Татьяна Полякова - Мой любимый киллер
За двумя сдвинутыми столами шел банкет, солидные люди: пять мужчин и три женщины. «Празднуют день рождения», — машинально отметила я, потому что все внимание было обращено к женщине в черном платье, она то и дело улыбалась, щеки ее пылали, а глаза счастливо сияли. Пожалуй, этих принимать во внимание не стоит.
Вошли еще трое ребят, покосились на тех, что сидели у окна, и устроились за столом на четверых в среднем ряду. Публика у окна их заметила: сначала один повернул голову и проводил парней настороженным взглядом, затем и остальные обернулись, точно по команде, заметно хмурясь при этом. «Встреча недругов на нейтральной территории», — мысленно прокомментировала я, продолжая свои наблюдения. Как видно, в планы и той и другой компании скандал не входил. Минут пять посверлив взглядами спины друг друга, ребята успокоились и сосредоточились на выпивке.
Сделав заказ, я краем глаза наблюдала за своим соседом. Он выпил рюмку водки, хотел было закусить, но так и замер с вилкой в руке: было ясно, думы у парня невеселые, и очень сомнительно, что он видит происходящее вокруг. Впрочем, ничего по-настоящему интересного не происходило до тех самых пор, пока один из типов за столом у окна не решил покинуть зал. Он шел мимо моего стола и не заметить меня не мог, я вообще заметная, а по случаю посещения ресторана еще и облачилась в костюм ярко-красного цвета. Парень посмотрел на меня, а я на него, надо признать, без особой любезности, что должно было вызвать в душе подобного типа неудовольствие. Неудовольствие он никак не продемонстрировал, но, возвращаясь к дружкам, задержался возле моего стола, наклонился ко мне, вцепившись руками в спинку стула, и с пакостной интонацией в голосе спросил:
— Скучаешь?
— Нет, — ответила я серьезно и для убедительности покачала головой.
— Кого-нибудь ждешь? — изобразив улыбку, продолжил он допрос.
— Нет, — вновь без всякого энтузиазма ответила я и добавила:
— А вот тебя ждут, — и кивнула на парней у окна.
— Ладно, — хмыкнул он. — Еще не вечер, вдруг передумаешь.
— Это вряд ли, — заверила я и улыбнулась. От моей улыбки его заметно передернуло, и к своему столу он вернулся явно не в духе.
Через несколько минут все пятеро покосились в мою сторону, сдвинули стриженые головушки ближе друг к другу и принялись совещаться, то и дело поглядывая на меня с веселым озорством. Я вздохнула и от души пожелала себе не ошибиться: если в ресторане отсутствует мой предполагаемый ангел-хранитель, мне придется ох как несладко. Кстати, ох как несладко — еще мягко сказано. Но что сделано, то сделано, как говорил один мой знакомый — когда карты на руках, надо играть.
Я еще раз оглядела зал: приметив интерес ко мне ребят у окна, публика старательно избегала смотреть в мою сторону. Что ж, я их понимаю, по-моему, это даже разумно.
— Еще что-нибудь? — спросил официант, возникая из-за моей спины. В лице его читалось желание скорее получить по счету, пока я еще в состоянии расплатиться. Настроение у меня было не из лучших, и облегчать ему жизнь я не спешила, всем своим видом демонстрируя, что никуда не тороплюсь и вообще намерена встретить здесь свой пятидесятилетний юбилей. Он здорово огорчился, но кофе принес.
Парни на эстраде после пятнадцатиминутного перерыва вновь приступили к работе, и мой недавний собеседник ходко заспешил ко мне, но тут произошло кое-что для него неожиданное: один из троицы, сидевшей слева, поднялся и, печатая шаг, направился к моему столу. Так как расстояние, разделявшее нас, было значительно меньше, чем до стола у окна, подошел он раньше и, наклонясь ко мне, спросил:
— Можно вас?
В ответ я равнодушно покачала головой и отвернулась, давая понять, что видеть его физиономию мне неинтересно и даже неприятно. Не знаю, чего ожидал парень, но только не такого приема. Глаза его зло вспыхнули, он резко выпрямился и шагнул в сторону, едва не столкнувшись нос к носу с подошедшим типом. Вышло довольно забавно, но только не для них. Секунду претендент номер два размышлял, стоит ли подходить ко мне или разумнее удалиться из зала, например, в туалет. Думаю, он предпочел бы пройти мимо, но дружки смотрели ему в спину, и он притормозил прямо напротив меня.
— Потанцуем? — спросил, улыбаясь, взгляд настороженный, а пальцы левой руки непроизвольно сжались в кулак.
— Слушай, — вздохнула я, — почему бы вам не оставить меня в покое? Я кому-нибудь мешаю?
