Татьяна Полякова - Как бы не так!
В следующий раз Юрий Петрович появился через пару дней. Обошлось без сюрпризов. По телефону позвонил, и так жалобно, точно милостыню просит, сказал:
— Здравствуй, дочка, я вот тут неподалеку от твоего дома… хотел проведать.
Я вздохнула и сказала:
— Хорошо, заходите.
В квартире он появился с корзинкой в руках, за спиной маячил верзила. Лицо без выражения, взгляд пустой, жуть берет. Черт знает, о чей он думает… Может, прикидывает, как половчее меня освежевать.
— А ему сюда обязательно? — не выдержала я. Юрий Петрович слегка растерялся и на меня уставился, а верзила рот открыл и тихим голосом произнес:
— Обязательно, — и мне улыбнулся. Не скажу, что душу согрел, скорее поразил. Я начала прикидывать: каким он был ребенком? Ведь был же? И что с ним такое приключилось, что от его взгляда нормального человека начинает трясти? И родители у него тоже есть, по крайней мере, были. Иного способа появиться на свет я просто не знаю.
— Ты Колю не бойся, — брякнул Юрий Петрович. — Он…
— Да я помню, — перебила я. — У него душа добрая. Только пусть он на меня так не смотрит. Добрая у него душа или нет, а физиономия, извините, зверская.
Коля стал смотреть в угол. Юрий Петрович в кресле устроился и осведомился о моем здоровье. Здоровье у меня было хорошее, у него, как выяснилось, тоже. Тут он о корзинке вспомнил и нерешительно потянулся к ней.
— Я вот тут с гостинцами… не откажи…
— Юрий Петрович, — укоризненно начала я.
— Я ведь от души, дочка, — он вроде бы даже испугался. Мне стало совестно, я взяла корзину и отнесла ее в кухню.
Снеди в ней было на небольшую армию. Я только головой покачала, потом вернулась в комнату, толкая перед собой сервировочный столик.
— Что ж, чай вы не пьете, — сказала я. — Давайте пить коньяк.
— Не беспокойся, — начал Юрий Петрович, но я уже накрывала на стол. Он благодарно улыбнулся и по виду был счастлив.
— Садитесь, — кивнула я верзиле. Тот отделился от стены и сел на диван. Я зажмурилась, но диван выдержал. — Что ж, давайте за знакомство, — предложила я.
— За твое здоровье, дочка.
— И за ваше…
Мы выпили и стали закусывать. Юрий Петрович долго молчать не умеет, потому принялся меня расспрашивать: о родителях, о муже и вообще о жизни. Тайн из всего этого я не делала и отвечала без особой охоты, но и без раздражения.
Время от времени на Колю посматривала, испытывая от его близости некоторую тревогу. Он сидел слева от меня и разглядывал стену. Слышал нас почти наверняка, а вот понимал ли, с уверенностью не скажешь.
С момента нашей первой встречи в Цыганском поселке волосы его заметно отросли, но выглядеть лучше от этого он не стал. Я могла предложить лишь один способ сделать его симпатичнее: скомкать, как следует размять и слепить по новой.
Почувствовав мой взгляд, он повернулся. В расстегнутом вороте рубашки я углядела татуировку, довольно странную. То ли листья, то ли лапы диковинного существа тянулись от плеча к шее. Он усмехнулся, точно спрашивая: будешь продолжать осмотр? Мне стало неловко, в конце концов, он может действительно быть вполне нормальным парнем, и нечего его разглядывать, как обезьяну в клетке.
Я сосредоточилась на Юрии Петровиче. С моей родней мы к этому времени уже покончили, выпили еще коньячку, и он вдруг сказал:
— Дочка, ты вот Коле рассказывала, что человек в больнице был, меня разыскивал. А узнать его ты сможешь?
Я отодвинула рюмку и внимательно посмотрела на своего благодетеля. Он заметно опечалился.
— Смогу, — наконец ответила я. — И что?
— Ничего, — засуетился он. — Так спрашиваю.
— Вы, Юрий Петрович, дурака не валяйте и вокруг да около не ходите. Зачем вам этот человек?
Тут он усмехнулся, жестко, так что лицо мгновенно стало другим: добродушный дядька вдруг превратился в типа, которого плечом лучше не задевать.
— Меня ведь убить пытались, — сказал он. — Я хочу знать кто.
— Да? — поинтересовалась я. — Меня, кстати, тоже. И восторга от этого я, по понятным причинам, не испытываю. Не знаю, за что хотели убить вас, но меня уж точно не за что.
Мои гости переглянулись и на меня уставились.
— Объясни, — попросил Юрий Петрович, и я рассказал о сумасшедшем типе на голубом расхристанном «Опеле», который едва не загнал меня под грузовик. Гости переглянулись вторично.
— Как видите, знакомство с вами радости в мою жизнь не внесло, — заключила я. — Оттого я совершенно не желаю вмешиваться в ваши дела.
