Эдриан Маккинти - Гибельный день
— Не делайте скоропалительных выводов! Да, мне действительно нужно место, чтобы перекантоваться, пока я не соображу, как убраться из города. Я не причиню никаких неудобств.
— Вы не причините никаких неудобств только потому, что вас здесь не будет. Или вы уходите сами, или я попрошу, чтобы вас отсюда выкинули. А нам не хотелось бы пачкать о вас свои руки…
— Я работаю на Бриджит Каллагэн, — заявил я. Это был мой единственный козырь, потому я ни слова не добавил о том, что милая Бриджит пыталась меня уничтожить.
— Неужели? — спросила хозяйка, не дрогнув лицом. — И кто же она такая?
— Хозяйка ирландской банды в Нью-Йорке, будто не знаете, — произнес я с угрозой.
Она немного наклонила голову и слегка вздохнула:
— Хорошо, хорошо. Успокойтесь хоть чуточку, это все же приличное место… И даже если вы работаете на нее, какое отношение это имеет ко мне? Вы тут рассиживаете, скрываясь от полиции, пугаете моих девочек…
— Я вам скажу, какое это имеет к вам отношение. Самое прямое. Если только Бриджит узнает, что вы не захотели мне помочь, отказались предоставить мне убежище… вам лучше уже сейчас начать писать завещание.
Хозяйка собиралась что-то сказать, но осеклась, улыбнулась и кивнула. Да, у этой бабенки железные нервы! Она прекрасно знала, что к чему. Окинула меня оценивающим взглядом, решая, верить моим словам или нет. Судя по всему, пришла к выводу, что я заслуживаю доверия.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Майкл Форсайт.
Брови поползли было вверх от удивления, но она быстро спохватилась и задала следующий вопрос:
— Вы давно работаете на Бриджит Каллагэн?
— Давно, очень давно.
— Сможете подтвердить это, если потребуется?
— Разумеется. Послушайте, я только час как в Дублине, а уже хлебнул неприятностей выше головы. Мне всего-то нужно с часок передохнуть, чтобы прийти в норму.
Мадам, вздохнув, поднялась.
— Сейчас заведение более-менее свободно, — сказала она задумчиво.
— Так вы дадите мне комнату?
— Посмотрим, что тут можно сделать. Полагаю, вы приехали, чтобы помочь в розысках пропавшей девочки?
— Так вы слышали об этом?
— Кому надо, те прекрасно осведомлены.
— Правда? — Я тут же попытался получить хоть какую-нибудь информацию.
— Да, именно так.
— И что вам известно?
— Ну… моей первой мыслью было, что девчушка — Шивон, кажется — просто-напросто сбежала, поскольку никто в Ирландии не отважился бы украсть ребенка Бриджит Каллагэн. Но скажу вам так, хотя не слишком-то в этом уверена: нынешняя поп-музыка почти вся про наркотики. Какой-нибудь обдолбанный фанат мог ее утащить в наркопритон. И запомните: я ни под каким видом не допускаю сюда наркоманов, мало ли что может случиться.
— Весьма разумно.
— Так говорите, вас зовут Майкл Форсайт? — переспросила она с хитрецой.
— Да. Вам это о чем-то говорит?
— Нет, нет, ну что вы… Да, нехорошо получилось с этой девочкой. Впрочем, это же в Белфасте произошло — вполне подходящее место для подобного рода преступлений. Ума не приложу, что творится в мире! Светопреставление, да и только. Хотя Дублин — более цивилизованный город, если вы понимаете, о чем я. Ладно, прекращаем болтовню, комнату вы получите. Что желаете к чаю?
— Молоко и сахар.
Женщина сделала знак человеку, которого я только сейчас заметил — его надежно скрывала тень старинных напольных часов. Слуга тут же исчез.
— Следуйте за мной.
Сам я встать не сумел, она помогла мне подняться на ноги, и мы вышли в коридор. Хозяйка открыла ближайшую дверь, и вслед за ней я шагнул в комнату.
Да, дизайн сильно изменился с тех пор, как я наведывался сюда в последний раз. Недорогую, но веселую, яркую мебель вытеснили аляповатые потуги на «викторианство»: кровать с пологом на четырех столбиках и с шелковыми занавесями; среди безвкусных зеркал, часов и фарфоровых кукол зловещего вида затерялись гравюры, изображающие балерин и светских хлыщей. По-моему, худшего места для занятий сексом даже нарочно не придумаешь. Но, возможно, местные девочки были такими мастерицами своего дела, что обстановка не оказывала на них никакого влияния.
— Можете принять душ. Я пошлю кого-нибудь купить вам новую одежду. Брюки тридцать второго размера, а рубашка побольше, верно? Да, похоже, так оно и есть. Ладно… Девочка нужна?
— Нет.
— Ну что ж… Я принесу ваши вещи, а вы пока отдохните. Примите душ, соберитесь с мыслями, но предупреждаю: долго здесь находиться нельзя. Если вас ищет полиция, я не хочу, чтобы мое заведение втянули в какую-нибудь передрягу.
