Сергей Зверев - Кидала
Чески предупреждал лейтенанта Кросби, что МакКуина нужно использовать либо для регулировки дорожного движения, либо на разборке бумаг. В участке он появился за три дня до убийства в «Хэммет Старс» и был сразу прикреплен к Чески в качестве напарника. Как детектив он был столь же беспомощен, сколь беспомощен выбравшийся тайком из дома пятилетний малыш. Однако Сомерсету МакКуину, племяннику сенатора МакКуина, была открыта дорога в большое будущее. Работу в участке он рассматривал как завершающую часть трамплина, с которого можно сигануть к сверкающим высотам. Так, во всяком случае, думали за него родственники.
Сводя напарников в своем кабинете, лейтенант Кросби многозначительно посмотрел на Чески и сказал: «Присмотрись к этому парню как следует, Чески, из него выйдет хороший офицер полиции». Он тогда посмотрел на нового напарника и увидел в его глазах неприязнь к Кросби. Своенравный малый, подумал тогда детектив, но ничего, обломаем.
— А из чего стрелял Мартенсон? — издевательски бросил Чески, глядя мимо напарника.
— Как это — из чего? Из пистолета, разумеется.
— Понятно, что не из арбалета. Если он стрелял, к примеру, из арбалета, то в латиносах должны торчать стрелы. Однако стрел нет, и поэтому ты говоришь — из пистолета! Это верно. Но из какого пистолета, МакКуин? Из револьвера Смита и Вессона, из «глока», из «браунинга», из «вальтера»?
МакКуин потемнел лицом. О причудах Чески он был предупрежден, и о его издевках над напарниками в присутствии пострадавших и даже подозреваемых — тоже. Но ему почему-то казалось, что его сия чаша минует. Не миновала.
— Откуда мне знать, Чески? Экспертиза ответит на ваши вопросы.
— Экспертиза тут решительно ни при чем. Вот этот парень, зовут его Луис Себастьян по кличке Бронко, уроженец Уругвая, самый отвратительный мерзавец из всех, кого я знаю в Манхэттене. Поэтому я непомерно счастлив, видя, как одна из пуль девятого калибра пробила ему низ живота, а вторая — подбородок. Персонаж, который лежит поодаль от него с четырьмя пулевыми ранениями, — Карлос Домингес. Это мелкая сошка из стана Бронко. Его левое колено помечено пулей девятого калибра, а обнаженная уважаемым криминалистом грудь свидетельствует о том, что оставшиеся три пули были выпущены из армейского «кольта» сорок пятого калибра. Поэтому я и спрашиваю вас, детектив МакКуин, — из чего стрелял Мартенсон, советник президента «Хэммет Старс»?
— У меня пропал пистолет… — желая, видимо, придать мыслям сыщиков правильное направление, простонал Кеннет.
— Нет, он не пропал, — взревел Чески, с лица которого мгновенно сдуло издевку, — он не пропал! Я так думаю, что ты поделился им с другом! — И Чески потряс перед носом помертвевшего охранника толстым, как сарделька, пальцем. — Доставьте этого благодетеля в участок! — И детектив толкнул собеседника в сторону двоих полицейских, расположившихся у входа в кабинет.
Ничем он не делился, думал между тем детектив, его обокрали. С него сняли оружие поставленным, отработанным движением. Мне так кажется, что, окажись на месте этого Кеннета МакКуин, пистолет украли бы и у него.
— Этот пистолет нам еще встретится, — голосом пророка возвестил между тем тот, о ком только что думал Чески. — Мы еще повыковыриваем пули этого пистолета из трупов.
— Ничего ты не навыковыриваешь, — с раздражением просипел Генри Чески и, соорудив из сачка для рыб крюк, утопил его в мутной воде двухсотлитрового аквариума. Через мгновение глазам изумленных криминалистов предстал блестящий от влаги револьвер девятого калибра… Посмотрев на него, Чески бросил на стол.
— Он не стал забирать себе револьвер, — задумчиво пробормотал он. — Ему не нужно оружие. Он схватил девчонку и спустился с ней по стене…
Раздумья его прервал оставшийся полицейский:
— Детектив, в холле вас спрашивает какой-то мистер. Говорит, что из адвокатской конторы «Смит и сыновья». — И он протянул сыщику пластиковую визитку.
— Нужно снять с рукоятки отпечатки, — приказал МакКуин криминалистам.
— Не стоит заниматься пустыми хлопотами, — возразил Чески, посмотрев на мокрую добычу. — За несколько месяцев вода в аквариуме прокисла. Я вижу разложившихся дохлых рыб. Полный отстой. Это все равно что опустить пистолет в бочку с ацетоном. Какие отпечатки?.. Я думаю, что вряд ли кто когда докажет, что из револьвера придурка-охранника стрелял именно Мартенсон…
Откуда взялся этот парень? — думал он, выходя в коридор.
