Игорь Гриньков - Криминальная история
— Привет, Оканя! — обратился к нему Володя. — Все тихо? Не задубарел еще?
— Здравствуй, командир! Есть немного. Совсем холодно сегодня. А так спокойно. Заходили в подъезд «шировые», но наши подопечные не появлялись.
— Давай, двигай домой! Покушай и к Маньке под сиську отогреваться.
— Есть, командир!
Володя остался дежурить на ночь, до которой было уже недалече. Вечерело. Мороз исподволь стал студить подошвы утепленных ботинок, заползать в рукава пальто. Почему-то припомнилась никелированная фляжка эксперта Гарика; как она оказалась бы кстати! Надо было прихватить с собой пузырь для сугреву, а сейчас отлучаться уже нельзя.
Внезапно сыскарь вздрогнул, будто ужаленный скверным насекомым; из за угла дома показались три темные фигуры, направившиеся к нукзарову подъезду. Неужели это они? Сомнений нет. Два плотных кавказца в вязаных шапочках-«душегубках» и русский парень ростом пониже, с непокрытой головой, несмотря на морозную погоду. Все трое зашли в подъезд.
Володя перевел дух и сообщил по рации в ОБНОН — отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, максимально приглушая голос:
— Это Молдованов. Готовьте группу захвата, клиенты прибыли к Нукзару. Выезжайте не сразу, а примерно через час. Пусть «обдолбятся», легче брать будет. Я на месте.
Посмотрел на часы со светящимся циферблатом: 17 часов 20 минут. Правая рука машинально прикоснулась к кобуре под мышкой, в которой находился верный, испытанный «макарыч». От волнения закурил, почему-то тщательно закрывая язычок пламени зажигалки ладонями. Теперь оставалось только ждать.
Глава VI
ВРЕМЯ ИСТИНЫ
Когда группа захвата ворвалась в притон Нукзара, Короед и два его товарища в числе других наркоманов находились в расслабленном состоянии эйфории, поэтому не оказали никакого сопротивления. Кажется, что они вообще не сообразили, что произошло. На троицу надели наручники, и Володя распорядился отвезти каждого в отдельном транспорте и поместить в разные камеры ИВС для пресечения любой возможности контакта.
— Ночь пусть перекантуются на нарах, допрашивать начнем завтра, когда кайф выветрится, они очухаются, и их начнет потихоньку «подламывать», — скомандовал сыскарь.
— А, с тобой, сволочь, я потом разберусь, да так, что мало не покажется. Твои же клиенты «попишут тебя перьями» (порежут ножами — блатное), — пообещал он Нукзару.
— Сдать меня хочешь, начальник? — хрипло спросил «бондарь».
— Была бы моя воля, то я тебя, падаль, воронам скормил! — коротко бросил в ответ Владимир…
Наутро, в 10 часов в кабинете Володи, напротив него по другую сторону стола сидел помятый Юрий Короедов и щурился слезящимися глазами.
— Короед, ты врубаешься, почему находишься здесь? — спросил сыскарь.
— Понятия не имею, начальник. Наверное, за употребление наркотиков? — неуверенно предположил Короедов.
— Ошибаешься. По мне, жри ты их, сколько влезет, пока не окочуришься! Рассказать мне ничего не хочешь?
— Да, вроде, рассказывать нечего, — осторожно ответил Короедов.
— Так, уж и нечего? Про астраханские делишки, например, — начал издалека сыскарь Володя.
— А! Вот оно что! Так я за них отсидел, начальник, искупил вину перед обществом, — с чувством оскорбленной невинности отозвался Короед.
— Эти сказки ты можешь рассказывать кому угодно, только не мне. Как ты завертывал в носовой платок телевизор, магнитофон, дубленки и таскал их по астраханским улицам, пока пешком не добирался до ближайшего барыги (скупщик краденого — блатное), обливаясь трудовым потом, — отрезал сыскарь.
— Высшая инстанция — суд не установил сообщников, — смиренно молвил допрашиваемый.
— Хачики» откуда?
— Это мои астраханские знакомые. Пригласил их развлечься в Элисте.
— И хорошо развлекались?
— Нормально.
— Ладно, — согласно кивнул Володя, — Ты, Короед, лучше расскажи мне про Кокуева Максима Сергеевича?
Взгляд Короедова заледенел:
— Не знаю такого.
— А очная ставка с продавцом магазина «Гиссар» тебя устроит? — вежливо поинтересовался сыскарь.
Тяжелая тишина повисла в кабинете опера, только прерывистое дыхание Короедова нарушало возникшее безмолвие. Володя внимательно следил за лицом и руками Короедова. И если лицо его не дрогнуло, то руки сжались в кулаки, аж костяшки пальцев побелели.
