Татьяна Полякова - Ее маленькая тайна
Мы подъехали, и вывеску я все-таки смогла разглядеть: слева от двери, неброскую, очень небольшого размера. Золотые буковки на голубом фоне сообщали, что за массивной дверью располагается казино, а также стриптиз-бар.
— По виду — притон, — заметил Док, сдерживая дрожь в голосе, злачные места он в принципе не уважал, а такие, с малюсенькой вывеской, его попросту пугали.
— Здесь ничего не сказано о том, что мы не можем войти, — возразила я и, обнаружив на стене кнопку, позвонила.
Ожило переговорное устройство, и мужской голос без намека на вежливость спросил:
— Чего надо?
— Попасть в казино, — удивилась я. — Если у вас вход по пропускам, то у меня его нет, пароль я тоже забыла, зато немного денег с собой прихватить догадалась.
Я еще не закончила своей речи, а дверь уже распахнулась. Парень лет двадцати с глазами навыкате, бритой головой и именем Витя на правой руке посмотрел на нас и кивнул.
— В казино? — переспросил он без особого интереса.
— Да, если вы не против, — раздвинув рот до ушей в дружеской улыбке, сообщила я. — Мы в первый раз. — Скромность вывески произвела впечатление.
— Проходите, — опять кивнул парень и даже добавил:
— Пожалуйста.
«Чужак, — глядя на Дока, машинально отметил его мозг. — Какой-нибудь бизнесмен (далее следовал скабрезный эпитет, даже не один, а целых три), баба класс… тоже не из наших и на шлюху не похожа…» Он еще немного поразмышлял обо мне, а я успокоилась: ничего злодейского по отношению к нам не затевалось.
Тут из бокового коридора возник молодой человек в костюме, белой рубашке и полосатом галстуке, затылка не брил, а улыбался и разговаривал исключительно вежливо. Начал:
— Добрый день, господа. — Объяснил, что у них тут имеется и в какую дверь стоит войти, в какую выйти, чтобы получить максимум удовольствия, а закончил словами:
— Желаю приятно провести вечер.
— Видишь, Док, — порадовалась я. — Везде цивилизованные люди, а ты не хотел идти.
Игорный зал был один и очень большой, а посетителей не так много. Кстати, называлось это чудо «У Рашели», и я пялила глаза, пытаясь углядеть эту самую Рашель. Не обнаружила и решила, что никакой Рашели в действительности не существует, а назвали так потому, что красиво, отдает заграницей и вообще… Доку название не понравилось, а публика и того меньше, и он начал вредничать:
— Это не казино, а самый настоящий притон.
Я к этому моменту уже осмотрелась, то есть прислушалась и потому ответила с усмешкой:
— Нет, Док, это не притон. Это пещера Али-Бабы, то есть сорока разбойников. Ну-ка пересчитай их, вдруг я ошиблась.
Конечно, далеко не все собравшиеся были отпетыми головорезами, встречались вполне приличные люди, но таких было немного. У большинства карманы и подмышки оттопыривались, глаза холодно мерцали, а сотовые звонили с интервалом в полминуты. Что же касается мыслей, пир для души, ей-Богу, а не мысли!
Через полчаса я едва не кусала пальцы и вполне серьезно решила заносить информацию в записную книжку, дабы все запомнить и ничего не перепутать. Док твердо сказал:
— Ты спятила.
Я и сама поняла, что с записной книжкой в руках, лихорадочно что-то строчащая, буду выглядеть довольно подозрительно, и от этой мысли отказалась.
Похныкав немного от обиды, я решила сосредоточиться максимум на трех клиентах и извлечь из них как можно больше пользы, то есть информации.
Приценившись, я выбрала двоих: рослого детину в ядовито-зеленом пиджаке, с огромными золотыми часами на запястье, и совсем молодого курносого парнишку с веснушками россыпью. Курносый симпатяга оказался киллером, три часа назад он в упор расстрелял человека возле его собственного дома и теперь сильно этому обстоятельству радовался, тискал девчушку лет пятнадцати с длинными рыжими волосами и обещал ей в скором времени поездку на Канары.
«На Колыму ты поедешь, — понаблюдав за ним, решила я. — Киллер хренов, пистолет в гараже спрятал, еще радуется, что тайник надежный, как же… завтра же и найдут. И алиби у тебя дохлое, копнут поглубже — и нет никакого алиби, я и копнуть помогу…» Курносый перестал меня интересовать, и я переключилась на Зеленый Пиджак. У того было большое горе, накануне погиб друг, и не просто так погиб, а вознесся к небесам на почти новеньком «Мерседесе» Зеленого Пиджака. Если б только друг — еще полбеды, а в паре с «мерсом» утрата выглядела непереносимой. Правда, сегодня Зеленый купил новую машину (не совсем новую, а почти, это тоже обидно), на ней, кстати, сюда и приехал. Из-за этого дурацкого взрыва деньги, можно сказать, были выброшены на ветер. Одно радовало: пластмассовая хреновина, подвешенная к днищу прежней тачки, предназначалась самому Зеленому Пиджаку, так что, как ни крути, горе горем, а вроде бы повезло… Мысль о везении оборвалась, и пошли совсем другие: кто-то эту штуку подвесил? Кто подвесил, дело десятое, а вот кому это выгодно, Зеленый Пиджак знает очень хорошо (Зеленым я продолжала называть его из вредности, имя, фамилия и даже адрес, по которому он проживал, к этому моменту мне уже были известны). Он задумался о своих недругах, и в его голове быстренько созрела идея, как с ними поквитаться. Идея не блистала особой оригинальностью, но, надо отдать Зеленому должное, могла нанести врагам ощутимый урон, как материальный, так и моральный.
