Василий Веденеев - Игра без правил
Глава 4
Долго петляли среди до жути одинаковых кварталов Теплого Стана, — прокрадываясь через дворы, въезжая в узкие подворотни, выскакивая вновь на проезжую часть шоссе, — пока не остановились около подъезда ничем не отличавшегося от других дома: длинного, светлого, с окнами без форточек, которые за деньги вынуждены были сделать сами жильцы.
Михаил Павлович уже несколько успокоился — он понял, что ему пока ничего не угрожает: жизни лишать его не собираются, за город не везут, а там будет видно.
— Пошли, посидим, пообщаемся, — повернувшись к нему, миролюбиво предложил Куров. — Звонили по моей просьбе, но извини, надо было проверить, как отреагируешь. А на людях, в кабаке, какой разговор?
— Значит, Лука Александриди — это вы? — приободрившись, недоверчиво хмыкнул Котенев. — Занятно.
— Нет, не я, — вылезая из машины, ответил Сергей Владимирович.
Светлоглазый нахальный парень, сидевший рядом с Михаилом Павловичем, слегка подтолкнул его плечом — давай, не задерживайся, когда тебя приглашают. Котенев недовольно покосился на него, однако смолчал и послушно вылез следом за Куровым.
— Не волнуйся, машинка твоя будет в целости, — успокоил Сергей Владимирович и, взяв Котенева под руку, повел к подъезду.
Вошли, дождались лифта. В кабину вместе с ними влезли и два бугая, прихватившие Михаила Павловича около жигуленка в переулке. Решив ничему не удивляться, Котенев снова промолчал. Поднялись на шестой этаж, и Куров нажал кнопку звонка одной из квартир — на площадке было темновато, и номер на табличке двери разглядеть не удалось.
Открыл пожилой, аккуратно одетый мужчина, с ровным пробором в сильно поседевших волосах. Радушно улыбаясь, он пропустил гостей в прихожую с ворсистым ковром на полу, распахнул двустворчатую дверь гостиной.
— Прошу, прошу…
Небрежно кивнув хозяину, первым вошел Куров, за ним последовал Михаил Павлович, с интересом оглядывавший убранство комнаты — большой стол, чешская хрустальная люстра, буфет с множеством разноцветных бутылок, длинные мягкие диваны, плотные гардины на окнах.
Открыв перед гостями дверь в другую комнату и стоя на пороге, седовласый хозяин сделал приглашающий жест:
— Все готово, прошу…
Парни Курова остались в первой комнате, а Сергей Владимирович и Котенев прошли во вторую — удобные кресла, дорогой торшер, богато сервированный столик, с закусками и бутылкой марочного коньяка.
— Спасибо. — Опустившись в кресло, Куров махнул рукой, отпуская хозяина квартиры. Предложил присесть Котеневу и откупорил бутылку. — Давай по маленькой? Домой отвезут, не волнуйся.
— Это кто же повезет? — усаживаясь напротив Сергея Владимировича, усмехнулся Михаил Павлович. Ничего себе, попал в переплетец. Интересно, куда это приволок его дражайший Куров и, главное, зачем?
— Кто привез, тот и отвезет, — разливая коньяк в маленькие пузатые рюмочки, ответил Куров. — Чего, гадаешь, где оказался? Не гадай, скажу — это катран для приличных людей.
— Катран? — Опуская руку в карман за сигаретами, Михаил Павлович скользнул пальцами по гладкой металлической поверхности диктофона. Осторожно сдвинув рычажок включения записи, он достал пачку сигарет и закурил. Пусть теперь Сергей Владимирович говорит, а мы будем внимательно слушать и мотать не только на ус, но и на тончайшую импортную пленку.
— Ну да, катран. Игорный дом для состоятельных людей. Наверное, никогда не был заядлым картежником и не знаешь жаргона? Правильно, деньги лучше тратить на удовольствия.
— Каждому виднее, на что и как их тратить, — отделался несколько неуклюжей шуткой Котенев. — Если, конечно, есть что тратить.
— Сюда ходят только те, у кого есть, — заверил Сергей Владимирович, — клиенты солидные, но и цены хозяин держит на высоте: рюмочка коньячку с бутербродиком обходится минимум в сотенную. Если сильно продулся, то любезный Борис Яковлевич, командующий здесь парадом, может открыть кредит. Но за каждую взятую в долг сотню надо отдать две или три, причем не позже чем через сутки. За ругань или шум полагается штраф, а под утро приглашают девочек: в квартире четыре комнаты, а больших компаний не бывает.
— Я не играю в карты, — потягивая коньяк, обронил Котенев, слушавший Курова с интересом: о многом Михаил Павлович знал, но пусть говорит, не помешает, диктофончик пишет.
