Виктор Мережко - Крот. Сага о криминале
– Вы будете сами их задавать?
Старший улыбнулся, бросил косаря на своих братков.
– Ну что, братва? Может, попросим Юриных пацанов, чтобы они сами поспрошали Часовщика? Вдруг им он ответит что-то стоящее. А, пацаны?
Те тупо молчали, ухмылялись, и только один из них наконец кивнул стриженой головой.
– Можно.
– Ладно, братки, базарьте сами с Часовщиком и его людьми. Может, чего и получится. Мы согласны, – с улыбкой произнес старший и поинтересовался: – Сколько хотите за такой базар?
– Сто, – заявил Олег.
– Сто – чего? – то ли не понял, то ли сделал вид старший.
– Сто тысяч зелени.
– У тебя, пацан, с головкой все в порядке?
– Вполне. Вопросы Часовщику будут заданы самые серьезные.
– Понимаю. Но сто тысяч – перебор. Пургу, брат, гонишь.
– Значит, базар, пацаны, не получился, – развел руками Олег и толкнул под локоть Сергея: – Пошли.
Они развернулись и направились к своему «ниссану». Люберецкая братва тяжело смотрела им вслед, и чего от них ждать, было непонятно. Вдруг окликнули:
– Слышь, пацаны! Притормозите!
Олег и Кузьма замерли.
Все четверо люберецких медленно, в одну линейку двинулись к ним.
– Так разбегаться нельзя.
Парни смотрели на них напряженно и не без опасения.
Люберецкие в двух метрах остановились, и Кузьмичев неожиданно заметил, что у одного из них от ветерка приоткрывается пола пиджака, а под ней – ствол.
– Так разбегаться нельзя, – повторил старший. – Тем более что мы вам не враги, а с Часовщиком все одно побазарить охота… – Поднял ладонь, показал на пальцах. – Тридцать.
– Сорок, – сделал коррективу белыми от напряжения губами Олег.
Старший коротко прикинул, снова – для вида – оглянулся на братву.
– Лады, сорок так сорок… – Он почему-то рассмеялся. – Стоит ли из-за какой-то десятки портить отношения? – Подмигнул к одному из своих: – Давай.
Тот достал из оттопыренного кармана несколько пачек стодолларовых купюр и две передал Олегу.
– Аванс. Чтоб жирно елось, сладко пилось.
Олег взял деньги, передал их Кузьмичеву. Тот засунул зелень во внутренний карман пиджака.
Молча обменялись рукопожатием.
Сергей и Олег направились к своей машине, ощущая на себе взгляды и ожидая в любой момент выстрелов в спину.
Подчеркнуто не спеша сели в «ниссан», Олег завел двигатель, посигналили оставшейся братве и унеслись прочь.
Машина мчалась по широкому шоссе на предельной скорости, настроение было возбужденное и слегка нервное, тем не менее оба молчали, приходя в себя.
Вдруг Олег резко затормозил, остановил машину. Посмотрел на Сергея.
– Хочешь правду, Кузьма? Я был убежден, что они сейчас пальнут в спину. Ноги подкашивались.
– Нет, – отрицательно мотнул головой Сергей. – Смысла не было убивать. Судя по всему, у них к Часовщику самые серьезные вопросы… – Внимательно посмотрел на Олега. – А Часовщик – он какой?
– Беспредельщик. Причем полный. Его боятся, не любят, не уважают, пока что терпят.
– Мы идем на это из-за денег?
– Мы идем на это для того, чтобы заставить уважать себя. И чтобы к нам потянулись люди.
При въезде в Москву, за кольцевой дорогой, их неожиданно тормознули на посту ГАИ.
– Деньги у тебя… – предупредил Олег Кузьму и подмигнул. – Хорошо, что без ствола. А то был бы геморрой.
Он покинул машину, заторопился навстречу гаишнику, как к родственнику.
Сергей видел, как он о чем-то возбужденно рассказывал инспектору, размахивал руками. Тот хмуро слушал, продолжая идти к их «ниссану».
– Откройте багажник, – распорядился гаишник.
Олег с улыбочкой выполнил просьбу, инспектор пересмотрел находящиеся там вещи. Затем подошел к дверце со стороны Сергея, кивнул на него:
– Это кто?
– Друг, приятель… На даче были, – объяснил Олег.
Гаишник вернул документ, лениво козырнул.
– Смотрю, на кого вы похожи? – сказал он Олегу. – Что-то очень знакомое. Не по телевизору, случайно?
– Нет. На Сергея Есенина.
– Точно, – инспектор первый раз улыбнулся. – На Есенина, – и, довольный, направился к ментовской будке.
Олег плюхнулся за руль, улыбнулся широко и красиво.
– Большое спасибо отцу и маме, что подарили такую морду. Из любого положения выручает. – Завел машину, тронулся. – А ты ему не понравился.
– Это почему? – не понял Кузьма.
