Владимир Колычев - Неподкупные
– И хорошо, что никто не ждет. В нашем деле семья – это обуза. И якорь на шею. Когда идешь на пули, о чем думаешь? О жене думаешь, о детях. Это напрягает и делу мешает. Но мы люди, нам без семьи никак. Вот и у меня гиря на ноге появилась, Оксана зовут, – мечтательно улыбнулся Ревякин. – Дома меня ждет. К ней сейчас пойду. А ты здесь оставайся. Чего тебе в ночь домой идти, время на дорогу терять? Здесь располагайся. Утром проснешься – и сразу за работу. Нам завтра пахать и пахать…
– Да, наверное, так будет лучше, – кивнул Богдан.
– И вообще, я бы не советовал тебе по ночам ходить. Рычаг – тип злопамятный. Он такой, что и «торпеду» по твою душу может запустить. Подрежут где-нибудь в темном углу…
– Ничего, я оглядываться буду.
– Да, парень, ходи с оглядкой и ствол держи при себе. Я уже давно так хожу. Был у меня один случай… Ладно, завтра расскажу. Пойду я…
Ревякин ушел, а Богдан отправился в туалет, к умывальнику. И едва не заснул на ходу.
Зато утром он был бодр и свеж. В полном удовольствии Богдан отправился в ближайший продуктовый магазин. Колбасы и масла не было – обычное дело, зато удалось купить сметаны и молока. В хлебном он взял несколько свежих булочек. В общем, завтрак удался.
После утреннего совещания в отделе появился следователь из прокуратуры. Он закрылся с Богданом в кабинете, прочел его вчерашнюю объяснительную и заставил написать новую. На вопрос, что это изменит, он ответил уже после того, как Богдан выполнил его требование. Оказывается, он хотел сравнить обе объяснительные, чтобы найти в них расхождения и тем самым вывести его на чистую воду. Но расхождений следователь не нашел. Запутаться можно во лжи, в ее хитросплетениях, а Богдан излагал правду, поэтому не провести его на такой мякине.
Прокурорский отстал от него, но потребовал назначить служебное расследование по факту применения оружия. Казалось бы, зачем это нужно, ведь он сам все расставил по местам. Но, увы, работа правоохранительных органов далеко не всегда поддавалась логическому объяснению. И снова Богдану пришлось писать объяснительную, поскольку первые две следователь унес с собой…
После обеда он заполнял статистические карточки, а под вечер его выдернули на место происшествия. Оказывается, в дебрях восьмого микрорайона обнаружили труп человека. Убийство. И Богдана привлекли к этому делу. Значит, доверяют. Как-никак вместе с капитаном Ревякиным он обезвредил грабителей из банды Паши Мохнатого. Может, сегодняшнее убийство – следующее звено в злодеяниях этой преступной группировки. Возможно, сам полковник Измайлов признал Богдана специалистом по банде Мохнатого, поэтому и бросил на этот важный участок…
Но, увы, действительность оказалась гораздо прозаичней. И тихая радость сменилась таким же сдержанным отвращением.
Труп находился в подвале высотного дома. Слесари сунулись туда чинить водопроводную трубу и наткнулись на него, как водится в таких случаях, позвонили в милицию. На место прибыла группа – следователь, эксперт, оперуполномоченный капитан Батаров и Богдан. Там их уже ждал участковый.
Труп оказался старым, воняло от него так, что Богдана едва не стошнило. Лето, в подвале душно, мертвец разлагался ускоренными темпами, и непонятно было, как он мог пролежать там не один месяц.
Истлевшее, изъеденное червями тело нужно было выносить на белый свет, чтобы исследовать его там, описать, а затем погрузить на труповозку. Занятие не для слабонервных. Может, Богдана и отправили сюда для того, чтобы он осознал, хочет ли дальше служить в милиции, нужно ли ему счастье возиться в дерьме. Ведь служба в уголовном розыске – это отнюдь не погони с перестрелками и ментовской романтикой, здесь пахнет не только порохом, но и мертвечиной…
Ему пришлось браться за разлагающийся труп собственными руками, укладывать на старое одеяло, вместе с Батаровым и участковым тащить к выходу. Ничего, справился, и даже душа не вывернулась наизнанку вместе с остатками обеда.
А когда они вернулись в отделение, Батаров пригласил его в свой кабинет, достал из сейфа бутылку водки, наполнил два двухсотграммовых стакана. Спиртное Богдан не жаловал. Во-первых, он занимался спортом, а во-вторых, у него дурная наследственность. Но отказываться не стал. И неприлично, и душа требовала разгрузки…
Глава 8
Четвертый микрорайон – четвертая школа. Разумеется, это всего лишь совпадение номеров. В том же восьмом микрорайоне располагалась школа совсем под другим, двузначным номером. Но все-таки над этим численным тождеством витала некая знаковость. Богдан это почувствовал, когда в школьном спортзале увидел Ковалькова.