— Знаю, — улыбнулся Сергей Владимирович. — Есть катраны дешевле, где собираются до тридцати-сорока человек в ночь, но там подают водочку, а не коньяк, девочки хуже, ставки ниже, соответственно процент от выигрыша падает. А тут, случается, проигрывают огромные состояния.
— Весьма любопытно, — согласно кивнул Котенев, — но позвольте узнать, зачем вы это рассказываете? Какой смысл в нашей встрече, оформленной столь неожиданно?
Куров откинулся на спинку кресла и, прищурив глаза, внимательно поглядел на Михаила Павловича, словно оценивая — стоит ли выкладывать на стол козыри или подождать еще? А может быть, совсем не показывать своих карт, превратив все в шутку и расставшись после совместного распития бутылочки? Видимо решившись, он сказал:
— Нервы твои проверял. Я человек коммерческий, лишнего рисковать не люблю. Сейчас все объясню, а ты пей и слушай. Если чего не понимаешь, задавай вопросы, отвечу.
— Помилуйте, Сергей Владимирович, — сделал недоуменное лицо Котенев, — какой же риск? На вашу выходку я совершенно не обижен и даю слово никому о ней не распространяться. Выпьем, и, согласно вашему обещанию, пусть меня доставят до дома. На том и расстанемся.
— Налим, — весело засмеялся Куров, — скользкий… Ладно, не будем тянуть. Я тут недавно интересовался, каково вознаграждение у директоров средних фирм в Англии. Представь, Михаил Павлович, они получают более сорока тысяч фунтов стерлингов в год. Примерно дюжина менеджеров зарабатывают по полмиллиона, а пять человек имеют поболее миллиона фунтов в год. Теперь вернемся на родную почву.
— Давайте попробуем, — усмехнулся Котенев, поставив рюмку на столик. Внутри возникло щемящее чувство беспокойства: куда гнет Куров, в какую западню заманивает? Надо не забывать, что разговор пишется на пленку, и не болтнуть лишнего.
— Неужели мы работаем меньше или ответственность у нас ниже? Отнюдь нет! Разве смирится с таким положением коммерческий и умный человек? Нет и еще раз нет! Он начнет добирать нехватающую сумму, эквивалентную затратам энергии его мозга. Желаешь еще немного статистики?
— Извольте. — Михаил Павлович поудобнее устроился в кресле.
— По оценкам экспертов, причем не состоящих на государственной службе, в нашей стране насчитывается порядка десяти тысяч подпольных миллионеров. Правда, Минфин объясняет интересующимся, что честный трудящийся миллионером стать не имеет возможности, а в Сбербанке не зарегистрировано вкладов на миллионные суммы. К тому же у нас блюдут тайну вклада.
— Да, но еще есть мир шахматистов, писателей, художников, — хитро усмехнувшись, возразил Котенев.
— Есть, — снова наполняя рюмки, легко согласился Куров, — но писателей-миллионеров у нас раз-два и обчелся, так же как и художников. Среди песенников, конечно, имеются люди богатые, но все они, как и писатели с художниками, на виду, и круг их весьма постоянен. А независимые эксперты настойчиво твердят, что имеются в первой стране социализма не только миллионеры, но и даже миллиардеры.
— Только не я, — небрежно отмахнулся Михаил Павлович.
— Не ты, — поднял рюмку Сергей Владимирович. — Ты пока миллионер!
— Я?! — Котенев округлил глаза, а потом зашелся смехом, вытирая выступившие на глазах слезы. — Ну уморил…
— А чего? — Куров выпил коньяк и подцепил вилочкой ломтик лимона в сахарной пудре. — Я к тебе давно приглядывался: хорошо добираешь! Толково, я бы сказал. Деловой ты, Михаил, человек, причем умело расширяющий сферу своего влияния. Вот, к примеру, твой дружок, Лушин. Он тебе связь с торговлей отлаживает, а другой компаньон, Рафаил Хомчик, по части кооперации заправляет. Сколько ты сейчас кооперативов контролируешь и вкладываешь в них свои денежки для отмывания?
— Простите, Сергей Владимирович, но вы, по-моему, перебрали лишнего. — Котенев встал и застегнул пиджак. — Я, пожалуй, пойду.
— Сядь, все одно не выпустят, пока не закончим разговора, — почти ласково посоветовал Куров, и Котенев послушно опустился в кресло.
Разговор перестал ему нравиться, но диктофон он все равно не выключил, хотя и мелькнуло такое желание, когда снова опустил руку в карман за сигаретами.
— Господь велел делиться, — наливая Котеневу коньяк, заметил Сергей Владимирович, — особенно с тем, кто сильнее тебя. Но зачем применять силу? Два разумных коммерческих человека всегда могут спокойно договориться. Так? Тем более что ты, дорогой мой Михаил Павлович, настырно вторгаешься туда, где все давно принадлежит другому человеку.
