Михаил Черненок - Шальная музыка
— Давай воспользуемся этим приглашением.
— Пошел он на фиг! В гробу я видал толстяка вместе с его цветным телеком.
— А прежних дружков в кафе не видел?
— Там вообще народу не густо было. Тоскливые девочки дымили сигаретами. Если б у меня настроение не испортилось, запросто договорился бы с ними насчет картошки дров поджарить..
После недолгих уговоров Сипенятин согласился поехать в кафе к Труфанову, только с условием «Не корешей закладывать, а просто похохмить». Когда Антон стал излагать свою задумку, Вася насторожился:
— Значит, надо сделать вид, будто я у тебя в шестерках?
— Можешь по свежей памяти изобразить телохранителя, чтобы не унижаться, — улыбнулся Бирюков.
— Мне один черт, какого клоуна изображать.. — Сипенятин почесал затылок. — Только, начальник, ты ведь сам провалишь дело. Ну какой ты мне кореш?.. У тебя на лбу написано, что не блатняк.
— В колониях не только блатняки отбывают наказание.
Вася вроде удивился, как это сам не смог додуматься до такой простой истины.
— Хм… Тут ты правильно усек. Последний раз в зоне долбил со мной землю интеллигентный расхититель соцсобствениости. Большой шишкой старик на воле был. Командовал хлебо-булочной выпечкой целой области. На любовнице, придурок, сгорел. Аж на сто пятьдесят тысяч надарил дорогих цацек, а когда молодая шалава кинула его, хотел через суд содрать с нее те украшения. Во дебильный чудак, а?.. Задумайся: сколько булочек надо расфуговать налево, чтобы такие тысячи урвать у государства? А мы в Канаде муку покупаем, золотом платим. Проблема?..
— Проблема, — согласился Антон и встал из-за стола. — Собирайся, Василий, время поджимает.
Сипенятин провел ладонью по белым, словно мыльная пена, волосам:
— Мне собраться — только тюбетейку накинуть.
В комнату вошла сгорбленная Мария Анисимовна и стала молча убирать со стола посуду.
— Не теряй меня, — сказал ей Сипенятин. — Я на дело ухожу.
Одна из тарелок выскользнула из рук старушки и, ударившись об пол, разлетелась вдребезги.
— Ты что, мать, посуду хлещешь?! — воскликнул Вася. — На счастье?..
Прижав к груди тарелки, Мария Анисимовна умоляюще заговорила:
— Одумайся, сынок, опять в колонию залетишь…
— Не ворожи, маманя! Я давно налетал свою норму. Теперь полезным для государства делом занимаюсь.
Успокоить разволновавшуюся Марию Анисимовну Бирюкову оказалось труднее, чем уговорить ее сына пойти в кафе. В конце концов старушка вроде бы поверила, что на этот раз сын отправляется не в дурную компанию.
В уютном подвальчике Труфанова Бирюков с Сипенятиным появились около восьми часов вечера. На сте| нах тускло светились трехламповые бра, а под потолком сияла большая люстра. Слева от входа, над стойкой, к стене был укреплен матово-черный «Панасоник», на цветном экране которого беззвучно резвились забавные японские мультяшки. Остаток стены под телевизором до уровня стойки занимали комбинированные полочки заставленные кофейными банками, бутылками и бутылочками с яркими иностранными наклейками. Между ними красовались сигаретные пачки разных расцветок.
Посетителей в кафе было мало. Некоторые, склонившись над стеклянными вазочками, неторопливо ели мороженое, другие потягивали через соломинки из высоких фужеров буроватую жидкость. У стойки похожий на студента-первокурсника парень конфликтовал с располневшим, в белоснежном широкоплечем пиджаке барменом. Стоявшая рядом с парнем девушка завороженно смотрела на экран телевизора.
— Значит, кофе не будет? — нервничая, спросил парень.
— Будет, — спокойно ответил бармен, поправляя под сытым подбородком черную бабочку. — Но вы сначала ассортиментный набор оплатите.
— Зачем нам платить четыре рубля за какие-то наборы, если мы зашли выпить кофе?
— Не устраивает — покиньте помещение.
— Да-а-а?!
— Да, да. Давай отсюда по-шустрому.
— А если жалобу напишу куда следует?..
— Пиши куда хочешь. Знаешь, где твои жалобы видал? Здесь кооператив, а не общепитовская забегаловка.
— Ну это еще посмотрим!
— Ка-ва-лер, — уничижительно протянул бармен. — Идешь в кафе с дамой — при деньгах будь…
Смотревшая телевизор девушка мгновенно оторвала взгляд от экрана и чуть не силой потянула парня к выходу. Усмехнувшись вслед привередливому посетителю, бармен учтиво повернулся к Бирюкову с Сипенятиным. Видимо, узнав Васю, расплылся в улыбке:
— Пламенный привет представителю солнечного Узбекистана!
