Владимир Колычев - Дважды коронован
– А Ритка? Нам ее без денег не отдадут.
– А кому она там нужна, если Гену завалим? А потом, сам подумай, если его грохнуть, в казино менты заявятся, шмон устроят. Может, версия такая будет, что его свои завалили. Так что Ритку наверняка в казино держать не будут. Отпустят, и все дела...
– Шмон точно может быть. – Моток уважительно посмотрел на Фурмана. – Не станут Ритку держать. Вчера надо было Гену валить...
– Так ты сам его вчера упустил.
– Ну, бывают в жизни неудачи.
– Это вчера было, а сегодня у нас фарт. Поэтому сегодня валить его будем.
– Интересно, что эта мразь с Риткой сделала?
– Скорее всего, по кругу пустили, – пожал плечами Фурман.
– Ты так спокойно об этом говоришь? – удивленно посмотрел на него Моток.
– Совсем не спокойно. Жаль, если все именно так. Но ведь от нее не убудет. А мы за нее отомстим. Или нет?
– Само собой...
– А ты чего так заколотился? Нравится тебе Ритка?
– Я что, на гомика похож? Ритка только гомикам может не понравиться.
– Смотри, если клинья к ней подбивать станешь, я тебя сам лично гомиком сделаю! Понял?
– Когда она у тебя будет, тогда и поговорим.
– Будет, будет... Ну что, за Косым и Горемыкой едем?
– А толку от этих увальней? – небрежно скривил губы Моток. – Ни рыба ни мясо, только для фактуры и годятся, детей пугать.
Правильно все говорил Моток. И вид у него серьезный, рассудительный. Мокрого дела не боялся, голова работает, и на внешность далеко не последний. Но именно это и не нравилось Фурману. Как бы парень ненароком не занял его место – сначала в постели с Ритой, а затем и во главе угла.
Но не о том сейчас нужно думать, сначала с Геной следует разобраться, а без Мотка Фурман как без рук, на него вся надежда. Так что не время сейчас точить на него ножи...
* * *Гена нервничал. А это заставляло его снюхивать «рельсу» за «рельсой». Мозг «снегом» завалило, голова гудела и дребезжала, словно старый холодильник. А тут еще Дима Качан на клапан давит:
– Не нравится мне вся эта лабуда...
Голос у него тяжелый и гулкий, как чугунная болванка. И весь он мощный и непробиваемый. Лицо такое, что и ударить страшно: кулак можно сломать. Такое ощущение, что лоб, надбровья, нос и скулы отлиты из танковой брони, а кожа толстая, дубленая, из такой доспехи хорошо делать, чтобы стрела не брала. – Слишком круто все переплелось. Джума завалили, а с ним Ростом чуть не гикнулся. А Ростом за репчинским рынком смотрит. Спартак за ним. И Мартын этот...
– Ну и что? – Генина голова совсем отказывалась соображать.
– А то, что Рита эта неспроста появилась. И пацаны, которых ты умыл. Спецом все. Спецом они к твоей Дане подсели, пока ты мышей ловил. Ты на них наехал, беспредел учудил. Потом Мартын появился и забрал Риту. Теперь у них полное право на тебя наехать. За твой беспредел.
– Это что, наезд?
– На тебя? Слышь, Гена, без обид. Ты мозги себе этим «снегом» отморозил, на людей бросаешься. Джума реально обломал, не вопрос, круто на словах его развел, тут я снимаю шляпу. Но беспределишь не по теме. Слава у тебя дурная. Потому люди думают, что это мы Джума завалили...
– И пусть думают! – рыкнул в ответ Гена.
Хотелось врезать Качану за такой базар, но все-таки он сдержался. Дима такой, что и ответку дать может. Да и нельзя его трогать. Слишком уж многим обязан ему Гена. Качан запросто мог прокинуть его через кий. Они с Родей поставили казино, они все закрутили, а Гена мог оказаться не при делах. Но нет, встретили его по-настоящему, даже казино в его честь назвали, и дом этот предоставили. У коммерсанта одного за долги забрали и ему отдали.
– Гена, извини, конечно, но ты какую-то хрень несешь! – мотнул головой Качан. – Я как узнал, что воры нам Джума шьют, так у меня аж волосы торчком встали! А ты – пусть думают... Это не просто беспредел, Гена. За вора жестокий спрос!
– Чего? Жестокий спрос?! Да их только в прошлом году десятка два завалили. И много за них спросили?
– Мы все не знаем...
– Ты не знаешь. А я знаю! Я зону держал, воров на одном пальце крутил! Там ничего реального, одни понты! За вора особый спрос! – передразнивающе протянул Гена. – Они такие же люди, как и мы. Есть керосин в баке – летят, нет – тупо носом в землю. У них с керосином сейчас туго, потому что проблем выше крыши. Ничего они мне не сделают! Потому что я их не боюсь. Никого не боюсь! А если не боюсь, то со мной ничего нельзя сделать. Я точно это знаю! Вот если начну бояться, тогда меня и можно будет сделать...
– А если сделают? – насмешливо посмотрел на него Качан.
