Виктор Доренко - Убить и спасти. Жизнь полна трупов
Домбай по-прежнему колебался, не беря протянутый Доктором пистолет.
— Ты, Беслан! — Доктор вытянул ладонь с лежащим на ней пистолетом в сторону водителя. — Ты не откажешься помочь нам всем?
— Почему я? — спросил Беслан, оглядывая по очереди своих подельников. — По каким таким правилам?
— Тогда кто? — Доктор посмотрел на Аргуна, затем на Эльбруса. — Терек не сможет не только идти, ему не под силу будет даже стоять. Как он по такой дороге поедет в кузове?
— Я не стану вам мешать, — дрожа и заикаясь, торопливо заговорил Терек. — Я останусь здесь, пережду операцию. И после ее окончания ни на что не претендую. Мне не нужны деньги, лишь сохраните жизнь.
Лоб Терека покрылся холодным потом, его смуглое лицо приобрело землисто-серый оттенок.
— Доктор, может, на самом деле оставить его здесь, — вмешался Эльбрус. — Это будет несправедливо, если мы его убьем. Он честно работал.
— Ну-ка, ну-ка, кто здесь вступается за честных парней? — Доктор вплотную подошел к Эльбрусу, глядя ему в глаза. — Этот честный парень, — он кивнул на Терека, — продаст нас тотчас же, как только его обнаружит вертолет.
— Не надо обо всех судить по себе, — пробормотал Эльбрус, глядя под ноги, и отошел.
— Значит, помочь группе никто не желает? — спросил Доктор, оглядывая своих людей.
Боевики молчали.
— Тогда вот что я вам скажу, — начал Доктор. — До сих пор вы четко делали свое дело. Не было ни единого срыва. Все идет по плану. И будет дальше идти точно по графику. Мы выполним возложенное на нас поручение, чего бы это ни стоило. И никакая нештатная ситуация вроде этой, — он посмотрел на Терека, — не помешает нам.
— Я готов устранить препятствие, — вызвался Домбай. — Но за отдельную плату.
Доктор усмехнулся.
— Оставим это. К работе!
Аргун и Беслан вернулись к лопнувшему колесу. Эльбрус и заменивший Терека Домбай подняли запаску, покатили ее к кабине.
Доктор достал свой старомодный медицинский саквояжик, вытащил из него шприц, ампулу, отбил ее кончик.
Терек напряженно следил за ним.
— Всего лишь морфий, — вполголоса сказал ему Доктор. — И немного снотворного. В кузове лежат старые автомобильные камеры и два ватника. Уложим тебя на них.
Он сделал Тереку укол и убрал инструмент.
Боевики продолжали работу. Забитая грязью резьба мешала откручивать гайки, дело тормозилось. Но вскоре лопнувшее колесо было отброшено в сторону. Поставили новое, убрали домкрат.
Аргун подошел к Тереку, посмотрел на него, повернулся к Доктору:
— Доктор, кажется, он готов.
Доктор кивнул:
— Да, я знаю. Этот препарат действует быстро, — он посмотрел на боевиков. — Отнесите в сторону, завалите камнями. Копать могилу нет времени.
Тело Терека оттащили в кусты, забросали камнями, в изобилии валявшимися повсюду. С боков положили огромные валуны.
Эльбрус молча остановился у холмика. Остальные пошли к машине.
— Эльбрус! — повернувшись, резким голосом сказал Аргун. — Тебя никто не будет ждать!
Боевики погрузились в машину. «Урал» тронулся.
Вскоре каменистая местность кончилась, пошла степная низина. Стаи ворон взлетали с берез, небольшими группами стоящих там и здесь. Меж деревьев блеснула река.
— Доктор, — сказал Беслан, — ты никогда не говорил, что у тебя есть средство, которым можно отправить человека в счастливую страну на вечное жительство. Зачем тогда нужен был спектакль с пистолетом?
— Это был не спектакль, — отозвался Доктор. — У меня нет средства, о котором ты говоришь.
Беслан искоса посмотрел на него.
— Значит, вскоре он проснется?
— Во второй половине дня.
— И будет умирать от голода и жажды под грудой камней? Ему их не сбросить, они слишком тяжелые.
Доктор пожал плечами.
— Вы же отказались облегчить его участь, — сказал он. — Как я должен был поступить?
Беслан молча нажал на педаль газа. Машина понеслась к реке.
«Урал» едва успел нырнуть в заросли ивняка, как на горизонте показался вертолет. Он на большой скорости шел с юга, из-за холма. Через несколько минут он должен был достичь реки.
Под сенью огромного вяза стоял еще один «Урал». В кабине сидело двое: боевик по кличке Аксай и пожилой шофер с базы нефтяников, захваченный ночью группой Доктора.