Сипенятин приподнял над головой тюбетейку:
— Салям алейкум! Чего, хозяин, бедному студенту чашку кофе пожалел?
— Если каждый клиент будет одним кофе отделываться, я в трубу вылечу.
— В трубу ты не пролезешь. Ну а если человек не хочет пить твое пойло?..
— Пусть на хлеб мажет.
На скулах Сипенятина заходили желваки. Опасаясь, как бы Васю не занесло, Бирюков окинул взглядом бутылки и спросил:
— Что из этой красоты можно купить?
Бармен развел руками:
— Бутафория.
— Понятно. Сигареты — тоже?
— Из сигарет могу предложить «Мальборо». Два рубля пачка. Кооперативная наценка всего полтинник. Приходится в Кишинев за ними летать.
— Далековато, — словно сочувствуя, сказал Антон и глянул на Васю. — Будешь курить «Мальборо»?
Сипенятин крутнул головой:
— Трава. Я отечественный «Беломор» уважаю.
Антон повернулся к бармену:
— Какой столик можно занять?
— Садитесь ближе к телевизору. Сегодня прокручу выступление кубинского варьете «Тропикано», есть что посмотреть.
— Голые девочки будут? — бесцеремонно спросил Вася.
— В меру обнаженные, — учтиво поправил бармен.
— В меру так в меру. Не едим так поглядим.
Бирюков положил на стойку пять рублей:
— Два «минимума», на остальное — кофе.
— Мороженое или коктейли?
— Мне — мороженое, — сказал Сипенятин. — Да, смотри, для хохмы соли не подсыпь и потеплее сделай, чтобы ангину не подхватить.
— Ну а мне — коктейли, — улыбнулся Антон.
Труфанов равнодушно положил деньги в карман белого пиджака и запустил миксер. Затем достал из холодильника полную вазочку мороженого и поставил на стойку перед Сипенятиным:
— Без соли. Подогреете сами.
Сипенятину явно не хотелось уходить от стойки. Обведя взглядом помещение, он спросил:
— Дорого такая чайхана стоит?
Труфанов, наполняя два фужера коктейлями, улыбнулся:
— Вам не осилить.
— Мы силой еще не мерились, — Вася кивнул в сторону Бирюкова. — Поднатужимся вот с на… с шефом и похлеще твоей богадельню откроем. Четыре японских телека, по углам, чтобы всем было видно, поставим.
— Кофе подам горячим по вашему сигналу, — сказал Антону Труфанов и, принимая шутливый тон, с улыбочкой обратился к Васе: — Вопросик можно?..
— Валяй, — великодушно разрешил Вася.
— Где телевизоры возьмете?
— Один у тебя украдем, другие — в магазине.
Антон одернул:
— Не лезь на рога!
— Молчу, шеф, — Сипенятин сгреб со стойки вазочку с мороженым. — Куда насаживаться будем?..
Бирюков указал столик, откуда просматривался весь зал и достаточно хорошо был виден экран телевизора. Когда уселись, Антон поочередно пригубил соломинки. Первый из коктейлей по вкусу напоминал разбавленный клюквенный сок. Второй походил на пепси-колу. Вася слизнул пару ложечек мороженого. Посмотрев на Антона, вздохнул:
— Ну, мля, чуть не назвал тебя начальником. На «шефа» не в обиде?
— Ничего, годится.
— Удачно, значит, я вывернулся.
— Молодец. Только чересчур не хами и не зарывайся, — сказал Бирюков.
— Усек. Постараюсь культурить.
За стойкой появилась молодая полная женщина, наряженная под Снегурочку. Вероятно, жена Труфанова. Сипенятин немигающими глазами уставился на барменшу.
— Икряная молодка, — шепотом проговорил он и растопыренными пальцами изобразил выпуклую грудь. — Погляди, шеф, какие пухлые литавры…
— Не размахивай руками, — опять одернул Антон.
— Мы что, как пионеры, сюда пришли?
— Не надо привлекать к себе внимание.
Вася помолчал:
— Что-то девочек сегодня нет.
— Наверное, рано еще.
Действительно, через несколько минут кафе быстро стало заполняться посетителями. Девушки прямо от входа бросались занимать столики, а парни направлялись к стойке, и по тому, как они безоговорочно оплачивали ассортиментный набор, можно было догадаться, что это постоянные клиенты Труфанова. Некоторые из них в придачу к коктейлям и мороженому покупали «Мальборо», другие великодушно оставляли оплаченные фужеры с коктейлями в подарок бармену, который тут же продавал их снова. Над стойкой висело вежливое предупреждение «У нас не курят», но помещение быстро затягивалось слоистыми волнами табачного дыма. Курили в открытую и парни, и многие девушки. На экран телевизора, где гремели на электромузыкальных инструментах какие-то развязные волосатики, почти никто не смотрел. Казалось, посетителей вполне устраивает музыкальный шум без видеокартинок.
