Владимир Колычев - Теневой король
Миша зашел в подъезд и в полумраке лестничной площадки увидел человека в черном. Жарко на улице, а на нем теплая куртка. Это мог быть наркоман, которому всегда холодно, но почему он тогда в маске? И что это у него в руке?..
А в руке у него был пистолет. С глушителем. И когда Миша понял, в кого этот человек собирается стрелять, пакет с пивом и водкой с тяжелым глухим звоном бухнулся на пол.
Предчувствие его не обмануло: на службе сегодня ему не быть. Ни сегодня, ни завтра, никогда…
Глава 5
Не был бы Вайс бандитом, он вполне мог стать вором-форточником. Неплохо у него это вышло – залезть на второй этаж по газовой трубе. Ветер на улице, дождь, но для него это не помеха, скорее наоборот: меньше вероятность, что заметят с улицы.
Правда, в квартиру он залез не через форточку. Балкон не застекленный, борта стандартные, под их прикрытием он справился с дверью, через нее и зашел в комнату…
Три дня он с помощью своих людей выслеживал Фарадея. Узнал, где тот живет, выяснил, когда бывает дома. Ночью этот хрендель пропадал в своем борделе вместе с любимой мадам, домой приезжал утром, когда сам, когда вместе с ней. А последние сутки его вообще не было дома. Может, еще день-два не будет, а то и больше. Но Вайс терпеливый, он обязательно дождется своего.
С ментами Фарадей водится. Видел его Вайс вместе с офицером-омоновцем – в машину вместе с ним садился, что-то выговаривал ему, как начальник подчиненному. А вчера спецназовцы взяли штурмом офис «Гранита». Правда, бойцов там было мало – урожай менты взяли небогатый. Но, как говорится, курочка по зернышку, а брюхо полное. То есть в тюрьме полно народа, как минимум уже половина от всей команды. Одни за решеткой, другие попрятались.
И омоновцы лютуют, и РУОП со своим СОБРом подключился, нет покоя братве. И повод у ментов есть, чтобы так буйствовать. Кого-то из их оперов, говорят, убили, а виноватыми назначили Вайса и его людей. Вроде бы сам глава города объявил крестовый поход бандитизму. Забыл, кто его избирательную кампанию финансировал. Ничего, Вайс ему напомнит – потом, когда дойдет очередь…
Охранные фирмы уже не работают, но свято место пусто не бывает. Фома не дергается, понимает, что не для него это место зачищают; скоро «Востоком», «Дозором» и «Гранитом» менты заправлять будут, все к этому идет. Да и названия фирм наверняка изменятся… Далеко менты замахнулись, широким фронтом идут. И Фарадей вместе с ними – на переднем крае и где-то у руля. Он эту революцию устроил, он и собирается пользоваться ее плодами…
У Вайса осталась горстка людей – Ульян с его личной охраной и еще несколько бойцов из обоймы Цимбала, из тех, что не попали в лапы к ментам и не разбежались в страхе за свою шкуру. Эти люди помогли ему разработать Фарадея, а вот на дело он вышел сам.
Вайс не стал включать свет, но глаза вскоре привыкли к темноте. Торопиться ему некуда, времени полно, и он без суеты и спешки принялся обследовать дом.
Трехкомнатная квартира у Фарадея, вроде бы не маленькая, но запущенная какая-то. Ни ремонта здесь, ни обстановки. Или он бедно живет, или квартира эта съемная. Скорее всего, второй вариант…
К утру Вайс освоился в доме, даже обыскал его, стараясь не нарушать порядок. И еще обнаружил много свободного места в шкафу, что стоял в спальне.
Гости, а если точней, хозяева дома появились в начале шестого утра. А если еще точней, то одна лишь хозяйка. В прихожей было еще темно, и мадам Калерия включила свет. Только тогда Вайс ее и разглядел. Фарадея с ней не было, и Вайс решил обождать, когда он появится. А пока спрятался в шкаф.
Калерия долго принимала душ, потом легла в постель. Через тонкую щелочку между створками Вайс мог наблюдать, как она заходит в комнату, снимает халат, но как укладывается на кровать, уже не видел: обзора не хватило. Да и вышел он уже из того возраста, чтобы подглядывать.
Какое-то время мадам ворочалась в постели, потом успокоилась. Правда, ненадолго. Красивая она женщина, изящная, утонченная. И ничего в ней лошадиного. Кроме храпа. Вайс не поверил бы, если бы ему сказали, что она храпит громко и с присвистом. Впрочем, это не помешало Вайсу войти в состояние дремотной прострации. Он уже засыпал, когда хлопнула входная дверь. Минут через десять в спальню вошел Фарадей. Вайс успел разглядеть его через наблюдательную щель.
Калерия перестала храпеть, как только под ним скрипнула кровать.
– Наконец-то! – услышал Вайс ее голос.
– А чего не на работе?
– Скучно без тебя. Думала, ты здесь.
– Могла бы позвонить.
– Звонила, твой телефон не отвечал… А где ты был?
– Дела.
– Что на этот раз?
