Огюст Ле Бретон - Пражское солнце
Он вскочил на ноги, и в тишине эспланады прозвучал щелчок выскакивающего лезвия.
— Ты с ума сошел, — заметил Иво. — Ты рискуешь привлечь к нам внимание. Ты забываешь о своем положении, нашем деле и о том, в какой стране ты находишься.
— Сколько раз ты с ней спал? — хрипел Рихард, которого сводила с ума мысль, что Ирэн и Иво…
— Хватит, Рихард. Стоп!
Рихард, уже готовый броситься на Иво с ножом, встал как вкопаный. С расстояния меньше метра на него угрожающе смотрело дуло «скорпиона» — великолепного чешского двадцатичетырехзарядного пистолета.
— И извинись перед дамой, — дружески Добавил Иво. — Что касается меня, я понимаю твою ревность и не сержусь на тебя. Но что касается мадам, извинись.
Рихард провел рукой по лбу, потом положил ее на стучавшее, как сумасшедшее, сердце.
— Ну, — повторил Иво уже менее дружелюбно.
Его старый боевой товарищ тяжело вздохнул, повернулся к стоявшей в нескольких шагах женщине и с трудом выдавил, глядя в ее зеленые глаза.
— Сожалею, мадам. Но Ирэн мне очень дорога, и…
— Четыреста двадцать тысяч фунтов тоже были дороги нам, мистер Тубек, — оборвала она его холодным, почти неживым голосом.
Он закусил губу и закрыл нож, которым еще сегодня потрошил карпа, пойманного в тишине и покое.
— Спит ваш друг с вашей любовницей или нет, меня это не касается, — продолжила женщина. — Но не вам учить кого-либо порядочности после того, как вы обманули нас.
Она вставила новую «плэйерс» в мундштук и, словно не замечая, что Рихард прямо кипит от злости, добавила:
— Ведь вы же нас обокрали, а не наоборот. И вы же обратились к нам с предложением, а не мы.
Она подошла, держа в руке сигарету, и он, подавленный ее доводами и исходившим от нее превосходством, дал ей прикурить, злясь на себя за это. Она затянулась, а Иво убрал «скорпион».
— Если я обратилась к вашему другу, — продолжила она, — так только потому, что чех, живущий в стране, может быть нам полезен. Вы должны были догадаться об этом и войти с ним в контакт еще раньше.
— Да мне и в голову не пришло, — признал Рихард, — что полковник запаса Чешской армии может принять подобное предложение!
Зубы женщины сжали мундштук.
— За два миллиона долларов полковник может забыть о своих галунах. Тем более, если он хочет вернуться на Запад.
Иво цинично хохотнул. Рихард с беспокойством посмотрел на него, затем снова взглянул на женщину, которая объяснила:
— Он наиболее важен для успеха нашего плана. За те четыре дня, что я здесь, я много думала. Нам нужно найти способ перейти границу с «Пражским солнцем», и как можно скорее. О том, чтобы оставить драгоценность здесь, не может быть и речи. Тут слишком много полиции.
— И… — заинтересовался Рихард, забыв о ревности при упоминании о «Солнце».
— Вы лучше меня знаете, что границы вашей страны нарушить почти невозможно. По крайней мере, по суше.
— Вы подумали о воде? — удивился Рихард. — Или о воздухе?
«Плэйерс» вспыхнул красным огоньком.
— А о чем бы подумали вы, мистер Тубек? Можно полюбопытствовать?
— Ну, — протянул Рихард. — Нашел бы, наверное, участок границы, который меньше охраняют…
— Может, с Россией? — сыронизировала Дюк. — Или с Венгрией? Или с Польшей? С теми странами, в которые приятно совершить путешествие с «Пражским солнцем» в рюкзаке. С тем самым, описания которого разойдутся повсюду через пять минут после ограбления.
— А Западная Германия? — победно выкрикнул Рихард. — Мне кажется, что это…
— Спасибо, — отрезала Дюк. — Разумеется, эта страна, да еще Австрия наиболее подходящие, но могу поспорить, что эти границы охраняются лучше, чем другие.
— Без сомнения, — признал Рихард. — Однако проход найти можно.
— Какой же?
— Ну… Может, по воде…
— На лодке, вы хотите сказать?
— Ну да.
— Далеко не уедешь, — вмешался Иво. — Последует приказ остановиться, а в случае неповиновения — пулеметная очередь. Все водные пути перекрыты.
— Ты можешь предложить что-нибудь получше? — взорвался Рихард, которому участие друга в этом деле было неприятно.
— Я — нет, но мадам — да, — отозвался Иво. — Идея принадлежит ей.
Рихард вопросительно посмотрел на англичанку, лицо которой освещали луна и огонек «плэйерс».