— Нет, что ты, — хмыкнул он, навалился на стол, легонько подтолкнул его правой рукой: приборы опрокинулись, а на скатерти появилось пятно от кофе. Я улыбнулась, широко и лучисто, и громко заявила:
— Топай отсюда, урод!
Стол незамедлительно полетел в сторону, а паренек сделал шаг ко мне. Я поднялась, глядя ему в глаза, и добавила:
— Пошел вон! — на сей раз вложив в данную фразу всю душу.
Пока он соображал, как на это лучше отреагировать, в зале появился официант с мечущимся взглядом и еще один тип, должно быть, администратор. Он глупо улыбался и шел к моему противнику, раскинув руки.
— Володя, ты чего разбушевался? — без особой уверенности запел он. — В чем дело, а? Что за шум?
Володя на появление данной личности никак не отреагировал, смотрел на меня, стискивая кулаки, и пытался разжать челюсти. Когда ему это удалось, он разразился речью минут на пять, если опустить ненормативную лексику, смысл сказанного сводился к одной фразе: мы скоренько встретимся, и мало мне не покажется.
— Да пошел ты! — ответила я и улыбнулась еще шире и лучистее, после чего, взяв под белы рученьки, дружки водворили Володю на место, озорства в их взглядах прибавилось, а перешептывания стали громче.
Официант смотрел на меня укоризненно и сердито, его спутник сурово. Понизив голос, он посоветовал:
— Вам лучше уйти.
— Скажите это вашему знакомому, — ответила я. — Ему же и счет отправьте: я плачу только за себя, а за все, что на полу, пусть платит он. Принесите чашку кофе, — закончила я свою речь и устроилась за свободным столом, оказавшись совсем рядом с парнем в черном пиджаке. Несмотря на шум, он вроде бы до сих пор так и не очнулся: сидел и смотрел в стол, то ли спал, то ли у него горе большое. Очень занятный тип.
Кофе мне принесли, я незаметно взглянула на часы и дала себе слово высидеть в ресторане еще минут двадцать. В зале все разом как-то поскучнели, лирика певцам не давалась, а танцевать желания ни у кого не возникло. Все непроизвольно косились на меня и на Володю, тот выпил подряд пять рюмок водки и теперь сидел красный как рак и злой как черт. Надеюсь, я все-таки не перемудрила, и длительного общения у них со мной сегодня не получится.
Я сидела, слушала очередной хит сезона, нацепив на лицо, словно маску, выражение легкой скуки, и пыталась предугадать, что последует дальше.
— Хотите потанцевать? — вдруг услышала я совсем рядом, повернулась и увидела своего соседа. Он оторвался от созерцания и теперь смотрел на меня серьезно и грустно, держа в одной руке рюмку водки.
— Тебе-то что надо? — вздохнула я.
— Ничего, — покачал он головой.
— Вот и отвали, — обрадовалась я и отвернулась. Двадцать минут наконец-то прошли. Я подозвала официанта, тщательно изучила счет и расплатилась, не дав на чай ни копейки. Парень смотрел на меня, как смотрят на злейшего врага, и, должно быть, желал мне незамедлительно провалиться в преисподнюю. В мои планы это не входило, я встала и пошла к выходу. Компания у окна дружно поднялась.
Из ресторана было два выхода: на улицу и в гостиницу. Я не стала спешить и для начала зашла в туалет, а вернувшись оттуда, смогла убедиться, что ребята успели занять позиции: двое в коридоре, ведущем в гостиницу, трое у дверей на улицу. Радостно улыбаясь, я стала пересекать холл. Парни подтянулись, глядя на меня едва ли не с восторгом, точно это и не я вовсе, а мечта всей их жизни. Шла я бодро, но уже начала томиться. Мелькнула мысль свернуть к камере хранения и взять оружие, но от этой идеи пришлось отказаться: место там немноголюдное, и ребятишки сразу же приступят к военным действиям, извлечь пистолет я вряд ли успею. К тому же устраивать пальбу в мои планы не входило: связываться с правоохранительными органами не стоит, а стрельба им вряд ли понравится. Бегать от бандитов и от милиции одновременно дело хлопотное. «Ну, надо же, — с тоской подумала я, шаря вокруг глазами в поисках возможного защитника. Вечер сегодня явно неудачный, а у защитников, должно быть, выходной. — Толстяк, — обратилась я с мысленной речью, — тебе стоит поторопиться. Кто тебе отыщет денежки, если из меня соорудят бифштекс с кровью? Давай, родной, шевелись».
Я замедлила шаги и улыбнулась ребятишкам у двери, демонстрируя дружелюбие, при этом слабо надеясь на ответное чувство. Они тоже улыбались, но так паршиво, что захотелось сбежать или для начала заорать «караул!». Однако бежать было некуда, а кричать в холле гостиницы — значит демонстрировать дурное воспитание. Я гордилась своим воспитанием, поэтому держала рот на замке.
