Кирилл Казанцев - Галера для рабов
– Какой вы шалунишка, Николай Юлианович, – усмехнулась Евгения Дмитриевна.
– Вы верите в эту чушь?! – вскричал министр.
– Не хотелось бы, но верю, – подумав, кивнула женщина. – Я, конечно, понимаю, что вы чураетесь публичного признания…
– Какой козел… – пробормотала Евгения Дмитриевна.
– На себя посмотри, чучундра! – вскипел Глуховец. – У самой-то рыльце в пушку!
– Я хотя бы людей не гроблю, – пробормотала женщина и закрыла глаза.
– А вы, язвительная наша, – резко повернулся министр к прокурорской работнице, – лучше бы о себе подумали! Мы еще послушаем, что тут про вас написано! А ну, доставайте свою шпаргалку! – женщина немного побледнела, и Глуховец обрадовался: – Костровой, Желтухин, а ну-ка, выведите эту барышню на чистую воду!
Но полковник Костровой очень пристально смотрел в другую сторону. Желтухин, обнаружив нечто пикантное, тоже заинтересовался. Бобрович Дмитрий Валентинович вел себя необычно – даже для столь нестандартной ситуации. Он давно не отпускал замечаний и был необычайно бледным. Обычно сдержанный, основательный, сам способный любого прожечь взглядом, он страшно волновался и не находил себе места. А когда обнаружил, что стал объектом внимания, волнение плеснуло через край. Бобрович быстро полез в карман и уже засовывал скомканную бумагу в рот, когда подскочил Желтухин и ударил его по руке. Бумага вывалилась на пол, не добравшись до пищевода. Оба рухнули одновременно, Желтухин оттолкнул Бобровича, тот ударил его пяткой. Оба что-то прокукарекали, как боевые петухи, снова бросились в драку, вцепились друг в дружку. Успели обменяться зычными пощечинами, не принесшими, к счастью, ущерба. Но оба пришли в неописуемую ярость. «Гладиаторский поединок» мог закончиться серьезными увечьями, но тут подоспел полковник, схватил Бобровича за шкирку и стал оттаскивать по направлению к бару. Почувствовав поддержку, Желтухин победно взревел, кинулся в наступление. Но тут Полина Викторовна, оказавшаяся в непосредственной близости от эпицентра, подалась вперед и как-то брезгливо, двумя пальчиками, подняла скомканное «яблоко раздора». Опомнился Желтухин, умеющий держать ситуацию под контролем, помчался обратно, вырвал у женщины бумагу, попутно бросив: «Пардон, мадам». И снова воцарилось шаткое равновесие. Полина Викторовна смотрела на свои сцепленные пальчики, недоумевая, что за молния тут пронеслась. Полковник держал за шиворот буйного Бобровича, и шансов у того уже не было: на помощь Костровому выдвинулся резерв – хмурые Зуев и Вышинский. Желтухин подпер собой входную дверь и нарочито медленно, хотя сам сгорал от любопытства, разворачивал бумагу. Текст не занимал много места – от силы треть объема одной страницы. Это несколько озадачило майора. Он стал читать. По мере прочтения его физиономия вытягивалась. Он недоверчиво глянул на Бобровича, мол, и это все о нем? А тот скрипел зубами, покрывался сыпью, но повлиять на ситуацию уже не мог.
– Послушайте, Желтухин, так нечестно, – надула губки Евгения Дмитриевна. – Ваш эгоизм не ведает преград.
– Сейчас вы удивитесь, господа, – как-то неуверенно произнес Желтухин и потряс листочком. – Здесь написаны удивительные вещи. Анонимный автор обвиняет Дмитрия Валентиновича в воровстве, самоуправстве и взяточничестве, прочих преступлениях, но приводит лишь один эпизод… который, впрочем, того стоит. – Желтухин как-то судорожно передернул плечами и сказал: – Брр…
– Это ложь! – взревел Бобрович, но его держали уже трое.
– То самое памятное июльское наводнение прошлого года в городе Новый Крым. Когда большая часть города оказалась затопленной, погибло двести с небольшим – в основном пенсионеры, смыло больше тысячи домов. Официальная версия – небывалые ливневые дожди.
– Но это правда! – брыкался Бобрович. – За один день выпали три месячные нормы осадков!
