Владимир Гриньков - Король и спящий убийца
Буряков заметно приосанился.
– Да я его привезу в Вашингтон, он тебе сам обо всем и расскажет.
Президент прикрыл трубку рукой, спросил у Ивана Ивановича:
– Ты по-английски говоришь?
Тот отрицательно качнул головой.
– Ладно, возьмем еще одного переводчика.
И опять в трубку:
– Да, а так все нормально. Как твоя жена? Ну и славно. Привет ей от меня передавай. Кстати, а что это твой самолет недавно у нас в районе Мурманска летал? Как это не летал? У меня сведения точные. – Он посмотрел на начальника охраны. Тот стоял навытяжку. – В общем, еще одна такая история, и я десять твоих дипломатов вышлю. И ты моих в ответ? – Он засмеялся. – А у меня дипломатов нет, одни шпионы в посольстве остались. Ладно, позже, при встрече, обсудим. А пока до свидания, передавай от меня привет великому американскому народу!
Президент вернул трубку начальнику охраны, обвел присутствующих веселым взглядом.
– Ну, как я его? Не летал, говорит! Знаю, что не летал, а припугнуть для порядка никогда не мешает.
Буряков смотрел на президента с восторгом и обожанием. Жизнь, о которой он ничего не знал, о которой лишь догадывался, да и то смутно, теперь была рядом, он находился в самой ее гуще, и взлет наверх был столь стремителен, что невозможно было до конца осознать произошедшие вмиг перемены.
Начальник охраны в очередной раз был удален из кабинета. Моложавый налил водки. Выпили.
– У тебя была когда-нибудь мечта? – спросил вдруг президент, с прищуром глядя на Бурякова. – Ну, такая вот, знаешь… Настоящая!
Иван Иванович неопределенно пожал плечами. На самом деле мечта у него была, и мы о ней знали – от его сестры. Он давно, едва ли не со школьной скамьи, хотел работать в пункте приема стеклотары. Он считал это место баснословно денежным и даже дважды пытался осуществить свою мечту, но оба раза неудачно. Там надо было дать взятку, да еще знать кому, а у Бурякова не было ни денег, ни связей. Он затих и более не повторял попыток, но мечта так и осталась жить в нем, превратившись в неосуществимую, но щемяще желанную. Уже и времена изменились, и те, кто зарабатывал деньги на завышении процента боя стекла и отправке неучтенной стеклотары на местный пивзавод, давно уже сменили род деятельности и заработали гораздо больше, чем им удавалось прежде, а для Ивана Ивановича все оставалось как и много лет назад: он по-прежнему считал приемщиков посуды членами могущественной мафии, куда доступ простым смертным закрыт.
Президент склонился к Бурякову:
– Хочешь, скажу, какая мечта у тебя?
Тот неуверенно кивнул.
– Ты хотел приемщиком бутылок работать. А? Угадал?
И президент счастливо засмеялся. Буряков обомлел.
– Ты думал, я не знаю? – веселился президент. – А как бы тебя допустили ко мне, не проверив? Это ж нельзя! Не положено! Может, ты террорист какой. Вот тебя взяли и проверили.
Он вдруг оборвал смех и стал серьезным.
– Это я тебе затем сказал, чтоб ты знал: мне врать не моги! Я всех насквозь вижу! Ты понял?
Иван Иванович кивнул и приподнялся на стуле.
– Да сиди ты! Ну чего дергаешься?
Президент похлопал своего собеседника по плечу.
– Хороший ты мужик! Ну что бы мне такое для тебя сделать? Хочешь, начальником охраны поставлю?
– А…
Буряков, потерявший дар речи, показал рукой на дверь: мол, а как же с тем быть?
– Выгоню я его, – задумчиво сказал президент. – Надоел. Не в свои дела все время лезет. И премьер мне на него вот жаловался недавно. Ну сколько можно?
– Попробуй его снять! – печально подал голос до сих пор молчавший хранитель заветного чемоданчика. – У него вся охрана в руках. Даст команду – и поминай как звали.
– Да я его! – вскинулся президент и пьяно стукнул кулаком по столу. Затем обернулся к Бурякову: – Ты в армии служил?
– Так точно! – вскинулся тот.
– Да сиди ты! Я же говорил тебе. А кто ты по званию?
– Гвардии младший сержант!
– Маловато, – покачал головой президент. – Должность-то генеральская. Ну хоть бы ты офицером был.
– Так можно присвоить, – подсказал моложавый. – Внеочередное.
– А и правда! Дадим звание и поставим вместо этого. – Президент кивнул на дверь. – Ну какое звание-то дать? Капитан?
– Мало капитана, – сказал моложавый.
– Ты думаешь? – задумчиво прищурился президент.
– Ну конечно!
– Может, тогда майора?
