Татьяна Светлова - Место смерти изменить нельзя
Вадим с Соней переглянулись.
— Технически это не так уж сложно, — сказал Вадим. — Пошли к моей группе. Соберем идеи, у кого он может находиться, а адреса и телефоны найдем в студийной картотеке…
Когда они с Соней сделали список, его длина оказалась внушительной.
Они сели на телефоны.
К шести часам результаты были нулевыми: Арно никто не видел.
Глава 5
Реми слушал, наблюдая за своими посетителями, стараясь составить предварительное мнение о каждом из них. Вадим излагал свою часть истории витиевато, длинными сложными фразами, постоянно отвлекаясь от фактов; Пьер говорил без всякого выражения, короткими, точно сформулированными предложениями, словно финансовый отчет составлял, и усталый Реми с трудом подавлял зевоту под его монотонный голос; Соня сбивалась и путалась, растерянно поглядывая на детектива, и Реми отвечал ей ободряющим взглядом, а ее муж беспрестанно поправлял ее рассказ, вставляя уточнения назидательным голосом;
Максим присоединился к их дуэту с тем непринужденным артистизмом, который быстро располагает к себе людей. Сразу видно — душа компании, любимчик женщин, уверенный в своем обаянии…
— И вы не представляете, — спросил Реми, выслушав все рассказы, — кто бы мог подделать голоса? У вас нет на примете мастеров этого жанра из окружения вашего папы?
— Нет, — покачала головой Соня, — не представляю…
— А вы, месье Арсен?
— Насколько мне известно, среди близких друзей Арно пародистов и имитаторов нет. Но при желании их не трудно найти в Париже, Арно знаком со всеми. Кроме того, учитывая, что Максим не знал Сонин голос, а Соня — голос Максима, не было никакой необходимости искать имитаторов. Достаточно немножко актерского таланта, и даже неактерского — у меня вон даже дети так имитируют некоторых певцов и артистов, что их можно на сцену выпускать с эстрадными номерами…
Реми кивнул, соглашаясь с этим рассуждением, и снова перевел взгляд на Соню.
— Как вы договорились с вашим отцом, Соня? Пожалуйста, точно, слово в слово, если можете.
— Как… Что он приедет к нам сразу после съемок, только заедет домой переодеться, принять душ, и все. Он не знал, когда кончатся съемки, но рассчитывал приехать часам к четырем. С Вадимом он договорился, что уйдет сразу же после своей сцены.
— Вы ждали его дома?
— Да. Я пришла примерно в полчетвертого…
— Значит, утром вас не было дома?
— Нет.
— А где вы были, могу я полюбопытствовать?
— К чему эти вопросы? — вмешался Пьер. — Какое отношение они имеют к…
— Я просто хочу представить себе, как складывался день… — как можно простодушнее поторопился успокоить его Реми. — Для меня это важно — иметь некий образ ситуации… Так как вы провели утро, Соня?
— Я в магазины зашла… Потом в гольф-клуб… Там пообедала с приятельницами, в ресторане клуба. Вам нужно по часам расписать?
— Нет-нет, этого вполне достаточно. Если бы ваш отец вам звонил, например, и вас не застал?
— У нас автоответчик.
— А месье Дор имеет обыкновение оставлять послания на автоответчике? Не все люди, знаете, любят говорить с машиной. Некоторые вешают трубку, и все.
— Папа обычно оставляет. Он привык к микрофонам и прочей технике.
— Стало быть, не звонил.
— Нет.
— Спасибо. А вы, Пьер?
— Что я? — угрюмо спросил последний.
— Вас ведь не было дома в первой половине дня, не так ли?
— Кто вам сказал?
— Ваша жена.
— Я что-то не слышал, — буркнул Пьер.
— Если бы вы были дома в то утро, то мы не стали бы рассуждать об автоответчике, не так ли?
Соня улыбнулась, но Пьер остался непроницаемо-недружелюбен.
— Ну, не было меня дома, — ответил он, — так что?
— Ничего. А вы как провели утро?
— По антикварным ярмаркам прохаживался. Я… Мне… одну вещицу надо было найти.
— Ну и как, нашли?
— Нет пока.
— Сочувствую. А вернулись вы в котором часу?
— Не знаю точно, после пяти… Я обещал Соне быть не позже половины пятого, но застрял в пробках… Ты не помнишь, — обернулся он к жене, — в котором часу я пришел?
— Уже после звонка русского, после пяти, в полшестого…
— Спасибо. А как вы договорились с Арно, Вадим?
