Владимир Макарычев - Страховой случай
«В горку с грузом по грязи не стоит подниматься, – рассуждал Николай. – Пойду через березовую рощу, быстрее получится».
Аргументы в пользу прямой дороги перевесили, и он уверенной походкой направился в кустарник, загораживающий вход к березам. Солнце светило в затылок, отчего двигаться всегда легче, чем когда свет бьет прямо в глаза.
Наконец из-за редких стволов кривых берез показались очертания построек, и Николай остановился передохнуть. Рукой облокотился на ствол дерева, с упоением вдыхая веселый лесной воздух, и не сразу почувствовал под ладонью липкость.
– Ба! Березовый сок!
В возбуждении припал пересохшими губами к еле заметной струйке бесцветной жидкости. Вкус березовых почек, сладковатый и легкий, дразнил своей доступностью. Он с наслаждением высасывал из коры дерева влагу.
Вдруг совсем близко раздались голоса, среди которых выделялся приглушенный бас пожилого мужчины:
– Начал работу хорошо, – видимо, поучал старший. – Давай поосторожнее, не испорти начатое. К женщине нужен подход. Лаской работай, лаской. Говори ей о красоте, неотразимости, исключительности. Денег на цветы не жалей, найди любимый цветок, приучи ее к определенному запаху.
– К духам, что ли? – не понял его собеседник.
– Дурак, не к одеколону же тройному! Понятно дело, ходи к ней бритым, чистым и душистым. Чтобы с твоим приходом у нее дома пахло цветами.
– Что мне ее обихаживать, я ее и так вдоль и поперек знаю.
– Как, знаешь?
– Да так и знаю! Это же моя бывшая любовница, Маринка – учительница!
– Во дает, капитан! Быть тебе скоро майором! Я его учу, а он, оказывается, умнее меня!
Николай не мог видеть людей, их скрывал разлапистый кустарник, обросший мелкими зелеными листиками, но приблизиться не решился. О чем там говорят, его совсем не интересовало, зато заинтриговали сами говорившие. По баритону и манере назидательного тона узнавался Авдеев, а вот кто второй? Вроде Валентин? Ему вдруг стало неловко, что оказался свидетелем чужого разговора.
Потянуло сигаретным дымом. В кустах замолчали, и кто-то несколько раз смачно высморкался.
«Валентин не курит, – обрадовался Николай сделанному открытию. – Женщину какую-то вспоминают. Похоже, разговаривают про нашу Марину», – лихорадочно продолжала работать мысль в поисках разгадки.
– Постарайся войти в доверие к его сожительнице, – тем временем продолжал Авдеев, – и запомни, купить можно любого человека, разница в цене. Звони и сообщай обо всех новостях каждый день! Делай что хочешь, но я должен знать обо всех передвижениях москвича. С кем встречается, о чем там у них разговоры, почему продает собственность.
– Задач слишком много. Невозможно так скоро исполнить. На все требуется время, тем более на женщину, – засомневался его собеседник.
Снова раздались громкие высмаркивания. Зашуршала бумага.
– На первые расходы. Сделаешь дело, не обижу, – пробасил Авдеев. – Дальнейшие инструкции получишь у Тимура. Мобильная связь через него. Да смотри, держи язык за зубами. Знаешь меня. Все, пошли.
Когда голоса людей удалились на значительное расстояние, Николай вышел из укрытия и направился следом. Впереди маячили знакомые силуэты Авдеева, Валентина и молодого охотника в щеголеватой пятнистой форме.
«Во дела! Ничего не могу понять, что задумали товарищи. – Смутное чувство тревоги заставляло ускорить шаги и совсем забыть об усталости. – Но как мог Валентин обмануть его? Неужели просил устроить встречу с Мариной ради денег Авдеева?»
Вопросы продолжали тревожить, пока Николай, наконец, не выбрал для себя удобную позицию – не верить своим глазам.
Часть вторая
7
Николай покружил на машине по площади трех вокзалов, но так и не нашел места для парковки.
– Заезжай в любой двор. Там подождешь, пока не закончу переговоры, – предложил ему Зотов, выходя из салона.
Он пешком пересек Комсомольскую площадь. Народ суматошно торопился, разговаривал, веселился, болтал по мобильным телефонам. На бетонных перилах станции метро плохо одетая женщина рвала баян, который выдавал легко узнаваемую мелодию «На сопках Маньчжурии». Перед ней лежала железная банка с бумажными рублями, а рядом, прислонившись спиной к партийному рекламному плакату с надписью «С нами ПРАВДА!», стояла прилично одетая пожилая женщина. Закрыв рот ладошкой с простеньким обручальным колечком на пальце, она беззвучно плакала. На согнутом локте тонких жилистых рук висела маленькая коричневая сумочка с разорванным дном. Из широкого надреза неприлично выглядывали носовой платок и пакетик с бутербродами. Ловко сработал карманник. Люди проходили мимо, не обращая на женщину никакого внимания. Зотову стало жалко ее, но подойти и оказать помощь он не решился, к тому же боялся опоздать на встречу.
Владимир шел на переговоры с Ириной в приподнятом настроении. С той самой представительницей общественной организации по «лоббированию» отечественного бизнеса. От этой встречи он ожидал подсказки в своих дальнейших действиях. Пройдя немного по Комсомольскому проспекту, Зотов увидел ресторан, где они договорились встретиться.
