Сергей Лесков - Под чёрным флагом
«Жигулёнок» завёлся с пол оборота, и через двадцать минут Толян уже находился во дворе дома Михайлова. Он дождался, когда из подъезда вышла пожилая женщина, так как в защищенное кодовым замком и домофоном помещение иначе попасть было невозможно, и вошёл. Он постоял около двери в квартиру Михайловых и прислушался. В квартире находились люди. Слышались голоса, мужской и женский, иногда и детский, – слов, правда, было не разобрать. Что же, вся семья в сборе, удачно приехал. Исаков нажал кнопку звонка. Дверь открыл сам Юрий.
– Я знал, что ты придёшь, – вместо приветствия сказал хозяин квартиры. – Заходи. Извини, что не брал трубку, не хотел по телефону говорить… да и, если честно, не знал что говорить.
Исаков зашёл в квартиру. Они прошли на кухню. Жена Михайлова и сын были где-то в дальней комнате, и Толян их так и не увидел.
– Юра, объясни мне, что происходит, – начал разговор гость. – Следователь сказал мне, что ничего не подтверждается, что запись была сделана несколькими днями раньше и отношения к происшествию не имеет. На тебя наехали?
– Прости, Толя, но не могу я иначе поступить! Я не буду оправдываться перед тобой, скажу правду. Я боюсь за свою семью… это страшные люди. Они пришли ко мне после того, как я отдал тебе запись. Мою жену и сына они не пускали в дом, а ко мне в квартиру зашли двое, у одного был пистолет с глушителем. Ты знаешь, они не угрожали, не пытались оказывать физического воздействия. Один из этих людей, – он, скорее всего, у них старший, – говорил спокойно и размеренно, а глаза у него в это время были холодными и страшными. Под его взглядом я чувствовал, что у меня по всему телу мурашки от страха поползли. От страха за сына, – прежде всего… да и за жену. Ну, да и за себя тоже. Он сказал, что выигрывает всегда не тот, за которым стоит физическая сила, а тот, который готов в нужный момент переступить определённую черту человечности, что ли… не знаю, как это словами выразить. Короче тот, который готов в любой момент убить… причём убить любого: женщину, ребёнка – хоть кого. Не взирая ни на какую жалость, мораль, христианские принципы. Он это так говорил, что я понял: у таких, как он, такой черты просто не существует, ему её и переступать не надо. Он уже за чертой, он просто ждёт момента, когда ему нажать на курок… и даже, наверное, жаждет этого. Я испугался, очень испугался. Мне и сейчас страшно. Я обещал, что сделаю всё, как они скажут, и я выполнил своё обещание. Следователю я сказал всё так, как они мне и говорили. Не мог я иначе. Прости меня, Толя, но я не изменю своих показаний. Прости…
Михайлов был относительно спокоен, хотя и говорил достаточно эмоционально. По его виду было заметно, что он пришёл к определённому решению и уже не изменит его. Обыкновенный страх за семью, жену и сына руководил его действиями в настоящий момент, и заставить его изменить свои показания теперь было невозможно. Исаков это понял, и не просто понял, а осознал вдруг, что и он сам в такой ситуации повёл бы себя, видимо, так же. Он вдруг представил, что его Артёмку, Иришку и малыша Алёшку какие-то бандиты используют, как заложников ситуации…
Да он выполнит любые их условия, лишь бы с его родными и самыми любимыми человечками всё было хорошо! Или же сам убьёт их первым! Но для этого надо переступить ту черту, о которой говорил бандит с неприятным голосом. Смог бы Толя это сделать? Но, в любом случае, третьего здесь не дано…
Они оба молчали несколько минут. Каждый думал о своём. У Исакова не было обиды и злости на Юрия, он прекрасно понимал его. А вот несколько вопросов возникло:
– Юра, а как вёл себя при допросе следователь? Ничего подозрительного ты не заметил? Не заодно ли он с бандитами?
– Ты знаешь, Толян, – уверенно ответил на его вопрос хозяин квартиры. – Никак он себя не вёл. Просто записывал аккуратно всё, что я ему говорил, и выглядел вполне удовлетворённым. На сто процентов тебе заявляю, что он от меня ждал именно этих показаний. А вот если бы я говорил что-нибудь не так, то вот здесь, скорее всего, он и повёл бы себя как-нибудь иначе. Но, честное слово, мне было не до экспериментов. Я сделал определённые выводы о следователе. Думаю, ты меня понял. Ну, а ты делай свои. Уверен, они у нас одинаковые.
– Я понял тебя.