— Арно просил меня закончить все его сцены… Я и так собирался начать с него, так что проблем с этим не было. Он сказал, что очень торопится, чтобы успеть съездить к дочери и вернуться к ужину домой, чтобы провести вечер с Максимом… Машину он поставил на обочине шоссе, чтобы выйти к ней через лес, сзади нашей натуры, так как иначе он бы попал в кадр и помешал бы мне продолжать съемки… Он знает, что я этого не люблю. Или он был бы вынужден ждать за домом, а вот ждать он как раз не хотел…
— Значит, он ушел со съемочной площадки так, что его никто не видел?
— Ну да.
— А вы уверены, что он оттуда ушел? У Вадима брови поползли вверх. У Сони тревожно расширились глаза.
— Что вы хотите сказать, — спросил Вадим, — что он мог не уйти?
Остаться там? За домом? Зачем?
— Мало ли, вдруг сердечный приступ.
— Нет, — покачал головой Вадим, — мы убирали технику, мы бы его увидели…
— Я видел, как он уходил, — сообщил Максим.
— Каким образом?
— Я в этот момент отошел… И видел, как он уходил среди деревьев.
— Куда вы отошли?
— Пописать, — насмешливо произнес Максим. — Имею право, а?
Реми не стал вдаваться в дискуссию о правах человека. Он устал. Позади полный рабочий день, и голова была несвежей. Он был раздражен, и чувство юмора, как он сам говорил в таких случаях, «подало на развод».
— Который был час?
— Понятия не имею, — бросил Максим. Похоже, что Максим и Реми раздражали друг друга. Так бывало почти всегда: сначала люди обращаются за помощью, а потом злятся и кидаются на него — не любят, когда им задают вопросы…
— Без десяти три, — подал голос Вадим. — Без десяти три у меня началась следующая сцена с актрисой, уже без его участия.
— Месье Дор на съемках не был встревожен, задумчив, необычен?
— Нет, скорее наоборот. Ни за что бы не сказал, что у него что-то на душе или что-то на уме.
— Вам не показалось, что он блефует, когда обещал вернуться к ужину?
— Нет, — в один голос заявили Максим и Вадим.
— А вообще его беспокоило что-нибудь последнее время? Он был озабочен чем-нибудь? Планировал какие-то важные дела? Встречи? Разговоры?
Реми заметил, что Пьер бросил быстрый взгляд на Соню. Соня замялась.
— Нет… Папа был в хорошем настроении, веселый, он был очень доволен, что снимается… Я не думаю, что его что-то тяготило.
— Я тоже так не думаю, — подтвердил Вадим. — Роль у него получалась великолепно, он был горд.
— Я бы даже сказал — сиял, — вступил Максим. — Он много лет не снимался, и с этой ролью благодаря Вадиму у него наступил в жизни счастливый период.
— И к тому же он был невероятно рад приезду Максима, — добавил Вадим.
— Это была ваша первая родственная встреча? Вы никак до этого не общались?
— Я получил несколько писем от дяди… И я ему тоже написал несколько писем. И потом, мы раза три-четыре созвонились.
— На какую тему?
— Это имеет отношение к его исчезновению?
— Не знаю. Когда вы мне расскажете, я подумаю. Максим пожал плечами:
— В основном мы обменивались рассказами об историях семей, кто что знает. Хотели при встрече соединить всю информацию и восстановить белые пятна… Даже написать, может быть… Дядя был очень увлечен этой идеей, для него история рода имеет огромное значение, я даже был удивлен его энтузиазмом… Для меня, конечно, тоже, но у меня есть для этого свои причины: я вообще ничего не знал о своих предках, все это было открытием последних лет.
Потом, мы обсуждали мой приезд, договаривались о встрече…
— Значит, можно сказать, что он вас ждал с нетерпением?
— Можно сказать.
— И учитывая все это, вы все же полагаете, что он запил?
— Если вы хотите сказать, что он променял новый поворот в своей жизни на запой, — подытожил Пьер, — то, конечно, нет. Сознательно он бы этого не сделал никогда. Но он мог не удержаться и на радостях хлебнуть немножко. А потом все пошло-покатилось. Вы ведь знаете хронических алкоголиков — достаточно одного глотка, чтобы начать.
— Арно держал алкоголь в квартире?
— Мне говорил, что нет, — сказала Соня. — Но это не означает, что так и было. Он мог купить для кого-то из гостей, для Максима, например…
— Вы не видели, Максим, каких-нибудь следов алкоголя — бутылку, рюмку, стакан?
— Нет. Все было чисто. Ни в мойке, ни на столах ничего не стояло. Я еще подумал — опрятность особая, мужская…
— Он был рад приезду Максима, как вы все утверждаете. Почему же в таком случае он непременно хотел поехать к вам, Соня, именно в эту субботу? Разве нельзя было отложить на другой день? Была какая-то срочность?
— Срочность? — растерялась Соня. — Нет, срочности не было… Он у нас просто давно не был… У нас такая традиция, папа всегда приезжал по субботам, он называл это «родительским днем». А из-за съемок он пропустил несколько суббот…
