Чингиз Абдуллаев - Осуждение истины
– Кто вам рассказал? Мошерский или Арнольд?
– Не важно. Вы были с ней знакомы?
– Она была девочкой по вызову. Ну а я раньше пользовался ее услугами. Несколько раз.
– Насколько раньше?
– До того, как она познакомилась с Арнольдом. Вообще она редко бывала в Москве, за последние полгода только три раза.
– И все три раза вы получали письма с одной и той же фразой: «Смерть придет к тебе». Немного не по-русски, вам не кажется? Так могла написать рассерженная женщина из Литвы, вообще не русская.
Батуев прикусил губу. Потом вздохнул и тихо спросил:
– Откуда вы узнали про письма?
– Догадался. Если мужчина трижды получает такое письмо, это уже не угроза, а настойчивое напоминание – либо оскорбленной женщины, либо разгневанного кредитора.
– Она считала, что я рассказал Арнольду о ее прошлом. Но я ничего не рассказывал. Во время ее последней поездки к нам мы встретились в ресторане и откровенно поговорили. Я все ей объяснил.
– Поэтому вы так спокойно сюда приехали?
– Да. Я не хотел никому рассказывать про письма, но Шаталов о них уже знал, и мне пришлось делать вид, что мне действительно кто-то угрожает.
– После того как она вышла замуж, вы с ней не встречались?
– Нет, конечно. Я порядочный человек и не могу спать с женой своего компаньона. Это омерзительно, – поморщился Батуев. Он потушил одну сигарету, достал другую. – Знаете, я раньше был фарцовщиком. А у нас был свой кодекс чести. Вообще без кодексов чести в нашем деле нельзя. Мы не обманывали детей, одиноких женщин, держали свой процент. В общем, соблюдали установленные правила, не были «беспредельщиками». А иметь жену своего компаньона – это беспредел. За такие вещи отрывают конечности.
– Как вы думаете, кто мог толкнуть Эльзу Ференсас с веранды?
– Не думаю вообще. Скорее, моей жене могло это послышаться. Может, Эльза крикнула: «Меня не толкнули», а Рита услышала, что, наоборот, толкнули. В таком состоянии Рита могла и перепутать.
– А, может, именно она и толкнула хозяйку дома?
– Зачем ей убивать Эльзу? – испугался Батуев. – Что вы такое говорите?
– Я еще вчера за столом понял, что между вами была никому не известная встреча. Когда Ольга, которая обычно знает обо всех ваших мероприятиях, очень удивилась, узнав, что вы были в «Сирене» с Эльзой Ференсас. В свою очередь, та, поняв, что допустила глупую ошибку, вспылила и нахамила вашему секретарю. Возможно, Оля рассказала обо всем вашей жене, и та решила избавиться от опасной соперницы. Как вы считаете, такой вариант возможен? Ведь ревность – страшная штука, а я вчера слышал, как вы сказали супруге на лестнице, что она терпеть не могла Эльзу Ференсас.
– Я все рассказал Рите. Но я не говорил ей, что у нас были близкие отношения с Эльзой.
– И тем не менее, ваша жена могла из ревности толкнуть свою соперницу вниз.
– Нет, Рита не способна на убийство.
– Возможно. Но тогда нужно вычислить, кто именно мог столкнуть Эльзу Ференсас вниз и кому это было выгодно. Возможно, вам хотелось, чтобы никто не узнал об истинном отправителе писем с угрозами в ваш адрес. Подобная ситуация давала вам возможность манипулировать опасениями, советами директоров и выбивать для себя новые льготы. Это ведь очень реальная причина для убийства.
– Это фантастика, – раздраженно заметил Батуев. – У вас какое-то извращенное воображение. Зачем мне ее убивать? Я взял вас сюда, чтобы гарантировать свою семью от неожиданностей. И чтобы успокоить Шаталова. А вы выстроили целую систему заговора.
– Где вы были в момент убийства?
– Я не знаю, когда было убийство. Но когда закричала моя жена, шел на кухню. Услышав крик, вернее, узнав, кто именно кричит, я побежал в гостиную. И нашел свою жену на веранде. Потом я принес ее на диван. Вот, собственно, и все.
– У супругов Ференсас были хорошие отношения?
– По-моему, да. Говорят, из бывших девок получаются неплохие жены. Хотя она была иногда чересчур истерична.
– У них не было детей?
– Это не мое дело, – разозлился Батуев. – У вас больше нет вопросов?
– Только последний. Вы знали, что Мошерский тоже был осведомлен о прошлом Эльзы?
– Саша? Возможно. Он ведь работал в уголовном розыске. Но меня это мало волновало. Я могу идти?
– Да, конечно. До свидания.
– Вы знаете, – вдруг сказал Батуев, поднимаясь из кресла, – в общем, мне нравится ваша манера. Агрессивная и достаточно жесткая. Я думаю, что после поездки мы рассмотрим вопрос о вашем назначении. Например, заместителем Шаталова. Очень хороший оклад. И совсем неплохие перспективы, учитывая здоровье вашего друга, – подмигнул он на прощание, выходя из комнаты.