Через пару часов Док проиграл всю наличность, я тоже была близка к этому, и мы с чистой совестью покинули заведение.
Молодой человек с вежливой улыбкой и полупоклоном проводил нас словами:
— Всегда вам рады.
— В следующий раз проиграй побольше, — сказала я Доку уже в машине. — Чтоб люди больше радовались.
— По-твоему, я нарочно проигрывал? — обиделся он.
Док иногда жадничал и всерьез думал, что деньги, которые мы бездарно выбрасывали на ветер, пригодились бы какой-нибудь больнице, могли бы, к примеру, улучшить психам питание… В этом месте он себя одергивал и вовсе переставал думать о деньгах.
Я вглядывалась в темноту за окном, с вожделением высматривая телефон. Мне не терпелось позвонить Орлову. Звонил Док, так как Евгения Петровича пришлось беспокоить дома (рабочий день давно закончился, да и время было уже позднее — или, наоборот, раннее, кому как нравится), трубку могла снять супруга и разгневаться, услышав мой голос.
Трубку снял Орлов, буркнул недовольно:
— Да, — а Док торопливо передал телефон мне, нашего бравого майора он почему-то побаивался. Я извинилась и быстренько изложила, по какой надобности звоню, но все равно это заняло много времени.
Орлов слушал внимательно, ни разу меня не перебил и, только когда я замолчала, поинтересовался:
— Это точные данные?
— Шутите? — ахнула я. — Я знаю только то, что знают эти двое… Сама я шуток не люблю, уж вы мне поверьте.
— Подождите, — со вздохом сказал он. — У меня возникли вопросы, и кое-что вам придется повторить, я запишу.
Я охотно повторила все, что он хотел. Простились с теплотой в голосе.
— Не нравится мне все это, — ворчал Док по дороге домой.
— Что не нравится? Борьба с преступностью? — удивилась я. — Ты же честный человек. И гражданин. Должен всемерно способствовать…
— Ты считаешь, что таким способом можно бороться с бандитами? — нахмурился он.
— А как же еще?
— Не знаю. Но то, что ты делаешь, опасно и как-то… — Он не рискнул произнести слово, рвущееся с языка, и отвернулся, почувствовав себя виноватым. Немного погодя спросил:
— Чего ты добиваешься? Хочешь всех пересажать в тюрьму?
— На такое не замахиваюсь, — хмыкнула я. — Вряд ли это возможно. Хотя было бы неплохо.
— Варвара, мы ведь не пойдем туда завтра? — вдруг спросил он.
— Завтра? Обязательно. Мне там понравилось, опять же, ты не успел насладиться стриптизом, непременно загляни.
В ближайшие недели жизнь моя наполнилась смыслом, а у органов работы прибавилось: трудились мы рука об руку. Однако посещать каждый вечер притон «У Рашели» я не рисковала, да и сигнализировать Орлову обо всех новостях в ту же ночь тоже не спешила. Во-первых, нельзя человека то и дело тревожить по ночам. Ночью ему положено отдыхать. Во-вторых, какой-нибудь умник мог свести воедино мой вчерашний визит и сегодняшнюю прозорливость родной милиции. А если уж ребятишкам что-то в голову западет, разубедить их, как правило, трудно. В общем, информацию я придерживала и выдавала дозированно. Со временем вошла во вкус, ерундой не занималась, приберегая для Орлова самые лакомые кусочки.
Увлекшись, я не сразу заметила, что заведение «У Рашели» начало хиреть. То есть само заведение внешне ничуть не изменилось, а вот постоянные посетители куда-то исчезли. Обстановка стала нервозной, разговоры почти прекратились, зрачки сурового вида мужчин хищно сужались, общая атмосфера напоминала прифронтовую.
В остальных ночных заведениях наблюдалось примерно то же. Одним словом, ряды редели, причем не только из-за резко возросшего процента удачно проведенных соответствующими органами операций. Чувствуя, что происходит нечто непонятное, активно заработала вражеская контрразведка. Жертвы исчислялись десятками, положение не улучшалось, и тогда начался форменный психоз. Рвались старые связи, дружба со школы гроша ломаного не стоила, каждый верил только самому себе и то как-то неохотно.
