Владимир Колычев - Ледяная месть
— Ну, в общем, да. Но если не найду, ничего страшного. У меня же алиби есть, да вы, Люба, и без того знаете, что я не при делах…
— Не уверена, что знаю… Ладно, не хотите, не надо, уговаривать я вас не собираюсь. Так, сейчас я возьму с вас расписку… — Она открыла ящик стола в поисках нужного бланка.
— Но убийцу же надо найти.
— Надо. Докажите себе, что вы не папарацци, а действительно частный детектив.
— Я не папарацци! — недовольно мотнул я головой.
— Но и не частный детектив.
— Считайте, что я повелся… Думаете, что через Бурунова можно выйти на убийцу?
— А вдруг Бурунов — звено той же цепи, в которой были Воротников и Светозаров?
— Вы думаете? — Я внимательно посмотрел на Добронравову, но так и не смог понять, шутит она или нет. Вроде бы улыбается, а глаза серьезные.
— Все может быть.
— Тогда мне возле него точно делать нечего.
— Почему?
— Если с ним что-то случится, крайним снова окажусь я…
— На этот раз не окажетесь.
— А вы Игорька своего подключите. Ну, своего подставного Игорька. Я с ним в клубе был, ему Лиза понравилась.
— Лиза?! — озадачилась Добронравова.
— Ну да, подружка Бурунова. Правда, мы тогда не знали, кто она такая…
— Может, он только делал вид, что она ему понравилась?
Этот вопрос не показался мне уточняющим или просто праздным. Любовь Алексеевна не хотела, чтобы Игорьку нравилась какая-то Лиза. Впрочем, я мог и ошибаться. В конце концов, я больше папарацци, чем детектив.
— Да нет, все именно так. Я понимаю, что ему нужно было сделать заказ на какую-нибудь красотку, но Лиза реально ему понравилась, уж я в таких вещах разбираюсь…
— Что, действительно красивая девушка? — заметно заволновалась Добронравова.
— Очень.
— А почему ты улыбаешься? — вспылила вдруг она.
— Я улыбаюсь?!
— Да, улыбаешься! Что ты там себе надумал?
— Ничего я не надумал! Просто вспомнил, как ваш Игорек обломался, когда появился Бурунов.
— Ну, во-первых, он не мой. Во-вторых, не Игорек, а Михаил. А в третьих, раз такое дело, вы будете работать вместе! — Добронравова разволновалась так, что лицо пошло красными пятнами.
— Э-э, я так не согласен! Я со стукачами не работаю!
— Какой он тебе стукач? Миша — сотрудник полиции, он всего лишь делал свою работу!
— Все равно меня такой вариант не устраивает…
Какое-то время она с раздражением смотрела на меня, затем сурово нахмурилась, достала из ящика стола чистый лист бумаги, взяла ручку и зловеще проговорила:
— Я, конечно, не дознаватель, но эту работу знаю.
— Это вы о чем?
— Гражданин Старостин, отпечатки ваших пальцев обнаружены в квартире, где были убиты граждане Воротников и Зайков. Объясните, пожалуйста, как вы оказались в этой квартире, каким способом туда проникли.
— Это шантаж?
— Нет, просто я собираюсь возбудить уголовное дело по факту незаконного проникновения в чужое жилище. И еще меня интересует, на каком основании вы вмешивались в личную жизнь гражданки Беловой…
— Все, все, ваша взяла! — Я демонстративно вскинул вверх руки.
— А наша, Старостин, всегда берет верх над вашей. Брала, берет и будет брать…
— Может, обойдемся без громких слов? Как чрезвычайно занятого человека, меня интересует исключительно суть дела.
— А суть дела я тебе изложила. Мне нужно знать, что происходит в окружении гражданина Бурунова. Меня интересуют его контакты. Интересует все, что может быть прямо или косвенно связано с убийством Воротникова и Светозаровых. И ты, Старостин, должен понимать, что все это очень и очень серьезно. Четыре трупа за четыре дня — это даже не преступление, это война…
— Может быть и пятый труп, — с самым серьезным видом произнес я.
— Это ты о ком?
— О себе. Ваши помощники мне что-то про Настиного отца говорили. Крутой бандитский авторитет, быки, рога, копыта, все такое….
— Да, занятная личность, скажу я вам. И быки могут быть, и рога, и копыта…
— Но так все это против меня.
— Да, была у нас версия, что ты Настю убил. Но раз такое дело, я позвоню Максиму Геннадьевичу. Лишние трупы нам ни к чему.
— А это что, действительно так серьезно?
— Не думаю, что очень, но все-таки будет лучше, если эту ночь ты проведешь в изоляторе.