В зале шла тренировка. Крепкие ребята из взрослой возрастной группы работали в парах, оттачивали друг на друге удары руками, ногами. Все без исключения в кимоно, что уже само по себе наводило на мысль об их серьезном отношении к делу. Да и уровень подготовки у них достаточно высокий, если судить по технике ударов.
Ковальков тоже был в кимоно, но махал он только языком.
– Шмель, руки держи выше… Серый, о чем ты думаешь? Побольше сосредоточенности… Камиль, с локтями поосторожней! Мне калеки здесь не нужны!..
Он ходил между парами и с важным видом раскидывал по сторонам указания и комментарии. Он мог быть помощником тренера, но Богдан принял его за самого сэнсэя.
Ковальков не мог слышать, как Богдан зашел в зал, но спиной почувствовал его взгляд. И резко обернулся. На какой-то момент на его лице отразилось замешательство, но вот губы растянулись в радушной улыбке.
– Котов, давай за меня! – распорядился Ковальков и направился к Богдану.
Он развел руки, выражая свою радость по поводу встречи, но ладонь для пожатия Богдану не протянул.
– Товарищ лейтенант! Какими судьбами!
– Да вот, Ковальков, сигнал поступил. Драка вчера была возле спортзала.
– Какая драка?
– Трое избивали одного. Причем с использованием приемов рукопашного боя. Возможно, кто-то из твоих ребят…
– Быть такого не может!.. Пройдем, лейтенант, шумно здесь.
Ковальков провел Богдана в тренерскую, показал на диван, что стоял под навесной полкой, сплошь заставленной кубками.
– Это для физруков тренерская, – сказал он. – Но уже вечер, они все дома, так что нам никто не помешает…
– А тебе здесь можно находиться? Как я понимаю, вы арендуете зал?
– Арендуем. Но уже давно. Меня все здесь знают, поэтому доверяют. Так что не переживай, мы находимся здесь на законном основании…
– Да вижу, что вы здесь уже давно. Чувствуется уровень.
Богдан вытянул натруженные за день ноги. Неспокойный сегодня выдался денек, пришлось побегать по городу на пару с Ревякиным. То одно, то другое… А здесь дело безнадежное. Драку видели из окна соседнего дома, позвонили на «02», но когда прибыл наряд, пятачок перед спортзалом был уже пуст. И заявлений никаких не было. Богдана отправили сюда в порядке профилактических мер. Ловить здесь нечего, поэтому Ревякин остался в отделе.
– А сам ты чем занимаешься, лейтенант? – уважительно спросил Ковальков. – Видел я, как ты тех двоих уложил. Как по нотам.
– Боевое самбо.
– А у нас кёкушинкай. Тоже неплохо.
– Неплохо. И для защиты, и для нападения.
– Мои ребята ни на кого не нападают, – мотнул головой Ковальков.
– А вчера?
– А что вчера было? Трое одного избивали? Кто это видел? Заявление было?
– Не было заявления, а видели из окна.
– Ну, может, мои ребята приемы отрабатывали… Когда это все было, во сколько?
– В начале девятого вчера.
– Ну, правильно, в это время у нас закончилась тренировка. Ребята домой расходились. Я сейчас…
Ковальков вышел из кабинета, минут через пять вернулся.
– Да, было такое. Шмелев поспорил, что троих уделает. Сам уделался. Нос ему расквасили, губу разбили… Хочешь, я приведу его сюда, он все расскажет?.. Там все чисто по-дружески было. Хотя, честно скажу, в этом есть моя вина. Надо было их до икоты вчера загонять, чтобы сил на уличные спарринги не осталось…
– А вы что, каждый день тренируетесь?
– Да нет, четыре раза в неделю. Понедельник, среда, четверг, суббота. Вчера среда была, поэтому и сегодня занимаемся…
– И в субботу тренируетесь?
– Ну да. Лучше тренироваться, чем водку в подворотнях жрать. Или ты не согласен, лейтенант?
– Здоровый образ жизни?
– А это плохо?
– Да нет, хорошо… А младшие группы у тебя есть?
– Да, с шестнадцати до восемнадцати…
– Черный пояс у тебя – это как, реально или для красоты?
– Реально черный пояс. Я с четырнадцати лет занимаюсь.
– А сейчас тебе сколько?
– Двадцать четыре.
– Десять лет?
– Ну да, с перерывом на армию. Я в Афгане служил, если что. В десантуре. Горбачев, скотина, вывел войска. Как будто мы проиграли… Да мы их там так жарили… А, чего уж там! – отмахнулся парень.
– Афган – это хорошо… – кивнул Богдан.
Он не собирался развивать эту тему, но Ковальков сам навязал ее продолжение.