Буряков сидел ни жив ни мертв. Он присутствовал при решении собственной судьбы, и мне казалось, что и я чувствую холодок, стремительно наполняющий сейчас душу Ивана Ивановича.
– Полковник! – подсказал моложавый.
– Да ты что? – пробурчал осуждающе президент. – Где ж это видано, чтоб из младших сержантов да сразу в полковники?
– А что? Он будет стараться. Ведь будешь? – спросил у Бурякова моложавый.
Тот кивнул, уже едва не теряя рассудок от стремительно происходящих событий.
– Хорошо, – сдался президент. – Пусть будет полковник.
Лицо Бурякова попело пятнами.
– Давай присягу! – распорядился президент. – Слова знаешь?
– Н-н-не по-помню…
– Ладно, просто встань и скажи: «Клянусь служить президенту до последней капли крови!»
Иван Иванович вскочил и повторил эту абракадабру со всем воодушевлением, на какое был способен в данную минуту. Стоявший рядом со мной видеооператор заскулил, пытаясь сдержать смех. Я погрозил ему кулаком, делая зверское лицо, и он затих, только плечи ходили ходуном.
– Ну все, – сказал президент. – Теперь зовите того, – кивнул на дверь. – План такой: разоружаем его и объявляем об отставке.
– Так ведь начнет стрелять! – сказал моложавый.
А Буряков опять стремительно бледнел. Неожиданно для него события повернулись так, что ему теперь предстояло принять участие чуть ли не в государственном перевороте. Он едва успел осознать этот факт, как президент сказал ему:
– Разоружать ты будешь!
А вызванный моложавым прежний начальник охраны уже входил в кабинет, еще не догадываясь об уготованной ему участи, и поздно было что-либо менять. Бурякова, наверное, совсем оставили силы, потому что он сидел на стуле как приклеенный.
– Ну что же ты! – зашипел на него президент. – Давай! Пусть сдаст оружие!
– Сдайте оружие! – обмирая, хриплым голосом пробормотал Буряков, не имея сил встать со стула.
Моложавый тем временем зашел начальнику охраны в тыл, и это придало Ивану Ивановичу немного смелости.
– Оружие! – выкрикнул он. – Сдать!
– Как же так? – обиженно сказал начальник охраны, обращаясь к президенту.
– А так! – ответил тот желчно. – Ты уже не начальник охраны! Подчиняйся! Сдай пистолет полковнику Бурякову!
– Ха! – воскликнул низложенный начальник охраны. – Как же! Он всего лишь полковник, а я кто! Как я могу сдать пистолет младшему по званию?
– Да, – подтвердил моложавый. – Неувязочка.
– Что же делать? – растерялся президент.
– Можно, например, полковнику Бурякову присвоить звание генерала армии, – подсказал моложавый.
Президент вскинулся и протестующе замахал руками.
– Временно, – поспешно пояснил моложавый. – А сразу после того, как он заберет оружие, тут же вернуть ему звание полковника.
– Вот это хорошо, – одобрил президент. – Ты – генерал армии, – это уже Бурякову. – Выполняй приказ!
– Сдайте оружие! – окрепшим голосом приказал генерал армии Буряков.
Бывший начальник охраны беспрекословно подчинился.
– А теперь – вон! – распорядился президент.
Когда сникший неудачник скрылся за дверью, президент сказал, обращаясь к Ивану Ивановичу:
– Ты подготовь потом приказ на него – чтоб ему определили какое-нибудь место. Чтоб и должность небольшая, и в то же время чтоб дети его не голодали. Все-таки служил человек, старался. Достоин.
– Может, в учреждение его какое? – подсказал моложавый. – В министерство.
– Я же сказал – чтоб дети не голодали! – нахмурился президент.
– Тогда в гаишники! – подал голос Буряков.
– В гаишники? – задумался президент. – А что? Хорошая идея. Только ведь он генерал! – спохватился он. – Представляете картину? Стоит на дороге генерал и машет жезлом.
– Можно разжаловать.
– Жалко! – не согласился президент. – Не по-людски это.
– Ну и пусть генерал! – сказал Буряков. – Можно в хорошем каком-нибудь месте поставить. У Кремля, например. На Красной площади.
– Ну ты загнул! – развеселился президент. – У Кремля! Да что ж он там заработает? Ты думай, что говоришь!
– А на Тверской? – высказал предположение Буряков. – Хорошее место.
– Хорошее, – согласился президент. – Вот только где его поставить? Может, у «Макдональдса»?
– Можно ему отдать всю Тверскую, – задумчиво сказал моложавый. – Все-таки вы правильно заметили: человек старался, заслужил.
– И везде знаки повесить! – вскинулся Буряков.
– Какие знаки?
– Запрещающие! «Остановка запрещена»! По всей Тверской! По обеим сторонам!