«Урал» с контейнерами остановился рядом. Боевики окружили машину с Аксаем и шофером нефтяников.
Аксай, худощавый человечек с огромными залысинами, вышел к ним.
— Все в порядке, Аксай? — спросил его Доктор.
— Все в порядке.
— У нас тоже.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Внутренние «часы» Артема сообщили ему, что в его распоряжении осталось не более пятнадцати минут. Он лихорадочно соображал, что можно предпринять. Стены казались совершенно гладкими, ничего не показывало, что здесь могло быть замурованное отверстие или проход.
Он обследовал дверь. Все: петли, ручка двери, выступы косяка — находилось снаружи. Внутри был только сплошной металлический лист. Дверь тоже не имела никаких уязвимых мест.
Артем вновь опустился на пол возле сливного отверстия. В голове точно звенели натянутые струны, пот заливал лицо. Он положил руки на согнутые колени, устало свесив ладони вниз.
Неожиданно в дверь снаружи с силой грохнули кулаком.
— Эй, боец, курнуть хочешь? — послышался хриплый голос «старшины».
Артем хотел было ответить, что не курит, но дверь внезапно приоткрылась, в камеру влетела горящая сигарета, и в то же мгновение дверь опять захлопнулась.
Он поднял сигарету, чтобы потушить ее. Она была на ощупь шершавой и теплой. Резкий едкий дым исходил от нее.
Артем подносил сигарету к полу с намерением раздавить ее кончик, как внезапно она вспыхнула, послышался сильный хлопок. Пальцы обожгло, от боли Артем выронил сигарету.
«Старшина» за дверью хохотал, как придурочный.
— Ну как? — крикнул он. — Лучше, чем «Мальборо»?
Артем прижал сигарету к полу душевой сеткой.
Сигарета потухла. Он ощупал пальцы обожженной руки. Рука горела, но, кажется, кожа была не слишком повреждена.
Едкий дым от сигареты постепенно уходил вверх. Артем сел на пол. Оставалось никак не более десяти минут.
В сливном отверстии что-то вдруг качнулось, зашевелилось. Артем присмотрелся. Из трубы показалась голова пресмыкающегося. Он отпрянул, продолжая наблюдать.
Это оказалась небольшая, не более полуметра змея. Артем не сводил с нее глаз. Что они еще могли подготовить ему, какую пакость? Повсюду в мире человеку перед казнью дают возможность осуществить его последнее желание. Но права человека не распространяются на это гнездо. Здесь, наоборот, стараются отравить последние минуты.
Змея выползла из сливного отверстия и на секунду замерла, будто выбирая, куда двигаться дальше. Она выглядела довольно странно. От головы у нее шло по спине утолщение, как бы продолговатый горб длиной сантиметров десять.
Это диковинное утолщение, по окраске гораздо светлее остального тела змеи, приковало внимание Артема. Что оно могло означать? Маловероятно, что боевики используют змею для каких-то своих целей.
Он вспомнил о русоволосой девушке. Неужели она пытается ему помочь?
Для Артема всегда было проблемой убить живое существо, исключая случаи самозащиты. Артем мог бы легко расплющить голову змеи с помощью рассекателя. Но он решил этого не делать. Выбрав момент, он молниеносным движением схватил ее указательным и большим пальцами сзади за голову.
При ближайшем рассмотрении змея оказалась гадюкой. То, что Артем принял за утолщение на спине, было небольшим дюралевым гаечным ключом, прикрепленным к телу гадюки скотчем. Не оставалось сомнений, что ключ таким необычным способом передала ему девушка, переживавшая за него в зале. Она рассчитала точно — змеи любят тепло, гадюка не могла не пробраться в камеру.
Артем отлепил скотч, опустил гадюку вновь в сливное отверстие и прикрыл его рассекателем.
«Старшина» вот-вот должен был пустить воду.
Подойдет ли ключ?
С замиранием сердца Артем приблизился к трубе, приставил ключ к штоку вентиля.
Не может этого быть!
Артем лихорадочно ощупал вентиль. Четырехгранное окончание штока было неповрежденным, ребра не сбиты, не заглажены, как это часто бывает при неумелом, варварском обращении.
В трубе глухо заурчало. «Старшина» уже крутил кран, подавая воду.
Артем поднес ключ поближе к глазам. Господи, как он мог забыть о второй головке, на другом конце!
Он перевернул ключ и насадил его на шток. Ключ подошел, но повернуть кран не удавалось — видимо, он заржавел. Ключ из дюраля — инструмент хрупкий, ненадежный, годится разве что для детского конструктора. Может сломаться в любой момент. Артем осторожно нажимал на него. Все напрасно.
