Борис Бабкин - Тайна наследницы
— Да мы тут, Есаул, ни хрена не справимся, — сделал вывод рябой боевик. — Глыбы не сдвинешь. Если только рвануть их…
— Тогда ОМОН или спецназ жди. Что делать будем? Без вертушки нам товар не взять, а осталось двое суток, — зло проговорил рыжебородый снайпер. — Придется груз на ту сопку поднимать. Там верх голый, вертушка запросто сядет. Правда, засечь могут, но кто не рискует, тот…
— Пулю не получает, — закончил Есаул. — Я хочу уйти живым и богатым, мне плевать на то, что хочет москаль. Я живу для себя, надеюсь, вы тоже, панове, — оглядел он шестерых боевиков и остановил взгляд на Сотнике. — А ты, похоже, на москаля молишься. Возьмем, сколько сможем, прилетит вертушка, грузимся и уходим. Половину москалю, остальное нам. Так честно будет.
— Верно Остап говорит, — выкрикнул кто-то.
— Не уйти нам с таким грузом, — пробормотал длинноволосый. — Вертушка только до Комсомольска нас добросит. А далее как?
— С золотом я и пехом потопаю, — усмехнулся молодой с едва наметившимися усиками. — А вертушку и повернуть можно. В Амурскую область. Там есть где пересидеть.
— Вертолет не мотоцикл, его не спрячешь, — зло заметил Сотник. — Менты появятся, хана нам. Без москаля мы ничего не сможем.
Снова заговорил снайпер:
— Кто на этот раз? Мы за этот поход четверых потеряли и даже похоронить не сумели. Я не знаю, что Саньке, сыну Михася, говорить, когда спросит, где батька. Я за то, чтоб взять золото сколько кто сможет, и в Амурскую область. Там и правда есть где отсидеться. Решайте.
— А вы не боитесь, что вас тут вместе со мной оставят? — насмешливо спросил раненых связанный Гранит. — Хоть вы покалечены только трохи, а ничего не сможете нести.
— Закрой свой поганый рот, — пнул его коротко стриженный парень с перевязанной рукой.
— А он дело говорит, — не согласился с ним другой боевик. — Оставят нас тут.
— А как вы вообще в эту канитель попали? — продолжал расспрашивать Гранит.
— По дури, по молодости, — ответил боевик. — В Чечне воевали против ваших. Потом еще кое-где. В Грузии побывали. В общем, замараны по самое некуда. А тут золото… Я его только в магазине видал, и то один раз.
— Правильно он говорит, — вмешался раненный в руку. — Нам, похоже, что-то думать надо. Сотник просто перебьет нас. А Гетман токо на словах хорош. Тоже тот еще зверь. На ем крови ваших немало. В Чечне он…
— Чего ты перед ним, как перед ксендзом, исповедуешься? — зло одернул его Червонный.
Появился Есаул.
— Что за шум?
— Да тут сказки рассказывают…
Есаул не дослушал.
— Вот что, — сказал он. — С вами останется Запорожец. Для прикрытия. Мы пойдем и перехватим товар. Вернемся послезавтра. И мой совет тебе, — посмотрел он на Гранита, — хочешь жить, веди себя тихо. Запорожец вспыльчивый, запросто может тебя кончить, а я обещал, что ты будешь жить. Жратвы тут полно. Вода есть. Если кто-то появится, себя не обнаруживайте. Кончайте их и ждите вертушку.
Боевики переглянулись.
— Только что вошли двое. Вооруженные, — тихо говорил лежавший за кустом стланика человек в камуфляже.
— Там еще четверо, — прошептал Лис. — Охотник видел, как туда четверых оттащили. Значит, двое здоровых и четверо раненых. Один из них Гранитов Олег. Наверняка ранен и связан. Они хотели подготовить площадку для вертолета, — кивнул он на Три Камня. — Если за ними сядет, видно не будет. Но глыбы больно здоровые, не подвинешь.
Заработала радиосвязь.
— Внимание. Группа два работает заимку. Один, четыре — Камни. В заимке заложник. В случае сопротивления бить на поражение. Не подставляться. Горин, тебя это особо касается. Готовность три минуты.
— Во, блин, маски-шоу! На Камне кукуша с СВД. Незаметно не подойти. А заимка вообще караул. Хотя там ход имеется, — зашептал Лис. — Вишь, валун у поломанного дерева? — Камуфляж кивнул. — Под ним ход. Только ползком можно. Между жильем и кладовкой — брезент.
Сидя на рюкзаке с СВД в руках, рыжебородый внимательно осматривал то сопку напротив себя, то вход в ложбину по ручью. Его держал на прицеле снайпер в камуфляже. С трех сторон к Трем Камням короткими рывками приближались трое.
— Пить дайте, — попросил Гранит. — За бутылку минералки — пятьдесят грамм золота.
— Да ты мне и так отдашь, — поднялся Запорожец. — А где минералка?