— Дочка, они ведь как решат: если ты человека видела, значит, мне расскажешь. Здесь ведь кто кого — не мы их, так они нас.
— Да вы с ума сошли, — вытаращила я глаза. — Вы что мне предлагаете? О ваших делах я знать ничего не желаю, и оставим это.
После моих слов нависла тягостное молчание. Ни коньяк, ни еда, ни просящий взгляд Юрия Петровича нарушить ее не смогли. Потосковав немного, гости отправились восвояси, а я задумалась, — доброе дело принимало дурной оборот.
* * *На следующий день меня пригласили на вечеринку. Собрались на даче у Людки Лебедевой, затеяли шашлыки, конечно, хорошо выпили. Потом отправились на речку купаться, километра за полтора. В общем, в город возвращались электричкой довольно поздно. Решили еще немного выпить, забрели к Наташке и выпили. Разумеется, не немного. Ближе к часу ночи стали разъезжаться по домам.
Я отправилась вместе с Сережкой Логиновым: он жил в моем районе и уже полгода набивался в женихи. Мы остановили машину и устроились на заднем сиденье. Сережка меня обнял и на ухо зашептал:
— Поедем ко мне.
Я категорически заявила, что с жениховством придется подождать. Официально я все еще замужем и, как порядочная женщина, ничего подобного позволить себе не могу. Мой кавалер не обиделся, но загрустил.
— С тобой не поймешь, когда ты дурака валяешь, а когда серьезно говоришь, — сказал он.
— Я и сама не знаю, — заверила я.
— Я тебе в любви клялся?
— Вроде бы…
— Ты подумать обещала?
— Обещала, но еще не подумала. Времени нет. Жизнь какая-то бешеная, некогда остановиться и подумать о прекрасном, о тебе, например.
— Вот я как-нибудь разозлюсь и пошлю тебя к черту.
— Не надо, я скучать начну.
— Теперь я понимаю, почему вы с Андрюхой разошлись, — начал Сережка, но я радостно объявила:
— Мы уже приехали, вот мой дом.
— В гости пригласишь?
— Кофе нет, а чай только без заварки.
— Я кипятка напьюсь, — заверил он.
— Шутишь, я ж от стыда сгорю. Как-нибудь в другой раз…
Мы вышли из машины.
— Подождите минутку, — попросила я водителя. Серега хмурился и выглядел побитой собакой.
— Отправляйся домой, — сказала я. — Завтра позвоню. Вечером идем в театр, ты помнишь?
— Помню, — буркнул он.
— Тогда спокойной ночи…
— Мне все это скоро надоест, и я заведу бабу…
— Заводят собак. А в женщин влюбляются. Вот ты, к примеру, влюблен?
— Ну…
— Повезло, значит, есть за что благодарить судьбу. — Я поцеловала его, махнула рукой и пошла к подъезду. Он остался возле машины, тоскливо провожая меня взглядом.
В подъезде было темно, это меня удивило. Дом у нас старый, жильцы в основном пожилые и за порядком следят строго.
Я сделала пару шагов почти на ощупь и тут же почувствовала, что за спиной кто-то есть. Я хотела крикнуть, споткнулась в темноте об нижнюю ступеньку и упала, успев вытянуть перед собой руки.
Что-то ударило в плечо, вскользь и почти не больно, звякнуло совсем рядом, в ту же секунду распахнулась дверь подъезда, я повернула голову и в свете фонаря смогла различить два мужских силуэта. Одним был Сережка.
Я кинулась к первой квартире, давила на кнопку звонка, отчетливо слыша, как мужики внизу с тяжелым хрипом молотят друг друга.
Дверь мне не открыли, я с опозданием вспомнила, что Крутовы еще вчера отбыли в отпуск и я, между прочим, обязалась присматривать за квартирой.
В остальных квартирах телефон отсутствовал, следовательно, придется подняться к себе на второй этаж. Разглядеть, что происходит, было затруднительно, но за Сережку я не очень переживала, — с юных лат он занимался классической борьбой, а в настоящее время работал инструктором по рукопашному бою.
Дверь распахнулась, кто-то выскочил на улицу, а чуть позже то же самое сделал Сережка. Я последовала за ним. Озираясь по сторонам, он чертыхался и разводил руками.
— Мать его… куда он делся?
— Да ладно, — попробовала я утешить. — Надеюсь, ему здорово досталось…
— Руку наверняка сломал…
— Садист, — покачала я головой.
— А мужичок-то наш тоже смылся, — хохотнул Сережка. — Ну, народ…
Тут я наконец заметила, что хозяин «Жигулей», на которых мы прибыли, исчез, не дождавшись честно заработанных денег.
— Идем, — потянула я Сережку за рукав. — Будем считать, что сэкономили на такси.
Мы вошли в подъезд, я с некоторой опаской.