Я попытался убедить Добронравову, что нисколько не боюсь Скопова, но после разговора с ней меня вернули в постылую камеру. Ну, вот, а я раскатал губу, что в этот раз проведу в неволе всего две ночи…
Глава 8
В прошлый раз меня встречал мой друг Кеша, но сегодня вместо него на том же самом месте стоял Миша Сбитнев. Кеша, помнится, снял двух подружек, а Миша ждал меня в гордом одиночестве. В гордом, потому что он гордился собой и презирал меня. Всем своим видом давал понять, что видеть меня не хочет.
— Чего, Игорек, стоишь, как тополь на Плющихе? — развязно спросил я. — Девчонку «снять» хочешь? Не клюет?
— Плевать мне на девчонок! — сквозь зубы процедил он.
Мимо нас как раз проходила некрасивая, но неплохо сложенная девочка в розовой шляпке, в зеленой кофточке и желтых балетках. Я бы на это «чудо» и не глянул, если бы не Миша.
— Ну, наконец-то! — Это была единственная фраза, дальше пошла в ход мимика лица.
Я постарался без слов передать ей всю гамму чувств — от удивления до обожания. Я так долго стоял здесь в ожидании чуда, но вот, наконец-то, оно свершилось: я встретил эту чудесную девушку, за один миг влюбился, за другой — прожил с ней целую жизнь, о чем ничуть не жалею. Напротив, так счастлив с ней, что боготворю ее…
Судя по тихому восторгу в ее глазах, моя постановка удалась. Она остановилась, замерла в ожидании. Все, она моя, и теперь я мог делать с ней все, что угодно — пока в разумных, правда, пределах, но со временем она могла стать моей во всех смыслах. Но я к этому не стремился. Я собирался расстаться с ней прямо сейчас.
— Девушка, вы даже не представляете, что сейчас произойдет!
— Что? — заинтригованно спросила она и затаила дыхание.
— Посмотрите внимательно на этого человека, — показал я на Сбитнева. — С виду парень ничего, но сейчас он будет плеваться, как верблюд. Что вы можете сказать по этому поводу?
Девушка испуганно отступила назад. Слова у нее были, а как их озвучить, если Миша мог на нее за это плюнуть? Но я встал между ними, и она оказалась в безопасности. Только тогда прозвучало заветное слово в ее исполнении:
— Козел!
— Спасибо! Хотя на самом деле верблюд… Улыбнитесь, милая, вас снимает скрытая камера!
Я обнял девушку за талию, повел несколько метров прочь от Сбитнева и, бросив ее, вернулся к нему. На этот раз козлом она назвала меня, но я даже ухом не повел.
— Ну, и зачем ты устроил этот цирк? — зло, но вместе с тем обескураженно спросил он.
— Это твой цирк, и ты в нем верблюд.
— Я же в переносном смысле сказал…
— Вот я и говорю, что плевки переносят инфекцию. А ты, по ходу, бешенством страдаешь.
— Да нет, это ты начал!
— Что начал?
— Это не Плющиха! Это Петровка!
— Ну, так тебя на Петровке и плющит. А я всего лишь про девчонок спросил. Ты же хотел, чтобы я Лизу для тебя «снял». Ты же для этого здесь, да?
— Сам знаешь, зачем я здесь!
— Так, вдохни поглубже, медленно выдохни. А теперь покажи, где твоя машина. Мы сейчас поедем ко мне, и ты по дороге выложишь мне все свои претензии.
Мы сели в «Форд» не первой молодости, я ткнулся затылком в подголовник, скрестил на груди руки и закрыл глаза. Плевать мне на его претензии. И на его пожелания также начхать. Сейчас мы приедем ко мне домой, я приму душ, долго буду пить кофе, наслаждаясь тишиной и табачным дымом, и пусть только Сбитнев попробует нарушить мой покой. Потом и на пивко можно перейти…
— Зачем ты Добронравовой про Лизу сказал? — зло спросил парень.
— А что я не так сказал, Игорек? — хмыкнул я.
— Я не Игорек.
— Хорошо, буду звать тебя кротом. Ты же у нас крот, да? Свой среди чужих. Я Борман, ты Штирлиц, да?
— Не смешно.
— Вот и я говорю, что ты не смешно роешь… Слушай, а может, это ты Светозаровых «замочил»?
— Я?! — оторопел от неожиданности Сбитнев.
— Ну, Лиза была так близка, а они пришли и все испортили… Надо было с Бурунова начинать. Ну, ничего, у тебя все еще впереди…
— Ты лечиться не пробовал?
— Кстати, о лекарствах. Пивка надо где-нибудь купить.
— Какое пивко, у нас работа сегодня!
— Люба задачу тебе поставила?
— Не Люба, а Любовь Алексеевна.
— И не поставила, а положила. Слушай, может, и мне на вас положить?
— Думаешь, я тебя уговаривать буду?
— Сам к Лизе пойдешь?.. Ведь она тебя даже не знает. А меня знает. У меня уже подход к ней есть. Я так ненавязчиво тебя с ней познакомлю… Только скажи, зачем ей какой-то ментовской крот, если у нее есть Костя, а он парень не бедный. Считай, принц, хотя и не заморский.