– Циник, – довольно громко сказал Абуладзе и пошел пригласить на допрос Якова Годлина.
Войдя в кабинет, тот прошел к окну и раскрыл его со словами:
– У вас сильно накурено – надо проветрить.
– Спасибо, – кивнул Абуладзе, – я сам не курю, и мне действительно было уже довольно трудно сидеть здесь.
– Нашли что-нибудь?
– Пока нет. Вы не слышали ничего подозрительного?
– Конечно, нет. Но я хотел рассказать вам об одном интересном факте. Я ведь работал в колонии, и нас учили осматривать тела погибших. Чтобы иметь возможность установить, как именно убивали заключенного. Так вот, у Эльзы сломаны ногти. И свежие ссадины на руках. На правой руке содрана кожа. Она, очевидно, успела схватиться за камень, когда падала, а потом подтянулась к перилам. Но не рассчитала силы и сорвалась как раз в тот момент, когда на веранде появилась Батуева.
– Я тоже так подумал, – кивнул Абуладзе, – как вы думаете, она упала сама?
– Конечно, нет. Там невозможно упасть. Ее кто-то подтолкнул.
– Вы знали о ее прошлом?
Годлин удивленно посмотрел на Абуладзе. Потом осторожно сказал:
– Об этом знали все. Арнольд не делал из этого особой тайны. Здесь Литва, а не Средняя Азия. И не Кавказ. Извините, я не хотел вас поддеть. Просто у вас там свои законы, у нас здесь свои.
– Я понимаю. У Арнольда нет детей?
– Нет. У него вообще мало родственников. Эльза давно уже лечилась, пытаясь заиметь детей. Но сказывается ее прошлое. Хотя в последний раз в Германии врачи обещали, что все будет в порядке к концу года. У Арнольда есть только престарелая тетушка. Из самых близких родных. Она, кстати, души не чает в Карине. Очень ее любит и всегда просит Арнольда заботиться о девушке.
– У них близкие отношения?
– Вы думаете – они спят? Нет. Абсолютно точно, что нет. И не смотрите на павлина Дуарте. Карина целеустремленная, деловая девушка. У нее все подчинено режиму соревнований. Говорят, она может неплохо выступить на первенстве Европы. Вы знаете, сколько гормональных препаратов они принимают? Хотя это и запрещено. Любой профессиональный спортсмен – это уже не мужчина и не женщина. Это масса гормонов, антибиотиков, белков, протеина. Чего угодно. Профессиональный спортсмен гробит свое здоровье, как отъявленный наркоман, – это я точно знаю. У нас в колониях иногда попадались спортсмены.
– Вы ничего подозрительного не видели?
– Если бы видел, уже бы сказал. Нет, ничего.
– Этот охранник, который сидит у дверей спальной комнаты хозяев дома, вчера весь день находился на посту?
– Нет. Он работал за водителя. Кажется, отвозил Карину в город за покупками. Нет. Он был на дежурстве только ночью. Я их уже расспрашивал. Сегодня ночью мимо них никто не проходил. Впрочем, я расспрошу еще раз.
– И позовите ко мне Ольгу, – попросил напоследок Абуладзе.
Годлин кивнул, выходя из комнаты. Через минуту вошла Ольга. Она испуганно замерла у дверей.
– Проходите, – пригласил ее Абуладзе, – не стойте там.
Ольга прошла и села в кресло.
– Я все понимаю, – тихо сказала она, – вы думаете, что это я. После вчерашнего… Но я ее не убивала. Честное слово, не я.
– Не стоит так нервничать, – успокоил ее Абуладзе. – Меня интересует, где вы были, когда услышали крик?
– На кухне. Я пошла за водой. Выбежала и увидела Батуева. Он был в коридоре. А я побежала в гостиную.
– Насчет ресторана вы были правы. Они там действительно не должны были быть.
– Я ошиблась, – испуганно сказала Ольга. – Я не думала, что они были вместе. Ой, что я говорю. Я не думала, что они там были.
– Ничего, ничего. Вы лучше расскажите, что вы помните.
– Я услышала крик и побежала в гостиную. Потом на веранду. Там лежала Рита Батуева. За мной вбежал ее муж и взял ее на руки, отнес на диван. А потом пришли вы. Вот и все.
– Как вы думаете, кто это мог сделать?
– Не знаю.
– Ваш шеф мог толкнуть хозяйку дома?
– Я не знаю, – чуть не плача прошептала она.
– А его жена?
– Не знаю. – Оля тяжело дышала. Было видно, что ей трудно даются ответы.
– Да не волнуйтесь вы так, – мягко сказал Абуладзе. – Никто вас не обвиняет. Мы пытаемся установить истину.
– Кому она нужна, ваша истина? – вдруг резко спросила Оля. – Все равно мы уже не воскресим Эльзу.