В матовом свете затемненных окон расплывался облик посетителей. Подождав, когда глаза привыкнут к полумраку, он внимательно стал всматриваться в лица сидящих за столиками людей.
Время обеденное, но в дорогом ресторане народу немного. На нескольких столиках горели импровизированные свечи – лампадки, что создавало видимость домашнего уюта. А вот и Ирина. Подходя к ней, Зотов мысленно отметил слишком правильную красоту: спортивно-стройная, пропорциональные черты лица, легкие, чуть заметные веснушки, юркий, но в то же время нежный взгляд. Поздоровались, словно старые друзья.
– Владимир Сергеевич, ваше любимое блюдо заказано. Не возражаете? – спросила Ирина.
– Мне приятно ваше внимание, – ответил Владимир, делая вид, что подчиняется ее воле.
– Спасибо за доверие! Тогда возьму инициативу и в разговоре. Предупреждаю, – шутливо погрозила она указательным пальцем, – ничего кроме работы и еще раз работы!
– Само собой, – примирительно развел руками Владимир, – но оставьте мне маленькую возможность, скажем, сегодня за ужином, временно забрать у вас инициативу?
– Скорее да, чем нет, – кивнула Ирина, но, тут же испугавшись своей поспешности, добавила: – Посмотрим, как еще сложатся наши дела во время обеда.
– Нельзя начинать переговоры с легкого шантажа. Давайте договоримся – доверие прежде всего.
Взгляд ее мгновенно стал колким и злым, видимо, она не привыкла ко вторым ролям.
– Помните, тогда на мои предложения о ритуальном деле и участии в госдумовских выборах вы ответили: а не лучше ли подумать о каком-то новом направлении бизнеса? – быстро справилась с секундным замешательством Ирина.
– Удивляюсь вашей памяти. Подтверждаю сказанное, уже начинаю сворачивать свой бизнес.
– Очень хорошо! Есть предложение, от которого невозможно отказаться! – весело проговорила она. – Вернее, два предложения. Первое касается ваших отношений с неким Авдеевым, а второе – нас с вами.
Владимир не выдержал и съерничал:
– Давайте сразу со второго!
– Лучше выслушайте в порядке очередности. Понимаю ваше удивление по поводу Авдеева. Он давно прибирает к рукам перспективный бизнес. И не только в области, но и в Москве имеет свой интерес. Поэтому предлагаю свое посредничество. Дело с ним мы уладим, вы только выиграете от сделки. Но существуют условия. Вырученные от продажи средства нужно вложить в более перспективное дело. Это и есть основное предложение.
– Почему выбрали меня? – удивленно спросил Владимир.
– Просто вас рекомендовал наш общий друг, ваш сослуживец Кротов.
«Деваться некуда, предложение надо принять, – лихорадочно размышлял Зотов. – Вот и получил ответ на вопрос – Авдеев формирует монополию на строительный рынок. Но сейчас размышлять и гадать поздно. Дело делается».
– Вы, как никто другой, подходите в качестве исполнителя крупного проекта. Никто вас не неволит. Отказывайтесь, но тогда останетесь один на один с Авдеевым, – напирала Ирина.
– Можно обдумать предложение?
– Зачем? Все и так ясно. Мы уводим вас от рейдера, а вы оказываете нам услугу. Дело беспроигрышное, выгодное для всех сторон.
– Соглашаюсь. Когда и с кем обсудим условия сделки?
– Всему свое время, – загадочно ответила она.
Весь следующий день Зотов провел на своей московской «плиточной» фирме. Состояние дел удручало. С одной стороны, объем продаж оставался стабильным, но роста не наблюдалось. Отчетность за два последних года убедительно доказывала стагнацию данного рода деятельности, ее бесперспективность. Мысль о необходимости диверсификации [9] бизнеса становилась необходимой реальностью.
Ирина же ушла со встречи с чувством недосказанности и некой таинственности. Зотов, безусловно, ей понравился. Будущее виделось не в достижении финансового успеха, а в создании домашнего уюта. Для реализации мечты недоставало лишь любимого мужчины. В свои тридцать пять лет она уже и не надеялась создать семью. Первый и единственный брак распался без сожаления. Дочь поступила в институт, у нее свои интересы. Квартира в центре города, генеральская дача отца создавали видимость благополучия. Но все это, как и интересная работа, не смогло компенсировать одиночество молодой женщины. В то же время она не считала себя обиженной судьбой. Да и как можно злиться на себя? Оптимизм, самолюбование, игнорирование общественного мнения – единственный способ сохранить индивидуальность. Мужчины? Только как необходимое средство сохранения здоровья и решения личных вопросов, одним словом, потребительское отношение к одушевленным и неодушевленным предметам. Не всегда удавалось следовать подобным принципам. Женщина, в отличие от мужчины, более социализированное существо, сильнее подверженное внешним воздействиям. Отсутствие возможности выговориться, доверить самое сокровенное близкому, почувствовать его заботу удручало и создавало душевную некомфортность. Интуитивно в новом знакомом Ирина почувствовала как раз недостающее в ее женской доле звено. Внешняя мужественность бывшего офицера, его успешность и самодостаточность напоминали отца. Похоже, она так и не вышла из своего гарнизонного детства, где эталоном мужской красоты представлялся глава семьи в серой шинели, с офицерскими погонами.
![Николай Шпыркович - Лепила[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
