Анатолий Галкин - Других версий не будет
– Стоп, Лана. Откуда ты это знаешь?
– Что?
– Все это. Про архив, про свидетеля, при израильское лицо. Это мама тебе сказала?
– Да… Вернее, не совсем мама, или так – мама, но не совсем мне. Это она вам говорила… Вы, Олег, может быть и хороший сыщик, но не заметить под сиденьем работающий магнитофон может только полный баклан… Микрофон так вообще у вас на плече лежал. Верно, Гоша? Ты что молчишь, как хомяк?
С «детьми» все стало ясно и Олег опять повернулся к Гутману. Несомненно, что его появление здесь связано с той архивной историей, с желтым конвертом. При допросе важно убедить противника, что следователь и так все знает и чистосердечные показания есть чистая формальность. Раз все известно, то почему бы и не говорить свободно.
Олег попытался применить эту тактику:
– Так вот, Гутман, нам все известно. И про желтый конверт, и про завещание, и про ключ к шифру. Мы даже знаем, зачем вы проникли сюда… Но зачем вы бомбу подсунули?
– Бомбу? Куда я подсунул?
– Под кровать.
– Кому?
– Шишову. И, разумеется, его жене. Кровать у них оющая…
– Ты что, Олег, очумел? Бомба это не по моей части. Я не Арафат палестинский, не шахид…
Этот высокоинтеллектуальный диалог прервал телефонный звонок. Его никто не ждал и поднимать трубку никто не собирался, но все замерли и ждали. После шестого перезвона включился автоответчик: «Вы позвонили депутату Шишову…»
Когда отзвучала торжественная заставка, автоответчик начал записывать звонкий женский голос:
– Ритка, привет! Это Ира Лабода. Ты сядь, если стоишь! Я такое сейчас расскажу – закачаешься! Слушай. Звонит мне сейчас Юра Воловик. Он моего муженька хотел застать, но на меня нарвался. Голос нервный, прямо истерический. Тут я его и расколола… Мы всегда знали, что Юра кот мартовский! Но уж очень скрытно работал. А тут сам сознался… Представляешь, он сегодня в обед берет секретаршу директора, сажает в свою машину и едет к себе домой. Зачем! Поработать! Он мне так и сказал: «Мы с ней час над документами работали». Это он под кровать документы положил и они над ними работали…
Автоответчик пискнул и отключился. Все переглянулись и, ожидая продолжения, уставились на столик, где находился хитрый японский прибор, включавший в себя радиотелефон, факс, определитель и, главное, автоответчик. Очень скоро он зазвенел, потом загудел и ответил голосом Маргариты: «Вы позвонили депутату…» После сигнального писка автоответчика опять звонко затараторила Ирина Лабода:
– Юрка, конечно, котяра, но не это главное. Слушай дальше… Секретарше надо на работу, а Воловика вдруг выдергивают по сотовому на какой-то ученый совет. Он дает этой стерве ключи от своей машины, а сам собирается ехать на метро… Рита, просто слов нет, как Софочку жалко. Пока она бедная шопингом занимается, этот, извини за выражение, доктор наук «над документами работает». Каким местом?! Зла на них, на мужиков, не хватает. Всем бы поотрывала… Единственно, мой не такой. Ему меня хватает. А была бы я такая, как Софочка, неизвестно, какой мой Игорек был бы. Помнишь, мы при ней о сексе заговорили, так она скривилась, будто лягушку проглотила. Софочка и секс – вещи несовместимые. Так что, Юрика, по большому счету, понять можно… Теперь слушай главное…
Автоответчик опять пискнул и отключился. Никто не стал переглядываться. Все спокойно ждали третьей серии. Через десять секунд новый звонок. Опять шесть гудков, опять «Вы позвонили…» и опять в комнату ворвалась звонкоголосая Ирина:
– Ритка, зла не хватает! Что у тебя за система? Двух слов не успеваешь сказать и в отключке… Слушай дальше… Садится эта стерва в юркино авто и бах! Взрыв! Машина вдребезги. Стерва, очевидно, тоже… Ой, Ритуля, я так нехорошо о покойнице. Она, возможно, его любила. Представь, какая смерть ужасная. Бурная страсть, вершина блаженства и через пять минут тебя всю в клочья. Сплошной Хичкок! Ужас… Жаль девушку… Юрка почему моему позвонил: думал, что если полковник ФСБ, то и в таких делах поможет. Помог бы, но у Игоря сейчас минутки свободной нет. Его по делу Самсонова главным назначили…
Автоответчик в очередной раз отключился, но вскоре настойчивая Ирина продолжила:
– Я что звоню тебе, Риточка… Страшно! Самсонова Васю похитили. Игорь мой сказал, что минимум две недели дома ночевать не будет. Раньше не найти, а дело чуть не у Президента на контроле… Я до тебя Любе Саблиной позвонила. Так ее Володя тоже срочно из Москвы уехал. И тоже на две недели… Ритуля, твой-то как? Жив? Он никуда не собирается? Ты мне сразу звони, когда что-нибудь произойдет…
Последняя фраза прозвучала зловеще, как смех Фантомаса в конце фильма.
