Наталья Берзина - Когда в прицеле любовь
Улучив момент, когда Лукc занялся компьютером (Жданка даже не догадывалась, что в гостинице может оказаться такое чудо техники!), она юркнула в ванную. Приводя себя в порядок, с тоской посмотрела на непрезентабельное бельишко. Ничего не поделаешь, на нищенскую зарплату можно только выживать. Но грусть моментально улетучилась. Здорово, что Лукc отыскал ее! Не поленился, не пожалел времени, нашел! Огромное зеркало отразило сияющее лицо.
Посещение салонов и бутиков потребовало уйму времени. Едва ли не дотемна Лукc заставлял Жданку примерять наряд за нарядом. Наконец, загрузив покупки в такси, они вернулись в гостиницу.
– Переоденься, мы сегодня идем в ресторан. Выглядеть ты должна ярко и вызывающе. Задача – привлекать внимание. Ты поняла? Тогда действуй! Кстати, я не знаю, какую косметику ты предпочитаешь, поэтому выбрал на свой вкус. – Лукc сказал это в приказном тоне, но играющая на лице улыбка смягчила команду.
Жданка, откровенно истосковавшаяся по красивой одежде, занялась разглядыванием покупок и выбором подходящего наряда. Вертясь перед зеркалом, с удовольствием отметила, что еще не растеряла прежней привлекательности, а Лук-су нельзя отказать в наличии вкуса. Он не забыл даже о белье, когда только успел накупить столько? Жданка смутилась, значит, каким-то образом он все же узнал о том, что было на ней надето! Все идеально шло, отменно сидело на точеной фигурке, и главной проблемой оказалось остановить выбор на чем-то одном. Наконец, когда она была полностью готова, вошел Лукc. Критично оглядел ее с головы до ног, довольно хмыкнул и протянул Жданке коробочку:
– С Рождеством! Желаю, чтобы в этом году у тебя полностью изменилась жизнь. И главное, чтобы все твои начинания увенчались успехом!
Великолепные духи в изящном флаконе покоились в постельке из алого бархата. О таких Жданка только слышала. Что и говорить, подарок потряс ее до глубины души.
– Спасибо! – воскликнула она.
В тот рождественский вечер они кочевали из одного ресторана в другой. Поначалу Жданке показалось, что Лукc ведет себя немного странно. Он старательно держался в тени. Не привлекал к себе внимания. Вообще превратился в человека-невидимку. Только когда они вернулись в ресторан гостиницы, позволил себе расслабиться. Немного расстроило Жданку и то обстоятельство, что он совершенно не танцевал с ней. Нет, никаких запретов не было. Он позволял приглашать ее другим мужчинам, но сам начал танцевать только в гостинице.
В номер вернулись глубокой ночью. Жданка, все еще крайне возбужденная, отправилась в ванную, а Лукc снова сел за компьютер. Снова джакузи, снова жемчужные пузырьки, снова мягкая музыка. Жданка едва не задремала, но, когда наконец вышла, завернутая в роскошный халат, Лукc все еще сидел за компьютером.
– Послушай, ты сам говорил, что сегодня праздник, а ты снова работаешь! – чуть капризно сказала Жданка, глядя на освещенное монитором суровое лицо.
– Приходится. Кстати, ты знаешь, что есть такая штука, как Интернет? – не отрываясь от клавиатуры, спросил Лукc.
– Слышала, но толком не знаю.
– Пора осваивать. Мало того что в Сети можно найти все, что угодно, это еще и весьма совершенная почтовая служба. Можно связаться с любой точкой мира, были бы компьютер и телефонная линия. Вот смотри! Я вхожу на свой электронный почтовый ящик, открываю его. Два письма. Просматриваю. Могу ответить немедленно, могу подумать и написать ответ тогда, когда буду готов. Причем письма, приходящие на твой адрес, могут храниться достаточно долго. А самое замечательное то, что открыть и прочесть их можешь только ты. Дело в том, что твоя почта закрыта паролем. То есть конфиденциальность абсолютная. Интересно?
– Трудно сказать, у меня нет людей, с которыми я могу переписываться подобным образом! – пожала плечами Жданка.
– Привет! А я? У меня предложение, давай мы тебе соорудим такую штуку! У тебя есть домашний телефон?
– Не у меня. У бабуси, я снимаю квартиру! – пояснила Жданка.
– Замечательно! Значит, сделаем!
– А если я перееду? Потеряются и адрес, и почта!
– Как раз нет! Ты можешь войти в Сеть с любого компьютера! В любом месте. В любом городе, в любой стране. Я уже сказал, все, что нужно, – это компьютер, подключенный к Интернету.
– Все равно не представляю, зачем мне это. Да и компьютера у меня нет.
– Нет, значит, будет! – твердо сказал Лукc.
