Евгений Сухов - Завет лихого пацана
— Не совсем, — осторожно ответил полковник.
— Из-за Никиты Зиновьева. А это внук того самого исчезнувшего старика с алмазами. В нашем деле случайностей не бывает. Как следует проработайте этого парня!
— Уже работаем, товарищ генерал-майор! Выяснили круг его знакомых. Один из его близких приятелей Константин Колганов, по кличке Бармалей. В своей среде очень известный хитник, мастер находить драгоценные камни где попало…
— Он как-то связан с алмазами?
— В основном он работает по изумрудам, но одно время занимался и алмазами. Контактировал с Арсеном Саакяном. Не исключено, что решил заняться этим вновь. У нас имеется оперативная информация, что в город прилетал старший Саакян, отец Арсена. В Ереване он очень известная фигура, имеет свой алмазный бизнес, занимается огранкой и продажей алмазов. Есть основания предположить, что он приехал проконтролировать покупку крупной партии алмазов.
— Все ясно. Не сомневаюсь, что за всем этим стоит старик Куприянов. Какие-нибудь соображения по этому вопросу имеются?
— Кое-что есть. Взяли под наблюдение всех его знакомых. Рассчитываем, что он скоро появится. Не может он уйти, когда намечается такая грандиозная сделка.
— Завтра приготовишь мне полный доклад.
— Так точно, товарищ генерал-майор, — бодро отозвался Лысенков.
Виктор Ларионович положил трубку телефона. Пора домой. Сегодня он обещал жене прийти пораньше.
Глава 8 СОТРУДНИК ГРУ
Это было типичное сельское кладбище, каких в России очень много. Оно ничем не отличалось от соседнего, находившегося километрах в пяти, у какой-то невеликой деревеньки. Забор высокий, но обветшавший, в некоторых местах штакетник разобран, и народ, наплевав на предрассудки, проходил прямо через дыры, вытоптав здесь дорожки.
Кладбище убогое, лишенное какой бы то ни было помпезности, всюду лишь покосившиеся серые кресты. Могильные плиты встречались здесь очень редко, и в сельской скудости они представлялись едва ли не вызывающим шиком.
У одной из таких плит стоял высокий седой мужчина в дорогом темном костюме. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что человек он не местный и, видимо, приехал издалека. В скорбном молчании мужчина постоял у плиты, поправил венок и тихо пошел с кладбища.
Майор Журавлев, стараясь не попасть в поле его зрения, с интересом наблюдал за этим человеком. Еще не стар, лет пятидесяти пяти, не более. Удивляла осанка, с которой он держался, она была необыкновенно прямая, невольно привлекала взгляд.
У выхода с кладбища мужчина замедлил шаг, Журавлеву показалось, что он сейчас повернется и бросит прощальный взгляд на дорогой сердцу холмик. Но нет, ничего подобного не произошло, человек обошел большую лужу и двинулся дальше.
Теперь, когда мужчина подошел ближе, стало видно, что выглядит он значительно хуже, чем это казалось на расстоянии. Лицо аскетическое, сухое, такое впечатление, что на череп натянули кожу, которая успела иссохнуть и пожелтеть.
Звали этого человека Вячеслав Николаевич Шадронов. Работал он в аппарате Президента Российской Федерации и был весьма закрытой личностью. О нем было известно только то, что длительное время он служил в ГРУ, откуда и был переведен в аппарат Президента. Ничего удивительного в этом назначении не было, подобные структуры всегда забирали себе все лучшее, а в том, что Шадронов действительно всегда был в числе первых, сомневаться не приходилось.
И еще одно обстоятельство: его сын находился в числе тех самых погибших московских любителей камней, которых водолазы обнаружили в затопленном карьере. В силу каких-то причин Шадронов-старший не пожелал увозить тело сына с собой в Москву, а похоронил его здесь, на маленьком деревенском кладбище.
Вячеслав Николаевич вышел за ограду и направился к машине с государственными номерами, стоящей неподалеку от входа.
Журавлев двинулся следом. Территория кладбища не самое подходящее место для беседы. Желательно, конечно, чтобы она проходила где-нибудь в сквере, на худой конец, в служебном кабинете. Официальная обстановка иной раз тоже может поспособствовать доверительной тональности. Но кладбищенская тишина даже на самого стойкого человека действует очень угнетающе. Но выбирать не приходилось. Из управления сообщили, что Шадронов будет свободен не более двух часов и поговорить с ним удастся лишь во время посещения кладбища, куда он придет, чтобы возложить цветы на могилу сына.