Последние сомнения в порядочности следователя у Анатолия отпали после рассказа и выводов Юрия. Всё стало предельно ясно: Архипова или купили, или запугали, или одновременно и то и другое. В любом случае, это ничего хорошего не предвещало. Понятно, что уголовное дело перейдёт в качество глухарей, – кажется, так на ментовском сленге называют такие дела. Они практически прекращаются, и работы по ним никакой ожидать не приходится. Всё это Исаков знал из кинофильмов и детективных книг. Похоже, «Быстрик» действительно обладает необходимым авторитетом и криминальными связями, да и определёнными возможностями. Чёрт… как это всё усложняет!
Толя попрощался с Юрием за руку, сказав при этом, что не держит на него обиды, что в аналогичной ситуации и сам поступил бы так же. Михайлов после этих слов Исакова как-то спокойно вздохнул и обмяк. Видимо, на душе у него все же скребли кошки и, когда Исаков понял его, почувствовал себя увереннее и спокойнее.
А Анатолий вышел из подъезда Михайловых, сел в свою «семёрочку» и задумался. Что делать дальше? А дальше тупик! В прокуратуру идти жаловаться на следователя? А что это даст? Михайлов всё равно не будет менять свои показания, пока его семье грозит опасность. Всё упирается именно в них. И никакая видеозапись без Михайлова не будет играть никакой решающей роли. Всё бесполезно! Надо с Осокиным посоветоваться, всё же он в курсе всех событий, да и не одну собаку съел на разных делах, в том числе и таких, наверное. Надо созвониться с ним и договориться о встрече. А сейчас срочно к Иришке с Алёшкой. Надо только Артёмку забрать у тёти Оли.
Исаков насколько смог резче переключился на семейные дела…
Глава 5
«Тупик»
Весь январь прошёл для Анатолия в семейных делах и заботах: выписали Иришку с маленьким человечком, назвать которого решено было Алексеем, – забот и внимания он, в этот начальный период своей жизни, требовал немало; сдали молодой семье в наём на год мамину квартиру за довольно приличные деньги. Даже «бомбить» на своей «семёрочке» времени практически не оставалось, но Толя всё свободное время посвящал себя именно этому. Деньги молодой семье были необходимы!
С Осокиным он все-таки встретился. Во всех подробностях рассказал о встрече с Михайловым. Сергей внимательно выслушал Исакова и ничего обнадёживающего сказать не смог. Если следствие работает в направлении обратном от желаемого, то без показаний Михайлова все их напряги – просто пустой звук. Ничего здесь сделать нельзя. Доказательств виновности Быстрова в ДТП просто не существует. Через какое-то время уголовное дело будет приостановлено и зависнет в «глухарях». Осокин посоветовал Анатолию пока окунуться в семейную жизнь, тем более оно того стоило и даже требовало. А с «Быстриком», или «Рваным» надо подождать какое-то время. Предпринимать ничего не стоит. Учитывая, что он все же находится в оперативной разработке у правильных оперов, есть надежда, что они приземлят его намного серьезнее, чем за ДТП со смертельным исходом. Как говорится, наказание само найдет виновного.
Как Исаков ни противился такому решению, но делать было нечего. Бесполезность всех его действий, направленных против официального следствия, просматривалась настолько явно, что Толя согласился с Сергеем. Как мог, он заставил себя отодвинуть на задний план мысли о мести «Рваному», и посвятил всего себя и все свои силы семье, двум еще маленьким сынишкам, один из которых требовал к себе особого внимания по причине своего недавнего рождения. Ну и, конечно, «бомбил» всё своё свободное время. Денег надо было много, так как Иришка в этом плане ничем ему пока помочь не могла. Если бы не мамина квартира, то пришлось бы очень туго, а так ничего, вроде на всё хватает, если «бомбить» серьезно.
* * *Так и пролетело незаметно и быстро время до лета. Май и июнь были достаточно жаркими, дождей почти не было. Полугодие младшего сына, 7 июля, отмечали на природе, благо погода к этому располагала. Уже вечером, возвращаясь с озера всей семьей, решили заехать в магазин «Магнит» на улицу Кочетова, чтобы купить кое-что из продуктов домой. Когда Анатолий заворачивал на полупустую стоянку у торгового центра, он вдруг увидел припаркованный тут же чёрный «Инфинити» с ненавистными ему номерами. Исакова как током прошило. За всё время после ДТП этот монстр, – как он про себя называл этот автомобиль, – Анатолию никогда в городе не попадался, он его ни разу не видел. Таксиста буквально затрясло. Он еле взял себя в руки, чтобы спокойно заехать на стоянку, и чтобы жена ничего не заметила. Совсем не хотелось заставлять её волноваться и нервничать: Ириша кормила младшенького грудью.