Жданка проснулась посреди ночи. Лукc мирно посапывал рядом. Но девушка уже не могла уснуть. Неясная тревога змеей заползла в душу. Странно, еще вчера было так замечательно, а теперь нахлынули воспоминания, которые она старательно пыталась стереть из памяти. Лукc вчера обронил фразу: «Боевая дружба – вечна!» Жданка согласилась с ним, но сейчас она не на войне! Там, в горах, она ощущала себя единым целым с остальными бойцами. Также, как и они, в ночь, в непогоду, уходила на позицию, строила карточки стрельб. Скрупулезно отмечала пораженные цели и не задумывалась о том, что она женщина. Вернувшись в родной город, она пыталась забыть прошлое, стать такой же, как другие, в какой-то мере ей это удалось. Но вот появился Лукc, и Жданка почувствовала, как что-то сломалось в ней.
Стрельба, сначала из пневматической винтовки, после из малокалиберной, давалась ей легко. Хуже было с лыжами. Она оказалась недостаточно выносливой. Выдыхалась на первом же километре. Зато штрафных очков у нее никогда не было.
А первый выезд на соревнования! Это нестерпимо жгучее желание победить! И промах на первом рубеже. И тугой вязкий воздух, который невозможно протолкнуть в легкие. И кровавая пелена перед глазами. И очередной огневой рубеж. Упругий толчок в плечо. Хлесткий звук выстрела, пришедший почему-то с опозданием. Одна мишень, вторая, пятая, и снова искристый слепящий снег. Раскатанная лыжня. Спуски. Подъемы. Стадион. Последний рубеж. Лыжи елочкой. Плавное колебание мушки. Оглушительные удары сердца. Задержанное дыхание. Снова мушка опускается на мишень. Поддевает ее снизу. Ищет центр. Палец мягко, ласкающе подтягивает спусковой крючок. И – непередаваемое чувство уверенности, что пуля, едва вылетевшая из ствола, достигнет цели. Масляно-мягкое движение затвора. Снова мишень на мушке. А после – первая в жизни награда. Восторг и безмерная радость. Именно тогда Жанна дала себе слово всегда быть первой. Это после пришлось узнать и горечь поражений, и изнурительные тренировки, а тогда было счастье. Светлое, ничем не омраченное.
Выпускной бал! Облегченно вздохнувшие учителя. Улыбающаяся суровая директриса. Мальчики в костюмах и при галстуках, такие еще по-детски наивные. Девушки, настоящие невесты, почти все в белоснежных платьях, с замысловатыми прическами.
После был институт. Смертельная скука. Прерывающаяся сборами да выездами на соревнования. В группе – одни деревенские зубрилки. Поговорить не с кем. После удачного выступления на соревнованиях в Финляндии ее фото на обложке журнала «Советский спорт».
Что же произошло? Как могло случиться, что из обычной в общем-то девушки она превратилась в солдата и убийцу? Да, в убийцу! Иначе не назовешь то, что она делала на войне. Сейчас ей хотелось забыть, как, сидя в засаде, она отмечала цели, как ловила в перекрестие прицела живых людей. Как, стараясь не дышать, тянула спуск. Как хотелось, чтобы все это происходило не с ней!
Жданка не обнаружила Лукса утром в постели. Заказанный им завтрак принесли в номер, но только для нее. Очевидно, он не рассчитывал вернуться рано. Заняться было абсолютно нечем. Жанна послонялась по номеру, включила телевизор. Потыкала кнопки на пульте. Села за компьютер, пару раз разложила пасьянс, но ничего дельного придумать так и не смогла. Удивительно, но рядом с Луксом она в самом деле ощущала себя той Жданкой, которой была когда-то. Стоило с ним расстаться, сознание возвращало ее к действительности. Этот переход был неприятен. Появление Лукса обрадовало девушку, но в то же время – встревожило. Разбередило старую рану. Сейчас, в одиночестве, она словно вернулась в то время, когда рядом с ней были муж, сын, вокруг – счастливая мирная жизнь, а после все пропало, разрушилось, совсем как в стихах Лорки:
Прорытые временем лабиринты – исчезли,
Пустыня осталась.
Немолчное сердце, источник желаний – остыло,
Пустыня осталась.
Исчезло, пропало, остыло,
Пустыня осталась.
Себастьян обожал стихи Федерико Гарсия Лорки, готов был читать их сутки напролет, казалось, он знал и помнил все творчество поэта, но чаще всего почему-то читал стихи о смерти. Такие как эти:
Когда умру,
Схороните меня с гитарой,
В речном песке.
Когда умру,
В апельсиновой роще старой,
В любом цветке.
Когда умру,
Стану флюгером я на крыше,
На ветру.
Тише!
Когда умру!
Ему не досталось ни речного песка, ни старой апельсиновой рощи. Только каменистая серая земля на кладбищенском холме рядом с такими же, как он, жертвами войны.
