Владимир Колычев - Пуля для солиста
Только мама работу свою не оставит. Для нее городская библиотека – это чуть ли не вся жизнь. Разве что Леху она любит больше.
И Леха ее очень любил. Мог бы уже жить самостоятельно. Квартиру вот снял, с мебелью, с телефоном. Но лишь изредка ночует там. Больше днем там бывает. С девчонками. А на ночь – домой, к маме, чтобы не волновалась. Хотя бывают исключения. Как вот сегодня…
После обеда за Лехой зашел Костик. Популярность популярностью, концерты концертами, а заниматься-то надо. Не будешь репетировать – форму потеряешь. А потом нужно к записи нового альбома готовиться. Костик снова целую кучу композиций сочинил. Две песни на слова гребаного поэта Вадима Анатольевича – болт ему в грызло.
Костик заехал за ним на машине. Отцовская «Лада». Но это пока. Скоро на своей ездить будет. И Леха сменит «Яву» на машину. Или будет кататься на том и на другом попеременно. Авто для солидности, мото – для души.
– Спасибо тебе, Леха, – сказал Костик.
Они ехали к заводскому клубу. По-прежнему репетировали там. Между прочим, очень удобно. Заводские стены и КПП надежно оберегают клуб от поползновений фанов. А их с каждым концертом становилось все больше.
– За что спасибо?
– За ведра смеха…
– Не понял, какие ведра…
– Мне ведь жить не хотелось. Так потрясен был. А ты меня рассмешил. Пересмеял я Елизавету Андреевну…
– Лизку! – смело поправил его Леха.
– Да, точно, Лизку!.. Пересмеял я Лизку, насмешил тоску…
– Полегчало?
– Не то слово… Знаешь, я теперь понял, нельзя любить баб!..
Что-то новое появилось в нем. Будто уже не тот маменькин сынок разговаривал с Лехой. В один день повзрослел Костик. Даже голос его заматерел. Женщин бабами называть стал.
– Нельзя, – вроде бы согласился с ним Леха. И тут же усомнился: – Хотя кто его знает…
– Любовь – это зло, – покачал головой Костик. – Любишь, любишь, а потом раз… А-а…
Он махнул рукой и замолчал. В мысли свои не очень-то веселые ушел.
Они подъехали к заводу. Остановились перед воротами, которые начали медленно-медленно перед ними открываться. И возле контрольно-пропускного пункта Леха вдруг увидел Наташу. В легкой кофточке, в короткой юбочке, в туфлях на высоком каблуке. Красивая, свежая, волны очарования…
– Начинайте без меня, – сказал Леха Костику.
И вышел из машины. Подошел к Наташе.
– Ты не меня ждешь? – с долей небрежности в голосе спросил он.
– Может, и тебя, – пожала она плечами.
И грустно посмотрела на него.
– А вообще, я жду маму…
– Зачем? Подвенечное платье пойдете выбирать?
Не хотел он этого говорить. Так получилось. Это прозвенела струнка уязвленного мужского самолюбия.
Никак не ожидал он, что у Наташи есть хахаль. Может быть, самомнение виновато. Оно говорило, что все девчонки в этом мире созданы только для него, для знаменитого Алексея Белова… А ведь Наташа уже взрослая. И притом хороша собой. Ценный приз для любого мужчины.
– Леша, ну зачем ты так? – обиделась Наташа. – Даже если я собираюсь замуж за Митю, что здесь такого?
– А ты правда за него замуж выходишь?
– Почему бы и нет. Мне уже почти двадцать… Мне что, всю жизнь в девках просидеть?
«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…» Есть такая песня. Все как в жизни…
– А ты за меня замуж выходи! – вырвалось вдруг у Лехи.
Неожиданно вырвалось. Для него самого. Но только он не запаниковал, даже не подумал о том, чтобы взять свои слова обратно.
Он вдруг понял, что любит Наташу. Не зря же он вчера так переживал, когда увидел ее с Митькой, братом Танюхи. Все внутри у него тогда перевернулось. Весь концерт сам не свой был, на автопилоте номер отработал. Не улеглась волна, потому и потянуло его на подвиг. Раньше в кабак с девчонкой какой-нибудь приезжал. Водочки попить, повеселиться. А вчера Костика за собой потянул. Тоску проститутками глушили…
Хотел Наташу забыть. Да не получилось. Увидел ее, и контроль над собой потерял. Вместе с головой.
– Замуж? За тебя? – Наташа была потрясена. – Ты что, серьезно?
– А почему бы нет? Разве нам будет плохо вместе?
– Не думаю, что хорошо…
– Почему?
– Не знаю…
Знала она все. И Леха знал. Ненадежный он для семейной жизни. Слишком много вокруг соблазнов. И девчонок красивых море, и все они у его ног… А Наташа может ему скоро надоесть…
Он вдруг понял, что надо дать задний ход. Нет, не отказаться от своих слов. А просто отложить этот разговор на потом. Сначала надо в своих чувствах основательно разобраться, взвесить все «за» и «против»…
– Думаешь, я еще молодой?