Первым попытался разрядить обстановку Гутман. Положив на стол руки в разноцветных галстуках он начал ворчать:
– То у них под кроватью бомба, то машина взрывается. Черт меня дернул с вами связаться… Да развяжите меня наконец! Теперь очевидно, что взрывы не по моей части. Секретаршу Воловика минут сорок назад взорвали, а я здесь был. В челюсть Егора бил я, из окошек прыгал я, клумбу мял… Клумбу мы вместе лохматили. Но взрывал кто-то другой! Я даже предполагаю кто это.
Олег насторожился:
– И кто это?
– Есть у меня некоторые подозрения, но связанный говорить не буду. Даже соловей в клетке не поет.
Олег улыбнулся и махнул рукой:
– Ладно! Уговорил… Развяжи этого соловья, Лана. Послушаем, что он дальше петь будет.
Все остальное напоминало короткое совещание большой четверки под председательством Саши Гутмана:
– Мы с вами уже почти одна команда. У нас разные цели, но один путь решения… Мне, Гутману, нужно всего лишь несколько маленьких бумажек.
– Я поняла! Это те листочки из архива. Что-то о завещании… Вы ищите сокровища князя Барковского?
– Почти верно, Лана. Только не князя, а графа. И не сокровища, а так, какие-то семейные реликвии. В лучшем случае – фамильное серебро или хрусталь. Но может быть и личный архив… Этот граф просто чудак. Пишет детям, что оставляет им самое дорогое. И что бы это могло быть? Для десятилетнего парня самое дорогое – перочинный ножик, для двадцатилетнего – любовь, в тридцать лет – деньги, в сорок – работа, в пятьдесят – общественное признание, в шестьдесят – здоровье, в семьдесят – воспоминания. Те самые письма и фотографии под голубой ленточкой. Возможно их я и ищу… Но это моя цель. Для Олега надо найти взрывника, защитить клиента, честно заработать гонорар и славу для «Совы». Так, Олег?
– Ну, если отбросить детали, то так.
– А что нужно Егору? Нашему Гоше нужна Светлана. А ей нужен убийца ее отца. Я знаю его, но скажу лишь в последний момент. Тогда каждый получит свое и все будут рады.
– Так, что вы предлагаете, Александр Моисеевич?
– Ты еще не понял, Олег? Я предлагаю работать вместе. Действуя порознь, как сегодня, мы только мешаем друг другу. Гоша получил в челюсть, я пропахал мордой клумбу, а дело стоит. Ты согласен, Олег?
Было ясно, что Гутман прав. Или, по крайней мере, очень логичен. Но и согласиться сразу Олег не мог. На то были причины. Первое – гордыня. До сих пор олег вел дело Шишова единолично и был, естественно, главным. Вдруг скатывается какой-то фрукт с горы Сион и начинает командовать. Большое желание прогнать самозванца. Как говорят на Украине «Геть его!»
Вторая причина – об этом фрукте очень мало информации. Пока все очень складно: бывший свидетель убийства в архиве начал поиски клада. Найдет Гутман графские бумажки, состыкует, расшифрует, разузнает, раскопает и смотается. А по ходу дела поможет найти взрывника, сообщит Лане об убийце отца и в конце концов все будут довольны. Это так, но вдруг он играет другую игру. Но вдруг он связан со взрывником… Этих проклятых «но» можно было сочинить сколько угодно. Сыщик не должен доверять никому и никогда. Это раньше считали, что полную гарантию дает лишь страховой полис. Это так, но а если страховая фирма зарегистрирована на Барбаросе. Но а если ее возглавляет некто Мавроди. Но а если она построена по принципу пирамиды… Три таких «но» и вы можете своим полисом печку растапливать.
Третья причина – Олег, человек подневольный. Он, конечно, свободная личность, но работает в команде «Совы» и принимать столь ответственные решения без шефа как-то неприлично. Некорректно!
Гутман уставился взглядом на переносицу Олега, чуть повыше – в точку, где за сдвинутыми бровями шел мыслительный процесс.
Во всем хитросплетении «мудрых мыслей» Гутман не разобрался, но последнюю уж слишком очевидную мыслишку он зацепил:
– Я готов, Олег, повстречаться с вашим шефом. Я как узнал, что Маргарита обратилась в «Сову», сразу навел справочки. Поверьте, мне о Савенкове так много хорошего рассказали… Зубр сыска. За клиентов как лев дерется. Проницателен. Смелый, как орел… Одним словом – сова. Кстати, Олег, фамилия вашего шефа и название фирмы не совпадает, но очень похожи.
– Да, сова – это школьная кличка Игоря Михайловича.
