Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости
Я попробовала себя утешить: стоит себе мужик и стоит. Курит и ждет кого-то, не обязательно меня. А то, что сигарету прячет, так у него, может, привычка такая… Однако присутствие этого типа до смерти меня напугало, двигаться я не решилась, а как стояла на четвереньках, так и замерла и вроде бы даже не дышала.
Вдруг со стороны аллеи послышались торопливые шаги — кажется, кто-то бежал. Над кустами возникла голова, и мужской голос позвал:
— Генка, она у тебя?
— Чего ты мелешь? — вроде бы удивился тип с сигаретой и направился к кустам.
— Она в парк вошла, я видел, приехала на машине.
— Одна?
— Нет, с мужиком, но он в тачке остался. Так где ж девка?
— Чего ты разорался, придурок? — начал злиться Генка. — Замри и закрой пасть.
— Спряталась где-нибудь сучка, — не унимался подошедший.
— Ничего, найдем, — утешил Генка. — Теперь еще этот мужик…
— С мужиком побазарить придется, — хмыкнул тип и стал продираться через кусты поближе к собеседнику.
— Если в парк не сунется, то ни к чему, — заявил Генка, он вроде бы был за старшего. — И вот что, Вовик, девка появится, сунешь ей нож в брюхо и отваливай, без всяких там штучек.
— Неинтересно, — проворчал он. — И для дела было бы полезней малость заняться ею. Шла деточка через парк и повстречала плохих дядей… Между прочим, девка красивая, я фотку видел.
— Я тоже видел. А теперь заткнись и вали к фонтану, она сейчас появится.
В продолжение этой беседы я лежала ни жива ни мертва. Хотела с перепугу заорать «караул!», но придурковатый Павел вряд ли меня услышит, а услышав, конечно, поспешит уехать подальше от греха. Я зажала рот рукой и зажмурилась, боясь пошевелиться. Мысли метались, но среди них не было ни одной ценной. Как выпутаться из этой дрянной ситуации, в ум не приходило. Эти психи хотят меня зарезать, за что, интересно? Если им нужна Алькина машина, то убивать меня глупо… Мамочка, так ведь Алькиной машины нет, а что, если подружка на ней никуда не уезжала? Вдруг она у них? В таком случае, убивать меня еще глупее, ведь им уже известно, что в машине ничего нет. А потом, откуда они могли узнать, что несчастный Сережа там чего-то спрятал? Неужто такие умные… Тут Вовка полез назад через кусты с намерением занять позицию позади скамейки, а с аллеи вновь послышались шаги, а потом и голос:
— Татьяна…
Пашка не усидел в машине и поперся за мной. Вот ведь дурень, слава тебе господи!
— Черт… этот, — проворчал Генка и бросился через кусты.
Далее я услышала топот ног, звуки ударов и отборную матерщину. Видеть ничего не видела, потому что боялась голову поднять, но что на аллее происходит, догадаться было нетрудно. Вовка вдруг резко взвыл, потом завизжал:
— Руку, руку пусти…
Кто-то грохнулся на землю и охнул, а Пашка зарычал:
— Я вас, падлы, без яиц оставлю! — Из чего я сделала вывод, что мы побеждаем, и чуть приподняла голову. Генка рявкнул:
— Мать твою! — И тут раздался выстрел, а следом и второй.
Я обомлела, потом ходко поднялась и, не разбирая дороги, бросилась куда-то вправо, продираясь через кусты и повизгивая.
В конце концов парк остался позади, а я смогла оглядеться и отдышаться. Колени дрожали, виски ломило, а сообразить, где нахожусь, я никак не могла. Прислонилась спиной к дереву и немного постояла с закрытыми глазами. После чего посоветовала себе взять себя в руки и как можно быстрее убраться подальше от этого места.
Я пошла прямо, в надежде, что по пути возникнет что-то знакомое и я смогу определить, где нахожусь. Минут через десять я оказалась на улице, застроенной двухэтажными домами, прошла ее до конца и с некоторым удивлением увидела универсам, прозванный в народе «аквариумом». Рядом с ним была троллейбусная остановка, а на остановке телефон. Я бросилась к нему, на ходу пытаясь сообразить: кому следует позвонить? В парк меня вытащили, соблазнив обещаниями рассказать об Альке, поэтому я набрала номер подружки. Трубку Витька снял сразу.
— Алла? — спросил он тревожно, а я вздохнула.
— Витя, извини, это Таня.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось, — вторично вздохнула я и коротко рассказала о пережитом ужасе. — Тебе тоже могут позвонить. Будь осторожен.
— Выходит, Алька у них?
— Вовсе необязательно. Но в милицию завтра сходи и заставь их пошевелиться. Что-то здесь не так…
— Я ничего не понимаю, — жалобно пробормотал Витька, а я, чтобы его утешить, ответила:
— Я тоже, — хотя совсем дурой не была и кое-что, безусловно, понимала.
— Где ты сейчас? — догадался спросить Витька. — Я за тобой приеду.
— Не надо, — отказалась я, хоть у нас с ним теперь общее горе, но лучше относиться к Витьке я от этого не стала. — Я у подруги, — с ходу соврала я. — Здесь заночую. Домой, знаешь ли, боязно.