– Молодой, – кивнула Наташа. – И слишком горячий… Остыть тебе надо.
– Может, ты и права… Подумать мне надо. Вместе с тобой… Давай вместе подумаем?
– О чем?
– Подходим мы друг другу или нет?
Может, он молодой. Может, слишком горячий. Но сейчас Леха ощущал в себе мудрого обстоятельного мужчину. И говорил в соответствии со своими ощущениями.
– Что, прямо здесь?..
– Зачем? Давай встретимся сегодня вечером.
– Я сегодня не могу.
– Митя, да?
Чинный степенный мужчина куда-то вдруг исчез. Остался резкий вспыльчивый пацан.
– Тебя это удивляет?
– Скажи своему Мите, чтобы он отваливал от тебя… Или мне самому это сказать?
– Не надо, – подозрительно быстро ответила Наташа.
– Почему?
– Ему не нравятся твои дружки…
Еще бы ему нравился Аркаша со своей гвардией. Крепко они вломили этому придурку в прошлом году. Перед тем как тачку у него угнать. На всю жизнь Митя эту встречу запомнил.
– Он тебе что, все рассказал?
– А у него нет от меня секретов.
– И про Танюху рассказал?
– И про Танюху…
Знает гад, как склонить чашу весов в свою сторону. Мол, он такой хороший. За честь опороченной сестры вступился. Потому что женщин уважает. А вот Леха – он плохой. Танюху обрюхатил. И жениться на ней не захотел…
– Танюхин ребенок не от меня…
– Какой ребенок? – с упреком спросила Наташа. – Ты ничего не знаешь. Потому как ничем не интересуешься. Тебе совершенно наплевать на девчонку… Она, между прочим, аборт сделала. И неудачно. Теперь у нее никогда детей не будет…
– А я-то в чем виноват?
– Ты еще спрашиваешь… Кобель ты. От таких, как ты, одни несчастья… А ты, наверное, еще и героем себя ощущаешь. Героем-любовником. Казанова, Дон Жуан… И я тебе нужна для «подвига», знаю… Замуж мне предлагаешь, как только язык у тебя повернулся?..
– Да я серьезно…
– Нет, я не могу тебе поверить. Не могу… Извини, мне пора…
Наташа повернулась к нему спиной. И медленно побрела к остановке. Даже маму свою не дождалась. А может, мама – это предлог. Может, она из-за него, из-за Лехи сюда пришла.
Ему хотелось догнать ее, остановить. Объясниться. Но ему было стыдно. Ведь она права. Что ему нужно от девчонок? Только одно: сунул-плюнул. Это называется заниматься любовью. Дурацкое определение. От такой любви никому не нужные дети. И от настоящей любви тоже дети – но они нужны и отцу и матери…
А ведь он сам всю жизнь нужен был только матери. Отца он не знал. Летчик-испытатель. Эта версия не выдерживала никакой критики. Возможно, его отец и был летчиком. Но летчиком-залетчиком. Как и сам Леха сейчас, летал он когда-то от одного цветка к другому. Для него кураж, а девчонкам залет. И мама его вот так залетела, Лехой разрешилась. А отец его и знать об этом не знает. Продолжает где-то свой полет. Или уже приземлился на каком-то никому не известном аэродроме…
И Леха летает. Девчонок брюхатит. И горя не знает. Главное, чтобы ему самому хорошо было… И ему было хорошо. Всегда. Только вот сейчас худо…
Казанова он, Дон Жуан… Да паразит он самый натуральный, трутень – вот он кто…
Он проникся, он осознал. И больше не будет вести такой образ жизни. И Наташа должна первой узнать об этом…
* * *– Повезло тебе, брат! Поздравляю! – с неуместной торжественностью протянул Леха.
– С чем? – морщился от боли Костик.
– С боевым крещением!.. Ты стал мужчиной…
– Так три дня уже прошло…
– А эта штука на третий день и проявляется. В качестве приза…
– Какая штука?
– А та, которая триппером зовется… Триппер у тебя, брат. По науке гонорея… Мои аплодисменты!..
– Издеваешься, да?
Костик уже понял, что с его мужским достоинством не все в порядке. Сопли зеленые – как будто простуда. Только сопли капают не из носа. И в туалет ходить больно… Леха первый, кто узнал о его проблемах.
– Да ты не бойся, это не смертельно. Конец ампутировать не будут – можешь мне поверить…
– Ты что, по себе знаешь?
– Обижаешь… Если бы за каждый такой случай медаль выдавали, у меня бы вся грудь ими была обвешана…
– И живой…
– Как видишь. И ты выживешь, брат!..
Леха лично отвез его к знакомому врачу. Тот осмотрел его, назначил лечение, выписал рецепт.
– Любишь? – спросил он на прощание.
– Кого? – не понял Костик.
– Ту, от кого любовь подхватил…