— Ваш друг сейчас занимается вертолетами, не так ли? Именно вертолет нам и нужен.
— А почему бы и не самолет? — не подумав воскликнул Рихард. — Он быстрее, а по роду своей работы Иво может достать один. По крайней мере, я так думаю.
— А на каком австрийском аэродроме ты собираешься приземлиться? — съехидничал его друг. — Уж не говоря о том, что сразу же после ограбления все аэродромы будут блокированы, а взлетевший без разрешения самолет будет встречен истребителями.
— А вертолет нет? — скептически спросил Рихард.
— Нет, если он взлетит в нескольких километрах от границы, то сможет пересечь ее за несколько минут, — объяснила Дюк. — Вот как все произойдет. В день икс ваш друг будет ждать нас на поле возле Писечек, местечка в четырех километрах от австрийской границы. Мы перелетим на ту сторону, где нас будут ждать. У каждого будут деньги и документы. Мы разъедемся в разные стороны и встретимся в Париже. Я начну подготовку сразу же по возвращении в Лондон.
Рихард с беспокойством следил за англичанкой и другом. Он начал понимать, почему Дюк привлекла к делу Иво, соблазнив его двумя миллионами долларов. Реалистка, она сразу же поняла, какую выгоду можно извлечь из его профессии и связей. Она была права, когда упрекала его за то, что он сам не подумал об этом. Чего ему не хватало, чтобы стать главарем, так это размаха. Тогда как у этой женщины в твиде…
— Ловко придумано, — поздравил он ее против своей воли. — Снимаю шляпу.
Комплимент не разгладил лба Дюк.
— И это еще не все, — сказала она, медленно направляясь к «шкоде» Рихарда и не заботясь, следуют ли они за ней. — Вчера в отеле я слышала разговор туристов о том, что королевские сокровища будут выставлены впервые за двадцать пять лет.
Рихард, шедший справа от нее, быстро обернулся.
— Что вы говорите?
Дюк поднесла сигарету к губам, затянулась и только тогда ответила:
— Да, их выставят в замке Карлштейн по случаю каких-то торжеств, посвященных королю Карлу IV. Состоятся они через две недели. Точнее, двадцать четвертого июля.
— На эти торжества будут приглашены политики, историки, артисты и писатели с Запада, — в свою очередь сказал Иво.
Рихард машинально повернулся к нему. Дюк продолжила:
— Если все получится, я совершу самое блистательное ограбление всех времен. И в стране, мало подходящей для этого.
Рихард почувствовал, что его сердце забилось сильнее, горло пересохло, в груди похолодело. Все неожиданно принимало гигантский размах, становясь чертовски опасным, но дьявольски заманчивым. После «Пражского солнца» — знаменитые реликвии королей Богемии и Моравии, которые, по преданию, стали причиной смерти Гейдриха. Он чувствовал себя растерянным и подавленным широтой и дерзостью плана. Ослепленный планами Дюк, он с огромным вниманием слушал эту необыкновенную женщину, продолжавшую светским тоном:
— Я верю в судьбу и думаю, что она предопределила выставку сокровищ в то время, когда мы здесь. И это после четверти века! Мы используем все, чтобы завладеть ими. Я узнала, что они бесценны как с исторической и художественной точек зрения, так и с ювелирной.
Она бросила окурок, раздавила его ногой и взяла Рихарда под руку.
— Ваша идея, мистер Тубек, была неплоха. Даже великолепна. Но моя еще лучше. Мы попытаемся осуществить величайшее ограбление. Двойное. Попытаемся сделать невозможное.
Рихард открыл рот, вдыхая свежий воздух.
— Но как… Как?..
— Я отвечу вам завтра вечером, когда мы посетим замок, который, как мне сказал ваш друг, открыт для туристов. А теперь вы проводите меня в отель, где вас ждут.
Это напомнило Рихарду об Ирэн, и он поискал глазами своего друга, стоявшего в темноте.
— Разве ты не поедешь с нами?
— Нет, — ответил Иво. — пойду спать. Завтра на рассвете мне надо быть на летном поле. Но в замок я с вами поеду.
Они подошли к «шкоде», взятой Рихардом напрокат.
— Здесь я вас оставлю, — сказал Иво. — Моя машина стоит ниже по улице. — И склонился над затянутой в перчатку рукой англичанки.
— Мадам…
Он дождался, пока Дюк сядет, чтобы подать руку другу, который не слишком охотно пожал ее.
— Ты на меня не сердишься? — спросил он. — Ты думаешь, что Ирэн и я…
Рихард нахмурился и не ответил. Его вновь охватила ревность. Иво молча посмотрел на него, бросил взгляд на Дюк и вдруг обратился на чешском:
— Думаешь, нам это удастся? Ты не боишься, что мы провалимся? Может быть, нам следовало…