— Мне нужны досье сотрудников компании. Сейчас.
Помощник Флеммера смотрел на полицейского затравленным взглядом и не знал, что ответить. Месяц назад ему было приказано изъять из архива все документы, касающиеся Эндрю Мартенсона, и уничтожить. Через час после этого все бумаги, включая фото, осыпались прахом в поддон аппарата для уничтожения документов. Из документооборота «Хэммет Старс» были изъяты и уничтожены все служебные записки, отчеты, доклады и даже те документы, где упоминалось имя Мартенсона. Очень жаль, что об этом не знал Кеннет. Но кто мог подумать, что после увольнения всех, кто мог знать русского уголовника Мартынова в лицо, останется непримеченным Кеннет Мосли, и кто мог предполагать, что именно в его смену здесь появится Мартенсон…
В течение последнего месяца под разными предлогами были выведены за штат компании все, кто знал Мартынова в лицо или состоял с ним в деловых отношениях. Благо таковых было немного, этот круг очерчивался полутора десятком лиц, работавших на тридцать третьем этаже. Мартенсон появлялся в офисе раз в неделю и то на пару часов, для того чтобы скрыться в приемной Малкольма и потом сразу оттуда убыть. Лишилась места даже любимица Малкольма Сондра, ее место заняла Сандра. За две недели до перестрелки, после того как были уничтожены все характеристики направления работы настоящего Мартенсона, Флеммером был принят на работу гражданин США, уроженец штата Коннектикут, Эндрю Паоло Мартенсон, сорока двух лет от роду, неженатый. Искать однофамильца пришлось по всей Америке, но игра стоила свеч. Пять дней назад с ним приключилось несчастье. Переходя дорогу, он был сбит грузовиком, который скрылся с места происшествия, и дорожная полиция до сих пор не установила имя виновника. О смерти Мартенсона было сообщено всем сотрудникам «Хэммет Старс», но, как и следовало ожидать, эта прискорбная весть оставила всех равнодушными, поскольку никто из оставшихся даже вспомнить не мог, кто такой Мартенсон. Агенты Флеммера следили за реакцией сотрудников во время объявления новости, чтобы мгновенно взять на карандаш тех, кто остался незамеченным службой безопасности. Однако таковых не нашлось. Зато нашелся Кеннет Мосли, вчера днем вернувшийся из отпуска и потому обойденный вниманием сыскарей Флеммера.
Учитывая все это, помощник зятя Малкольма сейчас стоял и был не в силах произнести ни слова. Чертовски дорогая работа по зачистке компании, оказалось, была бессмысленной.
Выслушав несвязный бред по поводу некомпетентности и невладения информацией, Чесли поморщился и приказал подать Флеммера и Малкольма.
— Это невозможно, сэр, — трагически произнес помощник. — Мистер Флеммер убыл в Европу для организации боя Молота Мораллеса с Кличко-старшим, а мистер Малкольм отдыхает в Майами. Это ужасно… неужели Мартенсон жив? Его же похоронили.
— Хреново, значит, похоронили! — не выдержал Чески, не сомневающийся в том, что его водят за нос. — Неглубоко, значит, закопали! Мне нужны Флеммер и Малкольм.
— Это невозможно… при всем уважении к вам…
— Хм… — Чески задумчиво посмотрел на помощника, не понимавшего, что над ним зависли тучи. — Тогда, пожалуйста, личное дело Мартенсона.
— При всем уважении… я знаю, что мы платим налоги не зря… но, мистер Флеммер…
— Офицер! — гаркнул Чески, почувствовав спиной появление копа, только что усадившего Кеннета в патрульную машину. — Я арестовываю этого мистера за неповиновение лицу, расследующему преступление. Отведите его вниз… Мистер Харрисон, вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на один звонок и бесплатного адвоката, если не назовете мне имя того адвоката, кого желали бы видеть в качестве своего защитника.
— Матерь Божья… — прохрипел Харрисон, который до этого момента слышал эти слова только из уст Броснана и Шварценеггера в боевиках.
— Она по судам шляться не станет, — заверил Чески.
Развернувшись, он поманил пальцем МакКуина.
— Напарник, это твое первое дело?
Тот подтвердил, ожидая подвоха.
— И ты, конечно, хотел бы довести его до суда, чтобы стоять перед Большим Жюри в качестве претендента на медаль?
МакКуин застенчиво покраснел. Отпрыски шишек дерзки, но когда с ними начинают разговаривать о сокровенном, ведут себя, как дети. Он сказал — МЫ, подумал Сомерсет. Чески сказал — МЫ!! Слыханное ли дело, чтобы Чески кого-то называл «напарником» и при этом говорил «мы»?!