— Или очная ставка с Эльзой-Побирушкой? — продолжал Володя. — У нее память получше твоей будет. Она хорошо помнит твои расспросы на хате у Нукзара в прошлом ноябре.
Короедов, казалось, впал в какое-то оцепенение.
Сыскарь решил пойти ва-банк:
— Зачем и куда ты ездил со своими дружками-грузинами ночью 20 декабря?
После долгого раздумья Короед пролепетал:
— Товарища проведать.
— Ну, и как время провели? Хорошо побалдели? Кстати, адресок и фамилию корефана узнать можно?
Наконец, Короед, вроде, начал приходить в себя:
— Больше без адвоката на вопросы Ваши отвечать не буду!
— Ради Бога! Будет тебе адвокат. У меня сейчас вопросов к тебе больше нет. А, вот, к вечеру, когда у тебя ломки начнутся, вопросы могут появиться, — пообещал сыскарь. — В камеру его!..
В 16 часов пополудни допрос был продолжен в том же составе уже в присутствии дежурного адвоката. Молдованов представил адвоката и добавил:
— Генри Резника или Генриха Падву я, к сожалению, обеспечить вам, Короедов, не могу, но он их лучший и любимый ученик. Мне кажется, мы остановились на вашей поездке на такси ночью 20 декабря? Что Вы можете пояснить по этому поводу?
Короед хранил глубокое молчание. Он часто сморкался, вытирал углом носового платка слезящиеся глаза, с мучительной гримасой потирал поясницу: первые признаки начинающегося наркотического голодания.
— Хотите, Короедов, я сам расскажу кое-что вместо Вас? — предложил Володя. — Таксист хорошо запомнил адрес и время: улица Маршала Жукова, дом № 16, 2 часа 15 минут. Вы случайно не осведомлены, кто проживал по этому адресу? Не знаете? Очень жаль! А ведь вы там бывали в декабре, я имею в виду магазин. Странно, что Вы забыли?
Короед, лихорадочно вытирая обильный пот со лба, вопросительно посмотрел на адвоката.
Тот солидно изрек:
— Вы имеете право не давать показания против себя, воспользоваться статьей 51 Конституции России.
— Да, да! Я воспользуюсь…
— Очень даже хорошо! Конституция — святое дело! — иезуитски произнес сыскарь Володя — Lопрос продолжим завтра…
Назавтра Короедова ломало уже основательно. Боли в пояснице и суставах становились нестерпимыми. Адвокат отсутствовал. Володя, перебирая в ящиках стола бумаги, как бы невзначай вытащил заправленный одноразовый шприц-«баян» с колпачком на игле, подумал немного и запер его в сейф. От него не ускользнуло, как встрепенулся Короед при виде готовой к употреблению «машине». В Короеде явно боролись два противоречивых чувства: нестерпимое желание уколоться и еще… неизвестно пока, какое.
Сыскарь деловито осведомился:
— Не передумал? Так и будешь в молчанку играть?
К концу затянувшейся паузы в кабинет, постучавшись, зашел Володин сотрудник и, наклонившись к уху начальника, начал что-то нашептывать; Короед при этом беспокойно и настороженно заерзал на стуле. Сотрудник шепотом доложил:
— Вчера, Владимир Иванович, вы велели снять с задержанных кроссовки. В свое время судебный медик обнаружил на спине трупа Кокуева характерный отпечаток-кровоподтек. Тогда его сфотографировали по всем правилам масштабной фотографии. Сегодня с раннего утра наш криминалист Юра проводил сравнительное исследование. Предварительный вывод таков: след на спине трупа идентичен подошве кроссовок одного из задержанных, Ираклия Георгадзе.
— Спасибо, дорогой! Лучшей новости ты не мог мне принести! — громко, так, чтобы слышал Короедов, поблагодарил Володя.
И повернувшись к напрягшемуся допрашиваемому, безучастно сказал:
— Теперь Короед, ты можешь вообще ничего не говорить. У нас есть объективные доказательства вашей совместной вины. Уведите задержанного, — приказал вызванному конвою.
В дверях Короедов обернулся, будто хотел что-то сообщить, но, увлекаемый конвоиром, вышел из кабинета…
На следующий день он сам попросил вызова на допрос. Выглядел он совсем плохо. «Ломки» начали приближаться к пику.
— Гражданин начальник! Я все расскажу. Зачем мне брать на себя чужое убийство? Только давайте договоримся; я расскажу, а Вы потом позволите сделать мне укол?
— Раньше надо было договариваться, — жестко ответил сыскарь Володя. — А теперь паровоз, как говориться, ушел. И уколоться я тебе не дам. У Нукзара лет через десять-пятнадцать будешь колоться.
— Информация очень для вас важная! Она стоит укола. Да и мне не нужно убийство, которое я не совершал! — почти умоляющим голосом проговорил Короед.
