Константин Чернецов - Крым бандитский
Когда я подошел к „Калинке“, то увидел два трупа. Остальных, видимо, увезли в больницу.
В самом кафе, в проходе между столами, лежал убитый Поданев. Еще один убитый лежал неподалеку от детского сада…
Как я понял из разговоров собравшихся людей, восемь человек в спортивных адидасовских костюмах убежали с места происшествия через стадион.
Но больше всего меня поразили бабушки, которые торговали семечками, сидя на парапете недалеко от детского сада. Они не только не убежали, а продолжали заниматься своим „бизнесом“, не обращая внимания на стрельбу…»
Всего в перестрелке у ресторана «Калинка» было убито пять человек и четверо ранено; среди раненых был десятилетний мальчик.
Позже в газетных публикациях об этой кровавой драме приводились и иные подробности, сообщаемые журналистам местными жителями — в частности, о дежурившем якобы неподалеку от ресторана вертолете и т. д.
Однако каких-либо доказательств этому найти не удалось, как и ответа на то, кто так безжалостно, хладнокровно и мастерски убрал второго после старшего Башмака криминального авторитета Крыма. И только почти четыре года спустя многое тайное стало явным, действительная картина событий прояснилась.
Но уже тогда многие понимали, что погибшие один за другим авторитеты, Виктор Башмаков и Евгений Поданев, будучи почти друзьями, существенно различались.
ПАПА ЛЮБИЛ ПОРЯДОКЕвгений Поданев был личностью весьма известной. Достаточно сказать, что на его смерть откликнулись многие крупные газеты, причем не только местные крымские, но и столичные: московские «Литературка», «Комсомольская правда», «Независимая» и киевские «Всеукраинские ведомости», «Киевские ведомости» и другие.
Со страниц журналистских публикаций перед нами предстает отнюдь не заурядный человек.
Некогда Евгений Поданев окончил ленинградскую мореходку, но карьеры «морского волка» не сделал — работал всего-навсего на буксире в Севастополе. Зато страстно увлекался спортом, прежде всего только вошедшим в моду каратэ.
— Отлично владел ударом ногой, — рассказывал о Поданеве его бывший спарринг-партнер. — Обаятельный парень, правда, не скажу, что верный. Друзей легко предавал. Умел разговорить… Жестокий. Любимая книга? Пьюзо, «Крестный отец».
В начале восьмидесятых Поданев уже обладатель черного пояса, как говорили, первый в Союзе, кто достиг такого уровня, и — один из первых тренеров-нелегалов.
Подпольные залы, где он учил молодежь, скрываясь от правоохранительных органов, были, по некоторым свидетельствам, забиты до отказа.
Называли Евгения Владимировича в городе не иначе как Папа.
В конце концов над Папой нависли тучи. Старшие читатели наверняка помнят период, когда по всей стране громили школы и кружки восточных единоборств, и, справедливо опасаясь разделить участь таких же педагогов-новаторов, как он сам, и отправиться в места не столь отдаленные, Поданев покинул Севастополь и устроился егерем в лесничестве.
Дальнейшая его биография полна разночтении. Согласно одной версии, в конце восьмидесятых, в разгар кооперативного бума, спустившись с гор, каратист собрал небольшую бригаду и обложил данью севастопольских уличных торговцев и мелких цеховиков; согласно другой, почти героической и, как видно, более соответствующей пожеланиям имиджмейкеров нового лидера, — спустившийся с гор каратист был поражен размахом мелкого рэкета в родном городе и поставил своей целью искоренить его. Он предлагал предпринимателям охранные услуги, решение проблем долгов, неплатежей и так далее.
Папа любил порядок.
В 1992-м он подмял под себя несколько более мелких бригад и раздвинул жизненное пространство до размеров города.
Оставался, как писал один из историографов, главный конкурент, довольно известный спортсмен и предприниматель Н. (Михаил Плис. — К. Ч.), никак не желавший признать подавляющую Женину крутизну.
Окончательно разобраться с ним мешала могучая крыша — Плис организовал и возглавил крымский филиал небезызвестного Спортивно-туристического союза Отари Квантришвили.
На торжествах по поводу открытия южного филиала, проходивших в севастопольском городском Театре имени Луначарского, Отари Витальевич, которому Плис, естественно, «доложил обстановку», сделал Папе города замечание:
— Послушай, парень, ты что шумишь? У меня таких, как ты, по пять человек в каждом районе!
