бамперу в единой целое, урча десятками моторов, то замирал, то медленно двигался вперед в облаках ядовитого дыма и бензиновых испарений.
Паолини сидел в неприметном автомобиле, припаркованном на улице Марбеф, и ждал. Прошло уже десять минут после того, как Дермин вошел в ресторан «Мариньян», следуя инструкции похитителей. При нем было портативное переговорное устройство, которое нельзя было заметить со стороны. Таким образом, он имел возможность в любой момент связаться с комиссаром полиции.
На коленях комиссара Паолини был расстелен план Парижа с воткнутыми в него красными флажками. Каждый из них обозначал полицейскую машину, готовую принять участие в преследовании похитителя, после того как тот вступит в контакт с Дерми. Комиссар расставил их так, чтобы перекрыть все пути, по которым мог бы следовать преступник с полученными деньгами.
Две машины ждали на Елисейских полях у площади Звезды и на Круглой площади; еще три машины занимали позиции на улицах Фридлан, Монтеня и Сент-Оноре, по одной на каждой. Кроме них, в резерве были и другие машины.
Однако нельзя было забывать и о метро. Человек, явившийся за выкупом — мужчина или женщина, — мог скрыться в метро, поэтому Паолини позаботился о нескольких группах полицейских, которые должны были контролировать станции метрополитена на улицах Франклина Рузвельта, Клемансо и на Елисейских полях. Они были готовы в любую минуту начать преследование. Кроме того, в баре ресторана «Мариньян» находился Дисюин, наблюдавший за Андре Дерми.
Казалось, было учтено все, и тем не менее Паолини нервничал. Он почти не спал в эту ночь. Слишком уж много было поставлено на карту в этой партии. На этот раз похититель должен был вступить в контакт с Дерми и забрать деньги. Однако он, несомненно, допускает, что за пришедшим будет организована слежка — слишком подозрителен и недоверчив, чтобы исключить возможность этого. Не приходилось сомневаться в том, что похититель примет все меры предосторожности, мобилизовав для этого присущую ему изобретательность.
Часы комиссара показывали семнадцать сорок семь. Если этот человек останется верен присущей ему пунктуальности, он позвонит ровно в восемнадцать часов. Комиссар безучастно проводил взглядом стальной поток автомобилей, лившийся сверкающей массой по Елисейским полям.
«Нужно быть безумцем, чтобы жить здесь», — подумал он.
Паолини вспомнил о своем маленьком домике в городке Корте на родной Корсике. Сад со сливовыми деревьями и кустами роз, сухой воздух, напоенный ароматом душистых трав, которым так приятно дышать, сидя на старой террасе, сложенной из камней, некогда серых, а теперь выбеленных солнцем.
«Боже, — подумал он, — насколько приятнее было бы жить там, читать старые книги, бродить по полям и пастбищам, беседовать с пастухами, которые помнят множество историй о старых корсиканских бандитах, вместо того чтобы гоняться по Парижу за бандитами новыми, стремящимися заполучить три миллиона франков и раствориться в этой многомиллионной толпе».
Такие приступы ностальгии время от времени одолевали комиссара, и тогда его охватывало страстное желание бросить все, покинуть Париж и вернуться на родину, в свой дом, к своей библиотеке, к любимым занятиям…
![Адам Сен-Моор - Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]](/uploads/posts/books/148569/148569.jpg)