Гранит кивнул на брезент.
— Там и пиво имеется. Ящик минералки, в сумке-холодильнике — пиво.
— Чего ж раньше-то молчал?
Запорожец подошел к висевшему куску брезента, сдернул его и от удара кулаком в горло, всхрипнув, начал падать. Гранит ногами достал грудь Есаула. Из кладовки глухо хлопнули три выстрела. В жилое помещение ворвались двое. Первый ударил пытавшегося встать Есаула, второй надел наручники Запорожцу. Остальные получили по пуле в лоб.
— Три холодных, два теплых, — тихо сказал в переговорное устройство первый. — Заложник жив.
Услышав короткий свист, рыжебородый повернулся, и в горло ему воткнулся брошенный нож.
Над головами сидевших внутри трех валунов прошли автоматные очереди.
— Все на землю! Дернетесь, гранату брошу! — крикнули из-за камня.
Комсомольск-на-Амуре— Через десять минут взлетаем, — сказал вертолетчик. — Грузитесь. Снизимся — кладите всех. Сорок кэгэ золота в двух ящиках. Спрыгиваете, цепляете, поднимаетесь назад. И сразу уходим.
Пробив ворота, на небольшом поле появился микроавтобус. За ним еще два. Из них на ходу выпрыгивали вооруженные люди в камуфляже, с лицами, закрытыми масками.
Вертолетчик поднял руки.
— Трупов на нас пока нет, так что больше червонца никто не получит. Не вздумайте сопротивляться, — предупредил он подельников.
Река Гуга— Осталось часа четыре.
Сев на камень, широкоплечий бородач достал сигарету.
— Лошадей напоите.
Рядом расположились еще трое с автоматами. Длинноволосый якут повел низкорослых лошадей с поклажей к ручью. И замер. На него из-за камня был направлен ствол автомата. Из зарослей к сидевшим бросились вооруженные люди.
Комсомольск-на-Амуре— Как заложник? — спросил седоусый генерал ФСБ.
— В порядке, — улыбнулся полковник. — Даже помощь оказал. Ну а Лисов вообще молодец. Мы груз вели, а тут информация о вооруженной группе. Вертолет быстро вычислили.
— Доложите своему начальству, — отмахнулся генерал. — Меня больше группа интересует. А особенно, кто за этим стоит.
Хабаровск— Спасибо, девоньки, — подмигнул проводницам пассажир. — Назад поеду с вами же. Когда ваша…
Вздрогнув, он сделал шаг назад и упал. Проводницы увидели кровь около его головы, испуганно закричали. Обнимавший женщину молодой мужчина, выхватив пистолет, побежал к вокзалу.
— Посланец убит, — быстро говорила женщина в букет цветов. — Пулей в затылок. Выстрела слышно не было.
К вагону бежали трое в штатском.
— Кто знал о грузе? — ударив привязанного к батарее Звездочета, спросил Горец.
— Я, — сплюнув кровью, прохрипел тот. — Еще Муханский. И все. А ты зря со мной так, — снова сплюнул он кровавый сгусток. — Просто не знаешь, против кого пошел.
— Хохлов у Трех Камней хапнули, — сказал Горец. — А твоего гостя из Москвы убрали, как только из вагона вышел. Кто твой хозяин в Москве?
— Да нет у меня никакого хозяина! — визгливо выкрикнул Звездочет. — Это Садкин! Он с кем-то связан! От его хозяина ехал кто-то.
— Похоже, он действительно ничего не знает, — решил Кашлотов. — Я ему верю. Кстати, ты не забыл о добром докторе Айболите и его милой помощнице?
— Он труп, — ответил Бурый. — Ее ищем. К ментам она не пойдет, так что к вечеру будет у нас.
— Ренатка в дурдоме, — торопливо заговорил Звездочет, — в городском. Ее туда сестра положила под другой фамилией.
Горец внимательно посмотрел на него.
— Где твое золото?
Звездочет опустил голову.
— Дай слово, что не убьешь, тогда скажу. А так…
— Не трону, — заверил Горец. Чуткий, усмехнувшись, отвернулся.
— Золото в гараже соседа, Талина Сергея Николаевича. Он с семьей на месяц в Турцию уехал. В багажнике «Таврии».
— Скатайся туда, — велел Бурому Горец. — И позвони.
— Там золото, — повторил Звездочет.
— Ты думаешь, менты не знали, к кому Плехов ехал? — склонился к нему Горец. — У тебя на квартире засада. Муханского тоже взяли, и он раскололся. А начал сдавать вас Жуков Васька. Его на помыве поймали, он вас и вломил.
— Помоги мне уехать за границу, — помолчав, взмолился Звездочет. — Я заплачу пятьдесят тысяч евро.
— Ты все отдашь, — тихо сказал Чуткий. — А потом тебя…
— Нет, мы-то и пальцем больше не тронем, — остановил его Горец, — а вот насчет него не знаю.
