Пьер Немур - Моя первая белая клиентка
— Понял, ты хочешь сказать, что мне следовало бы все бросить. Знаю, то же самое мне сказала Луиза. По правде говоря, я сам не знаю, не последовать ли мне вашему совету. Однако я хотел бы поближе присмотреться ко всему этому… Ты мне будешь нужен, Тим!
— А что я могу сделать? — спросил он, пожимая плечами.
— Мне нужно, чтобы какой-нибудь юрист немного поковырялся в делах Эбинджера. Ну а тебе — я в этом уверен — такой случай уже представлялся во время одного из твоих процессов. Я имею в виду и дела политические: известно, что наш Арнольд Эбинджер собирался баллотироваться в мэры, но заявил ли он свою кандидатуру официально? Понимаешь, куда я клоню?
— Понимаю. — Тим кивнул головой. — Тебя интересует, действовал ли он или только грозился. А если действовал, то кому это мешало и кто был бы не прочь устранить его раз и навсегда, верно?
— С тобой всегда легко говорить, Тим, — сказал я, распрямляясь с гримасой боли. — Ты умеешь быстро думать.
* * *Когда я снова увидел Луизу, утро уже перешло в день. Было это в ту пору, когда девушки в офисах пудрят носики, собираясь пойти перекусить.
Я глянул уголком глаза на лежащую на столе почту — счета вперемежку с рекламными листками. А потом взял в руку маленький металлический кружок, который сорвал накануне с руки одного из трех бандитов.
— Луиза, — начал я очень учтиво, — я разговаривал с Тимом Форти.
— Я не поверю, если вы скажете, что он посоветовал вам раскрасить лицо красной краской и встать на тропу войны.
— Нет. Он придерживается того же мнения, что и вы. Советовал мне бросить это дело. Может быть, я последую этому совету…
Мне было приятно видеть блеск удовлетворения в ее глазах.
— Дик! — вздохнула она с облегчением. — Наконец-то вы начинаете думать, как надо!
Диком она называет меня в исключительных случаях, чаще всего тогда, когда обо мне беспокоится.
Я погладил ее по руке.
— Ладно! Оставим этот вопрос в покое, — сказал я. — И без преждевременных радостей. Я еще не сказал, что воспользуюсь этим советом. Я сказал «может быть». А тут есть разница. Есть одно условие…
— Какое? — спросила она, явно обеспокоенная.
— Я должен узнать, кто вчера на меня напал. И почему. К счастью, у меня есть след: опознавательный значок с номером. Вот ваше сегодняшнее задание: вы должны найти хозяина этого браслета. Мне кажется, это вовсе не невозможно. У нас наверняка есть какие-то связи с армейскими бюрократами.
— А что в это время будете делать вы?
— Постараюсь кое-что расследовать. И если я не могу заняться этим в центральном управлении, куда путь мне заказан милостью О’Мэлли, то кое-что мне удастся узнать в редакции «Ситизен» милостью Стюарта Реннера.
— Он звонил вам, когда вы были у Тима Форти. Сказал, что позвонит еще раз.
— Сомневаюсь, — сказал я, надевая шляпу. — Однако если он это сделает, то передайте, что я поехал к нему.
* * *Когда я вошел в редакцию, Стюарт Реннер сидел, склонившись над влажным оттиском одной из страниц своей газеты. Он вел в ней рубрику местных новостей. За политическую линию газеты и за технические моменты он не отвечал.
— Как дела, Ричард? — воззвал он ко мне. — Я видел тебя сегодня утром у Эбинджера, но подумал, что не следует мешать тебе вести диалог с вдовой и представителями власти. Ну и чем же все это кончилось?
— Меня турнули со сцены, — ответил я. — Вчера, когда я говорил с тобой, ты был настолько деликатен, что не задал мне ни одного вопроса. А дело обстоит так: Джейнис Эбинджер вчера побывала у меня; она хотела поручить мне расследование дела об угрозах, присылаемых ее мужу.
— И ты согласился взяться за это дело?
— Я должен был дать ей ответ сегодня в полдень. Но произошло столь хорошо известное тебе событие. Скажи мне откровенно…
Я не закончил фразу, так как именно в этот момент мой взгляд упал на лежавшую перед Стюартом корректуру. Во всю ширь страницы чернел заголовок, набранный огромными буквами:
ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО В СПРИНГВИЛЛЕ!
«ЧЕРНЫЕ ПАНТЕРЫ» УБИВАЮТ АРНОЛЬДА ЭБИНДЖЕРА, КАНДИДАТА НА ПОСТ МЭРА И ВЫДАЮЩЕГОСЯ ГРАЖДАНИНА ГОРОДА…
Посредине страницы была помещена фотография жертвы, а слева шел текст, набранный жирным шрифтом, повествующий о демократии и звездно-полосатом стяге, о порядке и цивилизации, коим угрожают происки террористов. Одним словом, все дьяволы с оркестром, трубами и барабанами.