– Кто? Воры?
– Может, и они. Через Спартака. Я же говорю, что не зря его люди нарисовались. И козыри у них теперь есть.
– Какие козыри?
– Ты Риту обидел, а они за нее спросят.
– Зачем им это? Если они за Ростома хотят спросить, пусть напрямую и спрашивают. Чего им вокруг да около ходить? Зачем эти заморочки с телкой?
– Мало ли, – пожал плечами Качан. – Может, он не хочет напрямую за Ростома подписываться?
– Почему?
– Он же славянин, а за ним – грузинские воры. Грузины и славяне на ножах, и тех валят, и других. Возможно, и Джума славяне замочили.
– Давай покороче.
– Думаю, не хочет Спартак в эту тему вписываться. А если из-за бабы тебя подрежет, тогда никаких вопросов.
– Качан, ты же старый боец. Ты же понятия, как «Отче наш», знаешь! Не по понятиям это – под бабу подписываться!
– Ты это Спартаку скажи. Он в девяносто третьем с чеченами схлестнулся из-за своей бабы. Они ее за проститутку приняли, в кабак потащили, а он подъехал, ответку им дал. Потому разбор был. Чечены подъехали, давай шмалять, а хрена! Их самих всех наглухо. Потом еще две машины расстреляли. Просто подъехали – и две машины с чеченами в хлам! А ты говоришь, понятия...
– Напугал ты меня, – скривил губы в презрительной ухмылке Гена. – Щас рожý от страха. Не мы должны бояться этого козла, а он должен бояться нас!
– Так пусть боится, не вопрос, – кивнул Качан. – Надо стрелу со Спартаком забить, обстановку прояснить. Можешь наехать на него, я не против. Главное, чтобы он дорогу к нам забыл.
– Для этого память ему надо отбить. Вместе с головой. Наглухо. Не надо никаких стрелок. Дай мне пару пацанов. Я этот вопрос конкретно решу.
Гена не боялся смерти – ни своей, ни чужой. И ему совсем не страшно схлестнуться с хваленым Спартаком. Но начнет он с Мартына, который так унизил его на глазах у толпы. Такое не прощается. Особенно если есть чисто деловой повод свести с ним счеты. Спартак и Мартын бросили ему вызов – что ж, он принимает его.
– По-мокрому решить хочешь? – напрягся Качан. – Без терок?
– Какие терки? После терок станет ясно, кто этих клоунов завалил. А так – тишь да гладь. У них же есть враги.
– Может, ты и прав.
– Я всегда прав, Дима. Потому и на коне. И никакие козлы меня из седла не выбьют... Так что, с пацанами поможешь? Или мне самому все организовать?
– Пацанов найдем. Что, сам этим делом рулить будешь?
– Сам. Так надежней. И спокойней... Короче, двух-трех пацанов мне организуй. И стволы. Я еще не знаю, что лучше, автоматы или снайперка. А возможно, и гранатомет понадобится...
– И гранатомет найдем, – кивнул Качан.
Гена усмехнулся про себя. Дима – крутой мэн, без вопросов. Но зря он пытался поставить его в зависимость от себя. Сколько бы ни пыжился, все равно будет крутиться в орбите солнца по имени Гена Витязь. Не хватит ему массы, чтобы вырваться из его притяжения.
Глава 8
Первую скрипку взял на себя Моток, а Фурман – на подвозе. Он лучше водит машину, ему и рулить. Но и у него автомат. Стекло уже опущено, короткий ствол из него выставить будет несложно. Моток ударит первым, а он поддержит. И, если машина у Гены не бронированная, конец ему.
Вечер уже, половина десятого, но еще светло, и темнеть начнет не раньше одиннадцати. В Москве хоть и нет белых ночей, но все же потемки наступают позже, чем на юге. Хорошо это или плохо, пока непонятно. С одной стороны, когда светло, стрелять легче, а с другой – скрываться сложней.
– Что-то спать охота, – во весь рот зевнул Фурман.
– Спи.
– Гонишь?
– Хотя бы сделай вид, что заснул.
– Зачем?
– Только ты заснешь, и Гена появится. По закону подлости.
– Но я же не засну, – закрывая глаза, неуверенно сказал Фурман.
Тяжелые веки сомкнулись, и он мгновенно провалился в сон...
– Подъем! – рявкнул на ухо Моток.
Фурман вынырнул из глубокого сна и увидел, как открываются ворота.
– Долго я спал? – спросил он, надевая на голову вязаную шапочку.
– А ты уже и поспать успел? – усмехнулся Моток. Он уже успел и шапочку по лицу раскатать, и затвор автомата передернуть.
– Может, секунд десять... Сработал закон подлости. Сейчас главное – вечным сном не заснуть. – Фурман подготовил автомат к бою, положил его на переднее сиденье и тронул машину с места.
С домом Гены он поравнялся, когда «Мерседес» уже стоял за воротами, ожидая телохранителя, который их закрывал. Боковые окна затемнены наглухо, но лобовое стекло прозрачное – и водитель виден, и человек на заднем сиденье. Похоже, Гена.