— Понимаю. Я уйду через час. И последняя просьба: не принесете ли вы мне иголку и крепкую нить?
Она кивнула и вышла из комнаты. Я плюхнулся на кровать и начал раздеваться. Проверил крепления протеза — иногда они натирают культю, — но все вроде было в порядке, и пристегнул протез обратно. В дверь постучали.
— Кто там? — спросил я.
— Это Лара. Принесла вам чай.
Я осторожно приоткрыл дверь, ожидая любого подвоха, но увидел всего лишь сероглазую проститутку с чашкой на подносе. За ней смутно вырисовывался силуэт обнаженного человека в маске, ползущего на четвереньках; поводок от его ошейника находился в руках у другой русской девушки, одетой в кожаный костюм и сапоги с шипами. Этот тип, вполне возможно, был председателем Верховного суда Ирландии или начальником дублинской полиции, короче, большой шишкой.
— Что-нибудь еще? — Лара старалась выговаривать слова на ирландский манер.
— Мне бы футболку. Эта уже никуда не годится.
— Хорошо, — сказала она и закрыла за собой дверь.
Я отпил чаю и закусил шоколадным печеньем. Когда принесли иголку с ниткой, включил душ, чтобы горячая вода нагрела ванную.
Нашел номер Бриджит в «Европе», взял в руки телефон.
Так-так-так. Твой последний шанс, дорогая. Теперь тебе придется из кожи вон выскочить, чтобы убедить меня. На первый раз прощу, на второй…
Я набрал номер отеля, и меня соединили с ее апартаментами.
— Кто звонит? — спросил мужской голос.
— Кто это? — в свою очередь спросил я.
— Моран.
— Я хотел бы поговорить с Бриджит. Это Майкл Форсайт.
— Подождите, — ответил мужчина с ледяной ненавистью.
— Майкл, ты в Белфасте? — обеспокоенно спросила Бриджит.
— Разумеется, черт побери, — солгал я. — И пока еще не в могиле.
— Ты о чем?
— Несмотря на все твои усилия, я по-прежнему на этом свете.
— Майкл, у меня нет времени, давай ближе к делу! — нетерпеливо перебила Бриджит.
— Честно говоря, мне это все уже надоело, — перешел я ближе к делу.
— Мне тоже. Так о чем ты?
— Твой молодчик пытался убить меня. Ты, конечно, об этом не знаешь?
— Какой «молодчик»?
— Да твой, твой! Водитель такси. Как странно: он знал мое имя и пытался убить!
Бриджит размышляла над услышанным. Дыхание ее участилось, и, похоже, она была обеспокоена.
— Майкл, я понятия не имею, что творится. Если кто-то пытался убить тебя, я тут ни при чем.
— Хватит валять дурака, Бриджит! За кого ты меня принимаешь? — задал я риторический вопрос, но риторический только наполовину.
— Майкл, поверь мне, я действительно не понимаю, о чем ты говоришь. Я не посылала никого тебя убивать. Зачем мне делать сейчас то, что я могла бы с легкостью сделать еще в Перу?!
Логично.
— Ты не посылала своих здоровяков меня встретить?
— Да нет же!
Я откинулся на спинку кресла, постукивая телефонной трубкой по лбу и решая, могла ли Бриджит снарядить ко мне две группы убийц в течение двух дней, оба раза остаться ни с чем и, несмотря на все это, убедить меня в том, что она вовсе не пыталась меня прикончить?
— Бриджит, я знаю, это твоих рук дело. Я…
Бриджит меня перебила:
— Слушай меня внимательно, сукин ты сын! Ты убил моего жениха, я дала тебе шанс искупить свою вину. Моя дочь пропала! Доходит? Я плевать хотела, что ты делал в Дублине, это меня не касается. Мне нужна была твоя помощь. Шивон — это самое дорогое, что у меня есть. У меня больше нет времени болтать с тобой. Я буду в «Европе», а приедешь ты или нет — теперь это уже сугубо твои проблемы. Мне сейчас не до тебя, усек? У меня и без тебя миллион дел, так что я отключаюсь. Катись ты к чертовой матери, Майкл, толку от тебя как от козла молока! — И она выключила телефон.
Я слушал гудки, пока серьезный голос не сообщил мне, что нужно положить трубку. Боже, почему ты меня оставил? Все возвращается на круги своя: я так и не решил, неужто она настолько изворотлива, чтобы пытаться меня убить и в то же время стараться убедить приехать в Белфаст.
Я застонал, уронив голову на руки.
Бриджит способна на все.
Что вообще со мной происходит? В кого я превратился? Неужели потерял чутье? Или дела обстоят еще хуже? Может, я действительно ничего не понимаю или просто мучаюсь, оттого что не могу ей поверить? Да, я не верю Бриджит, но попасть в Белфаст хочу все равно. Меня тянет к ней, хотя я понимаю, что тем самым подписываю себе смертный приговор. Хочу увидеть ее в последний раз — во что бы то ни стало.