Чего стоило в то время замечание Квантришвили, в криминальных кругах знали хорошо. Знал это и Поданев и сделал выводы, притих на время; но зато, как только из Москвы пришла весть, что Квантришвили убит, немедленно нанес жестокий удар по его севастопольскому наместнику.
…Среди белого дня к одному из городских спортзалов, служившему также штаб-квартирой «спортсменов и туристов», подъехало несколько машин с поданевскими боевиками. Вооруженные цепями и металлическими прутьями, они ворвались в помещение и принялись жестоко молотить всех находившихся там. Для бригады Плиса это было полной неожиданностью.
Сломив сопротивление, поданевцы подвергли офис конкурентов настоящему разгрому, порядочно покалечив и весь «партактив», включая самого руководителя Союза, который с тяжелыми увечьями попал в больницу (лечение прошло успешно; в дальнейшем, после разгрома ХЛПК, Плис «поднялся» и сейчас возглавляет коммерческий банк)…
После этого Папа стал единственным полноправным хозяином города. Его власть над Севастополем вскоре признали могущественные «башмаки» — в обмен на союзнические отношения, которые установил с ними Папа.
«Башмаков» и Поданева объединяла общая цель — установить в Крыму «порядок», поставить на место чужаков, которые то и дело тянули свои лапы к солнечному полуострову, заставить весь Крым служить крымчанам; не всем, конечно, а им самим.
В криминальной иерархии Крыма Папа занял почетное второе место, хотя, конечно, претендовал на большее; прочие крымские бандиты, крутизной и размахом помельче, смотрели на Евгения Владимировича с почтением и завистью.
«Жизнь становилась богаче и интереснее, — сообщает биограф, — прежнего „тренера Женю“ напоминали разве что короткая стрижка и глубокий косой шрам на щеке. Теперь это был массивный смуглый мужчина, неизменно в черном костюме и карикатурно маленьких черных очках на выхоленном круглом лице…
Он лелеял жену и дочь (вообще-то у Поданева было трое детей), отдавая дань общественным условностям, но скован этими условностями не был. Смазливые обитательницы ночных баров почитали за честь „пройти обкатку“ в уединенной крепости, где в процессе конкурсного отбора сколачивались бригады жриц любви для отправки в страны Магриба…»
Как и многих его сотоварищей по бизнесу, Поданева отличала тяга к «средневековой» невысокого пошиба эстетике.
Он выстроил себе дом-замок над стометровым обрывом мыса Феолент (именно на том месте, о котором писал Пушкин: «… К чему холодные сомненья, я верю, здесь был гордый храм…»).
Над воротами «крепости» была прикреплена выполненная на высоком художественном уровне табличка: «Стой! Здесь ломают позвоночники».
Когда в день убийства Папы сюда нагрянули оперативники, их поразила своеобразная отделка внутреннего помещения-бункера, где мраморные полы и стены украшали охотничьи трофеи — шкуры и рога разнообразных животных.
Еще более, однако, их поразила охрана этого особняка — на часах внутри замка стояли тренированные морские пехотинцы в полной парадной форме.
Одним из основных развлечений Папы были полеты на принадлежавшем ему спортивном французском вертолете небесно-голубого цвета. Регулярно Поданев в сопровождении охраны и друзей совершал облеты территории, где он некогда работал егерем и которую считал «своей». Он любил внезапно «падать с неба» на отдыхавших или работавших людей и являть перед ними свой гнев или, напротив, царскую милость.
Так, однажды его вертолет приземлился близ лагеря археологов. Папа воспользовался гостеприимством ученых, расспрашивал подробно о новых находках, а прилетев повторно, одарил этих «странных», сточки зрения бандитов, людей ящиком водки и собственноручно преподнес руководителю экспедиции весьма дорогостоящие вещи, отобранные им у грабителей древних могильников.
Папа любил порядок.
Страсть к полетам, которую Папа привил и своему окружению, один раз обернулась трагедией. Совершая увеселительную прогулку, любимый вертолет Поданева зацепил лопастью линию электропередачи и рухнул на землю. Погибли несколько ближайших друзей Папы, в том числе известный ялтинский криминальный авторитет.
Еще одним, также традиционным в его кругах, увлечением было холодное оружие, которое он покупал даже в Европе. Его французский друг, например, подарил Папе кинжал Геринга. При обыске, произведенном в «допартийный» период, когда милиция еще смела беспокоить Папу, в его квартире и загородном доме были изъяты три ружья со сменными стволами, кортик, охотничий нож, не говоря уже о таких мелочах, как четыре радиостанции, наручники, патроны…