– Нюх у них… Видел, как он тебя фотографировал? Черт их знает, откуда у них интуиция? Не обижайся, но лицо у тебя настоящего уголовника.
Наступило время принимать решения.
Втроем они сидели на кухне в квартире Кузьмичева. Перед Юрой лежала карта Москвы, он что-то рисовал на листке бумаги.
– Любера на Часовщика зуб мамонта имеют. Аж дымятся, чтоб загасить козла.
– Он что, дорогу им перешел? – удивился Кузьма.
– И не одну. Половину из того, что имели любера, сейчас притырил себе Часовщик…
Юра расстелил карту поровнее.
– И завязаться с ним вернее всего можно на авторемонтной станции, вот на этой улице, – показал на карте.
– Почему? – не понял Олег.
– Мастерская – она его. Это раз. А второе – он просто помешан на тачках, меняет их каждый день, и каждый день они у него ломаются.
– Почему?
– Опять «почему»! Такой человек. С виду – невзрачный, чистый бухгалтер, в очках, а садится за баранку – зверь зверем.
– А что значит «завязаться»? – полюбопытствовал Кузьмичев.
– Законтачить.
– Это нужно?
– А к нему по-другому не подступить. Знаешь, какая у него охрана? Чужака на километр не подпустят. А когда ты колупаешься с тачкой, то можно и лапши ему как следует навешать, а заодно и на тачку кое-что привесить… – Юра расхохотался, довольный собственной шуткой.
– А как устроиться на эту станцию? – озабоченно пожал плечами Олег.
– Считай, вопрос решен. Уже устроился.
– Кто? – удивился Олег. – Я?!
– Ты у нас будешь по женским кузовам! Кузьма! – Юра по-свойски положил руку на плечо Кузьмичева, заглянул в глаза. – В тачках что-нибудь сечешь?
– Танк, бронетранспортер хорошо знаю. Одно время даже сидел на компьютерной диагностике.
– Значит, и в «мерине» разберешься.
– В «мерине»? – не сразу врубился Сергей.
Юра и Олег расхохотались.
– Ну деревня! Ну провинция! – Юра даже прослезился от смеха. – «Мерин» – это «мерс»! У Часовщика их штук десять. И все в этом парке! Так что, Кузьма, через день-два на работу! – Достал из ящика стола листок бумаги, ручку. – А пока что калякай маляву… так, мол, и так, прошу принять на работу, ну и все остальное.
…Кузьмичев уже спал, когда рядом с подушкой запищал пейджер. Сергей зажег ночник, прочитал на экране:
ПРИВЕТ ИЗ РОДНОГО ГОРОДА. ЕСЛИ БУДЕТ ЖЕЛАНИЕ, ПОЗВОНИТЕ УТРОМ ПО ТЕЛЕФОНУ 921 5687. ИЛЬЯ.
Он взял ручку, записал на бумаге – 921 5687. Подумал, исправил вторую цифру. Получилось – 931 5687.
Встал с постели, прошел на кухню, зажег газ, сжег записку с номером телефона.
Утром Сергей вышел из продуктового магазина с сумкой, выбрал свободный телефон-автомат, закрыл кабину поплотнее, набрал номер.
На другом конце трубку сняли сразу же.
– Здравствуйте, – сказал Кузьмичев. – Звонит земляк. С кем я могу поговорить?
– А, здравствуйте-здравствуйте, – обрадовались в трубке. – Очень приятно, что вы откликнулись, не забываете земляков. Как у вас сегодня со временем?
– Нормально. Во сколько?
– Скажем, в одиннадцать.
– Где?
– На Тверской, рядом с Юрием Долгоруким – магазин «Книга». У любого продавца спросите Леонида Николаевича, вас проводят.
В магазине «Книга» на Тверской, как всегда, было не протолкнуться. Знатоки, случайно забредшие студенты, а при входе молчаливые и грозные охранники.
Кузьмичев вошел в магазин, для вида перебрал пару книг, прошел внутрь, спросил первую попавшуюся продавщицу:
– Как мне найти Леонида Николаевича?
– Пожалуйста, я вас провожу.
Они прошли через кассу в служебное помещение, продавщица показала на одну из дверей.
– Здесь.
Дверь как дверь. Дерматиновая, высокая, почему-то без таблички. Сергей повертел головой, пооглядывался, затем постучал. Никто не ответил, Кузьма нажал на ручку и оказался в коридоре. Навстречу вошедшему попался тучный мужчина лет сорока с небольшим.
– А, – радушно протянул он, словно знал вошедшего с рождения, – а вас уже ждут, – и повел в дальний конец узкого, заставленного ящиками коридора.
В комнатушке, куда привели Кузьмичева, сидел щуплый человек. Он протянул руку Сергею. Рукопожатие было крепкое, деловое, сдержанное.
– Здравствуйте.
Сергей опустился в предложенное кресло, человек запер дверь. Занял кресло напротив.
– Вам привет от Ильи.
– Спасибо.
– У вас, наверно, есть вопросы?