– Кто бы спорил, – хмыкнул Желтухин. – И тем не менее. В общем, буча была на всю страну, версий – множество, чистый детектив о природных катаклизмах и приложенной к ним руке человека. Вроде бы выяснилось, что из Берджинского водохранилища на город в ту ночь ничего не сбрасывали. Автор же данного «боевого листка» предлагает нам именно эту конспирологическую версию. Дескать, доказательства подчистили, кому надо, заплатили, другим пригрозили…
– Я помню, – встрепенулся Вышинский. – Местные экологи мутили воду, уверяли, что все произошло из-за ночного аварийного сброса воды из водохранилища – якобы через открытые шлюзы. Но потом выяснилось, было экспертное заключение какого-то солидного института, что в данном водохранилище отсутствуют шлюзовые сооружения. Экологи отказались от своей версии – писали, что наблюдали повышенный уровень воды во всех тамошних реках, текущих через водохранилище. И Ростехнадзор был уверен, что у Берджинского водохранилища отсутствуют технические возможности аварийного сброса…
– Вот именно! – снова раскричался Бобрович. – Это полная чушь! Там действительно есть водосбросные сооружения, но они находятся в верхней части плотины и работают только в условиях ее перелива! Это же элементарно, как дважды два!
– Следственный комитет заявлял, что в ночь наводнения в штатном режиме неоднократно стряхивали воду из водохранилища, но это штатный режим работы, он не мог повлиять на развитие трагических событий… – Желтухин озадаченно почесал затылок. – Однако выясняется, что техническая возможность слива воды все же была, просто ранее ее не использовали. А все экспертные заключения – лишь попытки выгородить истинных виновников… Автор текста утверждает, что в результате сильных дождей и подъема воды в Берджинском водохранилище создалась угроза затопления поместья некоего господина Аграновского, расположенного на небольшой возвышенности у воды в живописном районе…
– Минуточку, – встрепенулся Вышинский. – Не тот ли это Аграновский?..
– Судя по имени и отчеству, тот самый, – крякнул Желтухин. – Лев Александрович Аграновский. Близкий к Кремлю олигарх.
– Да, мы все про него слышали, – прошептала Полина Викторовна. – Несчастный человек, он так пострадал от кризиса…
– М-да уж… – как-то невнятно выразился Зуев. – Это на что вы намекаете, Желтухин?
– Я намекаю? – изумился майор, сделал два шага вперед и швырнул листок на стол. – Читайте сами. Утверждается, что сильно обеспокоенный за судьбу своих владений олигарх поднял на уши Министерство чрезвычайных ситуаций. Министерство отфутболило его к местным товарищам. Олигарх опомнился, не стал пороть горячку и совершил всего лишь один, но убедительный телефонный звонок в Геленджик по закрытой линии. О чем они говорили с Дмитрием Валентиновичем, история умалчивает – возможно, были угрозы или обещания щедро вознаградить. Но якобы доподлинно известно, что такой звонок был. Вода уже подступала к владениям олигарха – к конюшням, полям для гольфа…
– Действительно катастрофа, – хмыкнула Евгения Дмитриевна.
– Дмитрий Валентинович срочно связывается с чиновниками в Новом Крыму. Возможно, он знает, на чем их можно поиметь. Так или иначе, в самый драматический для господина Аграновского момент открываются шлюзы, и вода обрушивается на город, превращая его в покалеченную Венецию. За что купил, господа, – пожал плечами Желтухин. – Действительно, всего лишь двести жизней и несколько миллиардов убытков – фигня.
– Послушайте, вы не должны в это верить, – вновь забубнил обмякший Бобрович. – Кто-то хочет меня очернить…
– Реальные события, разумеется, строго засекретили, олигарху пришлось крупно раскошелиться… – продолжил Желтухин.
– Но потратил он, вероятно, меньше, чем стоило его поместье, – догадался Вышинский. – Сокрытие информации в наши дни – штука дорогостоящая. Удивительно, Дмитрий Валентинович, что после этого вас оставили жить. Вероятно, вы очень кому-то нужны. Или вы просто умный человек, приняли меры – и теперь в живом виде вы для кого-то безопаснее, нежели в мертвом.
– Там еще сказано, – кивнул Желтухин на бумажку, к которой пока никто не осмелился притронуться, – что через месяц после того, как улеглась шумиха вокруг наводнения, вы приобрели новый джип фирмы «Мерседес» за двести с небольшим тысяч евро и приступили к строительству скромного особнячка общей площадью шестьсот квадратных метров с видом на море.
– Обалдеть… – прошептала впечатленная Маргарита Юрьевна.
– И кто-то после этого считает меня злодеем? – возмутился вернувшийся к жизни Глуховец.
– А я вот верю Дмитрию Валентиновичу. Кто-то хочет его очернить, – визгливо проговорил Аркадьев. – Лично обо мне в этой писанине не было ни слова правды. Почему вы верите тому, что написали о нем?!
– Мы и про вас всему поверили… – как-то флегматично пробормотал Зуев.
Бобровичу уже не требовалась моральная поддержка. Его отпустили, он доковылял до ближайшего свободного стула, сел и скорчился, закрыв лицо ладонями. Полковник, верный своей вредной привычке, отхлебнул из бутылки и выстрелил пальцем в Есаулову.