В управлении туманно обмолвились о том, что Шадронов возглавлял службу контрразведки в аппарате Президента. На нем лежала также ответственность за выяснение всех деталей криминальной обстановки в тех районах, куда должен проследовать Президент. Так что по большому счету Вячеслав Николаевич обладал огромными возможностями, и появление его в регионе было не случайным. Где-то через месяц сюда намечался приезд Президента. Основная работа, конечно, возлагалась на местные органы. С кем-то они должны договориться, чтобы сидели тихо во время визита Президента, кого-то следовало изолировать на весь период визита, а вот от наиболее несговорчивых и социально опасных избавлялись решительно и кардинально. Однако за всем этим приходилось следить самым тщательным образом. Неудивительно, что Вячеслав Николаевич располагал собственным штатом информаторов, в зависимости от полученных от них сведений он и давал указания, на каком именно участке следует проявить большую ретивость.
Так что такого человека, как Шадронов, следовало не только уважать, но и побаиваться.
Неожиданно Вячеслав Николаевич развернулся и, в упор посмотрев на Журавлева, плетущегося поодаль, спросил:
— Я вас заметил еще на кладбище. Вы из местного УВД? Ну, просил же я их, чтобы не шлялись за мной по пятам, — раздраженно сказал он. — Мне вполне достаточно только одной машины.
— Я, собственно, совсем по другому поводу, — несколько растерянно сказал майор.
— Вот как? Вы хотите мне что-то сообщить? — И Шадронов несколько нервно продолжил: — Только давайте побыстрее, у меня совершенно нет свободного времени.
Майор Журавлев мгновенно составил психологический портрет Шадронова: напорист, берет инициативу на себя, действует с опережением. С таким человеком беседовать будет очень непросто.
— Да, я действительно из УВД. Дело в том, что я расследую убийство вашего сына. Мне бы хотелось переговорить с вами. Я не займу у вас много времени.
Виталий обратил внимание на то, что они с Шадроновым были примерно одного и того же роста. Но сейчас у майора возникло ощущение, что тот посматривает на него словно бы с высоты колокольни.
— Вот как? Мне уже задавали вопросы люди из милиции… Ну что ж, я вас слушаю.
Губы его плотно сомкнулись, образовав жесткую линию.
— Извините заранее, если мой вопрос покажется вам бестактным, но почему вы похоронили сына именно здесь?
— Неожиданный вопрос. Конечно, я мог отвезти его в Москву. Но мой сын очень любил Южный Урал. Я думал, что так ему будет лучше. А потом, я ведь и сам родом из этих мест и о всяких камушках знаю не понаслышке. Знаете, я ведь и привил ему эту страсть к камням. Вот только кто же мог предположить, что все закончится так печально.
— У вас с сыном были хорошие отношения?
Вячеслав Николаевич на секунду задумался, после чего уверенно ответил:
— Да, вполне. Хорошие, доверительные отношения…
— Так, значит, вы знали о его увлечениях камнями первой группы?
— Да, знал, но не думал, что это выльется в такую трагедию. Ведь в наше время очень многие занимаются камнями и совершенно безо всякого риска. Есть салоны, где продают поделки из очень качественного камня.
— Но все-таки ваш сын занимался камнями первой группы, — мягко напомнил Журавлев. — А это совсем другое дело. За это, если вам известно, дают серьезный срок.
— Вы меня хотите в чем-то упрекнуть? — холодно спросил Шадронов.
— Да что вы, как можно! Просто хочу выяснить обстоятельства, при которых погиб ваш сын.
— Понимаю. Сын у меня был вполне самостоятельный человек, и я ему во всем доверял. Знал, что он не полезет в какую-то неприятную историю. Правда, он обмолвился однажды о том, что они действительно занимаются серьезными камнями, но утверждал, что все происходит вполне законно. Говорил, что их даже охраняет милиция.
— А он случайно не сказал, что это была за милиция?
Кладбища, особенно сельские, отличаются безлюдьем. Каждый встречный здесь приметен, и сейчас Журавлев ловил на себе заинтересованные взгляды редких проходящих мимо старушек. От этого откровенного любопытства хотелось невольно поежиться. Нечто подобное ощущал и Шадронов.
— Давайте отойдем немного в сторону, — предложил Шадронов. — А то как на витрине стоим.
— Пойдемте, — охотно согласился Журавлев.