Я прочел статью. Мне показалось, что я слышу грохот шагов марширующих батальонов.
— Ну-ну, старина! Это вам удалось! Мне это нравится.
Он пристыженно усмехнулся.
— Да, не хотел бы я быть на месте главного редактора, — сказал он. — Однако пойми, что газету нужно продавать, а кроме того, такая тема — это золотая жила. Признаюсь, что лично я предпочел бы побольше умеренности в забрасывании грязью «Черных пантер» и в возложении цветов к ногам Эбинджера.
— Значит, ты не убежден, что Эбинджер убит черными террористами? — спросил я, делая вид, что весьма этим удивлен.
Его реакция на мои слова очень меня заинтересовала. Стюарт Реннер был опытным и честным журналистом.
— Я ни в чем не убежден, кроме того, что мы располагаем анонимным письмом с угрозами. А еще мы знаем, что карьера такого человека, как Эбинджер, могла основательно умножить число его врагов, причем не только среди черных.
Я взял сигарету из лежащей на столе пачки, закурил и глубоко затянулся.
— Стюарт, — сказал я со вздохом, — ты мой друг! Если бы все американцы были такими, как ты, многое в этой стране развивалось бы совсем иначе.
После этого философского замечания я углубился в прозу моего друга. Над вступительной частью статьи действительно основательно потрудился главный редактор, но описание событий было дано Стюартом, который умел работать необычайно быстро.
Вот как выглядели детали произошедшей драмы. Вчера Джейнис Эбинджер вышла из дома в семнадцать пятнадцать. У нее были кое-какие дела в городе, а потом она отправилась в Пайнвуд, на коктейль к одной из своих приятельниц, жене доктора Орчевского.
В шестнадцать часов, до ухода из дома, она разговаривала по телефону с мужем. Арнольд Эбинджер сказал жене, что в этот вечер будет очень занят: именно в этот день ему предстояло официально выдвинуть в мэрии свою кандидатуру.
Это был последний разговор супругов.
Джейнис Эбинджер вернулась домой около двадцати часов. Арнольда дома не было. Она поужинала в одиночестве; прислуживал слуга — черный, естественно. В двадцать три часа Арнольда все еще не было. Однако это ее не беспокоило. Она примирилась с последствиями политической карьеры мужа, с изменением часов трапез и возвращения домой, и в полной мере отдавала себе отчет в том, что этот вечер был особо важен для ее мужа. Поэтому она спокойно легла спать, зная, что Арнольд, вернувшись, обязательно разбудит ее, чтобы пожелать ей доброй ночи.
Беспокоиться она начала утром. Ее волнение усилилось, когда прислуга сообщила ей, что хозяин не возвратился на ночь.
Далее Стюарт Реннер процитировал ее слова:
«Я ничего не знала о планах мужа — его политическая деятельность совершенно изменила распорядок нашей жизни. Поэтому утром я позвонила в его офис, чтобы секретарша рассказала мне, что предусмотрено в его расписании назначенных на сегодня свиданий. Секретарши еще не было. Мне пообещали оставить ей записку, чтобы она, когда придет, немедленно позвонила мне. Однако в это время наш садовник, начинающий работу в девять, принялся сметать опавшие листья вокруг бассейна и обнаружил… моего мужа».
В этом месте — так писал Стюарт Реннер — миссис Эбинджер начала рыдать.
* * *Я оторвал нос от пахнущей краской газетной полосы в ту минуту когда посыльный принес из типографии пачку свежих газет, которые через четверть часа должны были поступить в продажу. Это было первое послеполуденное издание.
— Твоя статья… она очень интересная, — сказал я. — Однако ты не пишешь, каким способом был убит Эбинджер…
— Ты прав, Ричард. Но я должен был как можно скорее дать сведения в номер и не стал ждать заключения медицинского эксперта. Сейчас я уже знаю кое-какие подробности. Так что для вечернего выпуска успею написать еще одну статью, хотя еще нельзя утверждать, какими будут результаты вскрытия.
Я взял очередную сигарету из его пачки.
— Рассказывай дальше, Стюарт. Это в самом деле очень интересует меня.
— Значит, так… По предварительным данным, на Эбинджера напали сзади в тот момент, когда он возвращался к себе. Его оглушили с помощью какого-то тяжелого предмета — может быть, это был разводной ключ, а может, свинцовая труба, — потом бросили в бассейн, где он и утонул.
Я провел ладонью по волосам.
— Ясно как день. Так когда же все это случилось?
![Джордж Кокс - Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]](/uploads/posts/books/148568/148568.jpg)