— Танька, может, ты поживешь у меня? — жалобно предложил он.
— Зачем это? — удивилась я.
Он помолчал, вздохнул и сказал:
— Вдвоем-то легче.
«Вот уж только не с тобой», — подумалось мне, а вслух я сказала:
— Не забивай голову, Алька найдется.
Но сама уже как-то в это не верила. Пожелав Витьке спокойной ночи и с опозданием сообразив, что при подобных обстоятельствах это звучит как-то издевательски, я повесила трубку.
В этот момент из-за поворота показался троллейбус. Наверху светилась табличка «Следует в парк», но, увидев меня, водитель притормозил и открыл дверь. Я запрыгнула.
Кондукторша дремала, свесив голову на грудь, а я пристроилась у окна. Троллейбусный парк находился в трех остановках от моего дома. Поблагодарив водителя, я двинулась далее пешком. Тут меня осенило, что домой мне вроде бы идти не следует: если у этих типов есть моя фотография (а они об этом сказали совершенно определенно), то уж адрес мой точно имеется. Куда же мне, горемычной? Знакомых полгорода, есть среди них такие, к кому и в час ночи можно заявиться без угрызений совести, но ведь свой визит придется как-то объяснить. К тому же идти домой все равно надо: в кошельке у меня всего сотня, паспорта с собой нет. В такой ситуации разумнее делать вид, что я ничего не понимаю и поэтому не боюсь. Если человек срывается в бега, это наводит на размышления. Опять же Алька может позвонить… и вообще.
Я продвигалась к дому и вскоре продвинулась до такой степени, что смогла увидеть свой подъезд. К сожалению, не только его. По соседству с подъездом нагло стоял джип «Тойота». Выходит, это они караулили меня в парке, а теперь дожидаются здесь. Я подняла голову, свет в окнах моей квартиры призывно горел. Может, это другие? Думают, что я дома и никуда не выходила? Те или не те, а в подъезд пробраться как-то надо. Я свернула за угол и остановилась возле третьего окна. Поднялась на носки и постучала. Ждать пришлось долго. Наконец послышался пьяный мужской голос:
— Чего?
— Вадик, — позвала я.
Вадик встал на подоконник и высунулся в открытую форточку. Сфокусировал зрение и удивился:
— Танька?
— Я. Слушай, открой окно.
— Зачем? — еще больше удивился он.
— Я к тебе влезу.
— Так у меня вроде дверь есть.
— Не могу я через дверь, гад один привязался, у подъезда стоит.
— Может, дать ему по шее? — предложил Вадик, открывая окно. — Дотянешься?
— Не-а, табуретку подай.
Он подал, я влезла в окно, после чего Вадик, рискуя вывалиться, втащил табуретку. Окно заперли, а свет включать не стали. Вадик поглядывал на меня с интересом. Был он когда-то моим одноклассником, а теперь алкоголиком и частенько забегал ко мне стрельнуть денег на выпивку, при этом каждый раз вспоминая, что в четвертом и частично в пятом классе был в меня влюблен.
— Чего за тип-то? — спросил Вадик.
— Говорю, пристал, гад. Боюсь, не стоит ли он возле квартиры.
— Хочешь, чтобы я проверил?
Я-то хотела, а вот Вадик — не очень. Помялся и пошел к входной двери.
— Вадик, — позвала я, протягивая ключи, — заодно уж и в квартире посмотри.
Он моргнул, но с очередного перепоя, да еще поднятый с постели ночью, соображал плохо и пошел. А я стала ждать. Вернулся он через пять минут.
— Никого там нет, — заявил вроде бы обиженно и добавил: — Танька, у тебя там в холодильнике водка стояла, на донышке…
— Выпил, что ли?
— Ну…
Я махнула рукой и отправилась к себе. Заперлась, прошлась по квартире, заглянув во все щели, потом рухнула на диван и пожаловалась:
— Просто ужас, как все перепуталось!
Минут через пять я выключила в комнате свет и осторожно подошла к окну. Джип стоял на месте. Разглядеть, кто там внутри, возможным не представлялось, а просто так пялить глаза быстро надоело, и я пошла спать.
Снились мне грязные простыни, я их зачем-то развешивала в палисаднике на нашей даче, а мама, стоя на крыльце, укоризненно качала головой.
Я открыла глаза и тревожно посмотрела на часы: 5.45. Вскочила и кинулась к окну. Джип все еще торчал под окнами, я нахмурилась. Что-то в нем было странное. Я прошла в кухню, заварила кофе и стала наблюдать за тем, как трудится наш дворник, дядя Вася из тринадцатой квартиры. Он мел дорожку перед подъездом, неумолимо приближаясь к джипу, а я вышла на балкон и хмуро уставилась на дверь со стороны водителя. Она была открыта. Не распахнута, нет, а чуть-чуть приоткрыта, точно что-то ей мешало. Я присмотрелась и поняла что: мужской ботинок. «Это как же он сидит?» — изумилась я, потом, швырнув чашку в мойку, бросилась к двери и, забыв одеться, в футболке, в которой спала, и босиком выскочила на улицу.
