Вячеслав Жуков - У зоны свои законы
Баев стоял в нерешительности.
– Да мне вообще-то надо пса выгулять.
– Это ненадолго, Рустам.
– Ну, если ненадолго… – Баев еще как бы раздумывал, стоит ли ему садиться, обернулся к псу. – Грей, сидеть!
Послушный пес сел возле перехода, тихонько повизгивая. Никогда с ним хозяин так не поступал.
Баев подозрительно взглянул на Тютина, усаживаясь на сиденье. Очень скоро подозрительность его перешла в напряженность. Опустив левую руку вниз, Баев то сжимал ее в кулак, то разжимал.
«Соседка дала точную информацию. У Татьяны был он, Баев», – подумал полковник. Сейчас главное было не показать, что ему известно, кто приходил к Татьяне с букетом гвоздик. Но вот именно это оказалось труднее всего. Хотелось схватить Баева за грудки. Да и по морде бы врезать не мешало. Огромным усилием воли Тютин сдержал свой гнев и как ни в чем не бывало сказал:
– Ты слышал, у меня зятя убили?
– Да, слышал, – ответил Баев и отвернулся, будто глянув на Грея. Пес поджидал его.
«Значит, советь все-таки мучает тебя, сволочь», – подумал Тютин. А капитан мучительно думал о том, в чем прокололся. А это случилось, иначе бы Тютин не приехал.
– Ларису, дочь мою, тоже убили. Татьяну…
Баев замер на сиденье. Только его раненая рука выдавала невроз. Он уже догадался, какое за всем этим сейчас последует обвинение. Тютин схватил его за руку и сказал:
– Соседка видела, как ты звонил в дверь Татьяны. Она открыла тебе…
– В чем дело? – Баев вырвал свою руку.
– А дело в том, что ты, Баев, сука! Чужому бы она не открыла. Ты подставил ее. Она мне рассказывала, как ты пытался сделать ее любовницей. И убили ее по твоей наводке. Слышишь? И зятя! И дочь – Ларису. Даже внучку пытались убить.
– Ты с ума сошел, полковник! Сам хоть понимаешь, что несешь?
– Я-то понимаю. А вот понимаешь ли ты? И готов ли ответить за свои черные дела?
– Дурак ты, Тютин! – Баев взялся за ручку, чтобы открыть дверь, но Тютин схватил его за плечо, удерживая на сиденье.
– Сидеть, гад! Сейчас поедем в МУР. Там ты быстро расколешься.
– Убери от меня руки! – рявкнул на него Баев, и зеленоватого цвета глаза вмиг пожелтели, на скулах вздулись желваки. – Что ты мне сделаешь? Пенсионер сраный. У тебя даже нет оружия. А у меня вот. – Он резким движением сунул руку под спортивную куртку и достал из оперативной кобуры пистолет. – Я могу тебя сейчас застрелить при попытке нападения на сотрудника милиции.
– Стреляй, гад! Ну, чего же ты? А-а… – Тютин, махнув рукой, брезгливо поморщился. – Ничего ты не можешь. Ты всегда был трусом. Всегда. И меня ты не убьешь. Я ведь тоже мент, хоть и бывший. Выстрелишь в меня, и тебя самого посадят. Тут многолюдно, тебе некуда спрятать труп. Да и люди услышат выстрел. Стреляй, Баев, не жмись, словно в штаны наложил. Но перед смертью я бы хотел все-таки узнать, зачем ты это сделал.
Баев ощетинился, но пистолет все еще держал на уровне виска полковника Тютина.
– Да. Я дал на тебя наводку. И на Татьяну дал, – он вдруг опустил пистолет, ткнул им в правый бок Тютина. – Один человек сводит с тобой счеты. Я всего лишь помог ему, подсказал, где твоя дача, когда твой дорогой зятек приезжает туда. Где живет твоя Татьяна. Так что они знают о тебе все. Ты – труп, полковник. И ничего не сможешь сделать. А теперь мне самому придется тебя убить.
Тютин посмотрел в глаза Баеву и понял, он сделает это прямо сейчас. Но Тютин не испугался смерти. Баев не врет, значит, за теми, кто на него охотится, – сила. А он один. Его даже предал давний товарищ, и скорее всего сейчас он умрет, а этот гад, Баев, останется жить.
– Эх, Рустам, Рустам. Как ты мог? Ведь мы дружили с тобой.
– Дружили? – Баев рассмеялся как сумасшедший. – Да я ненавижу тебя! Понял? Ненавижу! Твое место должен был занять я, а не Стелбин. Но ты порекомендовал его. Неподкупный полковник! Да ты просто осел! Живешь по дурацким правилам. И хочешь, чтобы все так жили. Ты загубил мне не карьеру, жизнь! По твоей милости я теперь до пенсии должен сидеть в дознании. Но те пятьдесят тысяч долларов, которые мне заплатили за услуги, не лишние. Что, завидуешь?
– Эх, Рустам, как же я раньше тебя, суку, не разглядел.
– Да уж, не разглядел. Только ты всегда считал себя умным, а на самом деле ты – дурак. Рвал жопу, а чего добился?