– Ничего. Просто в бане парились. Пугач баню снял, Батарова пригласил, они там до сих пор молодость вспоминают…
– С девочками?
– Нет, Батаров это дело не жалует. А если жалует, то боится. Это Тарасов не боится вляпаться, а этот от компромата бежит…
– Ой ли!
– Если бы нам нужны были девочки, ты бы об этом знала.
– Я знаю, что ты перепробовал всех наших девочек. Может, они тебе просто надоели?
– Тебя Цимбал пробовал, и ничего.
– Ты же знаешь, как все это было! – возмущенно протянула женщина. – Он тебя унизить хотел!
– Я его сам унизил. На два метра под землю.
– Правильно сделал. С этим подонком только так…
– Может, и подонок. Для кого-то. Откуда я знаю, вдруг тебе понравилось?
– Не говори ерунды!
– Так понравилось, что остановиться не можешь… Мужским духом тянет, тебе не кажется?
– Ты мужчина, от тебя и тянет. Мог бы душ принять…
– Ты мне зубы не заговаривай… Знаешь такой анекдот? Абрам, дай три рубля. Хрр-хрр! Так же и у тебя. Храпела ты, как та корова. Мужика спрятала и, типа, спишь, да?
– Что это с тобой такое?
– Сейчас посмотрим, что там такое!
Фарадей резко вскочил на ноги, распахнул створки шкафа и в ужасе сдал назад. Споткнувшись о заднюю спинку кровати, рухнул на свою мадам. Любовники жен в таких случаях, как правило, одеты по минимуму, а тут человек в черном спортивном костюме и еще пистолет с глушителем у него. А ствол смотрел прямо на Фарадея.
– Ты чего так испугался? – поднимаясь на ноги, спросил Вайс.
Он держал Фарадея на прицеле, взгляд хоть и насмешливый, но жесткий, пронизывающий.
– Ты кто такой?
– Любовник твоей подруги. Она меня в шкаф засунула, а тут рог лежит. Да еще с глушителем. Ты не знаешь, кто здесь мог рога сбросить? Может, ты? Или у тебя еще крепкие рога?
– Лера, что за дела? – с надеждой посмотрел на свою женщину Фарадей.
Он и рад был бы, если бы Вайс действительно оказался любовником Калерии. Вдруг это действительно так? Вдруг он и впрямь нашел ствол в шкафу?
И так ему хотелось, чтобы Вайс не был киллером, что, похоже, старался не замечать нитяные перчатки у него на руках. Или просто не замечал.
– Я его не знаю! – отчаянно мотнула головой женщина.
– Ну как же не знаешь! Ты же мне рассказывала про Фарадея. Как он Цимбала убил, рассказывала. Как Грина убил…
– Олег, я ему ничего не рассказывала! – истерично взвизгнула мадам.
– Рассказывала. Еще как рассказывала! – усмехнулся Вайс. – Я теперь все про тебя знаю, Фарадей. Да ты не бойся, в милицию не пойду…
– Зачем в милицию? Не надо в милицию. Я сам из милиции.
– Да? Тогда принимай заявление. Гражданин Фарадеев убил двух бандитских авторитетов, и за это его нужно арестовать. Принял?
– Э-э, принял…
Фарадей смотрел на Вайса как на психа, только в его глазах не было насмешки. Вроде бы с идиотом дело имеет, но вдруг его самого за дурака держат?
– Теперь давай этого Фарадеева на допрос вызывай. Вызвал? Теперь допрашивай. Он Цимбала убил?
– Нет, не он.
– Он убил. А зачем он это сделал?
– Он не убивал.
– А сделал он это, чтобы его команду обезглавить. Для того и спецназ подключил. Цимбала убил, затем Плата. Грина арестовали, он сейчас за решеткой. Адвокаты пытаются доказать, что наркотик ему подбросили, а ничего у них не выходит. А почему? Потому что менты на них давят. Потому что менты распоясались…
– Кто ты такой? Вайс? – наконец-то догадался Фарадей.
– Я твоя смерть, Фарадей. И я тебя убью. За то, что ты унизил Цимбала. На два метра под землю.
Это были его, Фарадея, слова, потому и схватился он за голову.
– И тебя, Лера, придется убить, – сожалея, вздохнул Вайс. – Извини, но я не должен оставлять свидетеля…
Вроде бы все хорошо шло. И в дом Вайс удачно проник, и разговор подслушал очень кстати. Вина Фарадея налицо, и приговор вынесен. Но как быть с Калерией? Вайс не был готов к тому, чтобы убить ее. Что делать?
– Не надо!.. – истошно вскрикнула женщина. – Я никому ничего не скажу! Честное слово, никому и ничего не скажу!
– Что ты не скажешь? – возмутился Вайс. – Ты с Фарадеем жила, любила его и никому не скажешь, что я его убил? Ты что, предаешь его?
– Я?! Предаю?! – Калерия заметалась. То на Вайса посмотрит, то на Фарадея. Страшно ей было, в голове сплошной кавардак. – Я не предаю! Просто я жить хочу!