Тютин не ответил. Впереди него остановилась машина «Скорой помощи». Высокий, круглолицый здоровяк в белом халате направился к табачному киоску.
Эта машина мешала Баеву. Не станешь же убивать Тютина при посторонних. И капитан решил подождать.
Грею надоело сидеть, дожидаться хозяина, и, когда толпа людей хлынула через переход, он вскочил и быстрыми махами устремился на другую сторону дороги.
– Смотри, – кивнул Тютин на собаку.
Обернувшись, Баев увидел бежавшую собаку.
Вот-вот включится зеленый свет и хлынет поток машин.
Баев выскочил из машины, словно позабыв про Тютина, побежал к перекрестку.
– Грей! Назад, Грей!
Пес уже был возле самой обочины. Услышав, что хозяин его позвал, Грей кинулся назад.
На светофоре вспыхнул зеленый, и машины стали набирать скорость.
– Грей! – заорал Баев, опасаясь, что кто-нибудь из водителей может наехать на его верного пса.
– Грей, остановись!
Но пес эту команду не услышал.
Бешено летящий «Мерседес» вильнул в сторону, объехав пуделя, но внезапно появившийся из-за автобуса человек в ярком спортивном костюме с пистолетом в руке наскочил на капот.
Иномарка затормозила, но было уже слишком поздно.
Тютин взглянул из окна машины на распластанное тело капитана Баева. Из «Скорой» к нему уже бежали врачи.
Наташа сразу догадалась, бравый полковник не в духе.
– Что-то не так, дед?
Тютин не сдержался, хотя и понимал, не должен на внучку выплескивать все негативное, что не день и не два скапливалось в нем.
– Не забивай свою голову лишними проблемами! – прозвучало чересчур резко. И Наташа, больше ни о чем не спрашивая, ушла в другую комнату.
«Зря я так с ней. Обидел вот», – решил Тютин и пошел извиняться.
Наташа сидела в кресле и листала журнал моды. После окончания одиннадцатого класса она готовилась пойти учиться на модельера. На деда она даже не взглянула. Он вздохнул и сел рядом.
– Наташа, не сердись на меня… Пожалуйста… Ладно?
Наташа продолжала молчать. Тютин опять вздохнул.
– Пойми, я ведь не со зла. Ну, так получилось. Вырвалось.
Глаза у Наташи были грустные, но обида уже прошла.
– Не буду. Только ты все уезжаешь. Мне надоело по соседям скитаться. Генерал заколебал меня своей болтовней. На шаг от меня не отходит. В туалет одну не отпускает. Чокнуться можно.
– Ну, что делать, родная. Это временно. Надо потерпеть. Зато я спокоен, ты на глазах у них. Одну тебя я оставить не могу.
– Надоело…
– Ничего, Наташка. И тебе так безопасней, и им веселей с тобой. Старикам всегда с молодыми лучше.
– Я сегодня маму во сне видела, – помолчав, сказала Наташа. – Стоит она у дома и так приветливо машет мне рукой, а сама плачет. Слезы… – и Наташа, всхлипнув, закрыла глаза, боясь разрыдаться.
– Ну, ну. Не надо, Наталья. Ведь ты у меня уже взрослая.
Наташа закивала головой, соглашаясь, а на щеках слезы.
– Я не хочу быть взрослой, – сказала она печально.
Тютин, улыбаясь, погладил внучку по волосам.
– Ну, что ты, Наташа. Не надо. Все будет хорошо, – сказал он, сам не будучи уверен в своих словах. Да и кто может за это поручиться? Но сейчас надо было успокоить Наташу, и Тютин постарался придать голосу уверенность:
– Скоро все кончится. Все будет хорошо, – повторил он.
Но он не убедил Наташу. Она покачала головой и вздохнула.
– Нет, дед. Хорошо уже не будет. Никогда, – сказала она грустно.
Когда Наташа поздно вечером ушла спать, Тютин, оставшись один, подсел к столу и опять раскрыл альбом с фотографиями. Разные лица. Их много, целый толстенный альбом, и, возможно, где-то в них разгадка его несчастья, его беды. Ну ведь должна же где-то быть разгадка? Да и сам способ убийства выбран не случайно.
Этим способом кто-то пытается мне что-то напомнить. Но что? Надо, надо вспомнить, кого я сильно обидел. Черт возьми! Разве все вспомнишь? Но что-то было.
Само собой получилось, что он открыл страницу, на которой была цветная его фотография. Так, ничего особенного на ней, только… Галстук! Темно-синий, в полоску. Тютин, вскочив со стула, нервно заходил по комнате, потом сел на стул, словно боясь, как бы не растерять все, что вспомнил.
– Вот почему избран такой способ убийства. Наизов! Ну да. Наизов. Крупный авторитет преступного мира. Особо опасный рецидивист. – Тютину показалось, что он говорит слишком громко. Он с опаской посмотрел на дверь Наташиной комнаты.
Ночь. Не хватало только разбудить внучку. «Пусть спит», – подумал Тютин, зная, что сам уже не сумеет заснуть.
