Элмор Леонард - Соучастники
— Вы выбежали из спальни и остановились на верхней площадке, — произнес Делса. — А потом?
— Я крикнул ему, что у меня оружие.
— По вашим словам, он сразу скрылся. Но как он проник в дом?
— Вы сами вошли через парадный вход и должны были видеть дверь.
— Вы слышали, как разбилось стекло?
— Я был наверху.
— В доме нет сигнализации?
— Когда я здесь, то не включаю ее, пока не ложусь спать. Мои комнаты — над гаражом. Когда меня нет дома, сигнализацию включает Ллойд.
— Каков был с виду тот убийца?
— Рослый, здоровенный негр.
— Вы его прежде видели?
— Нет.
— Что вы ему крикнули?
— Я уже вам сказал.
— Повторите мне, только точно — слово в слово.
— Я сказал, то есть заорал на него: «У меня оружие, ниггер!» И он улизнул.
— Вы заметили, какое у него оружие?
— Что-то вроде девятизарядника.
— Он был в перчатках?
Монтес ненадолго задумался.
— Не помню.
— Он что-нибудь украл?
— Бутылку водки.
— Есть у вас приводы? Судимости?
— Что? Зачем вы меня об этом спрашиваете?
— Я хочу знать.
— Ну, было одно дело. Но уже давно, много лет назад. Мистер Парадизо меня защищал. Он представлял в суде мои интересы.
— За что вас судили?
— Разбойное нападение с применением физической силы. Все равно вы найдете в своих досье. Ничего серьезного, пустяковый случай.
— Что вы делали для мистера Парадизо?
— Помогал ему, присматривал за стариком, выполнял его поручения.
— Почему кто-то мог хотеть его устранить?
— Значит, так, — пояснил Монтес. — Если это не грязный коп, решивший с ним расквитаться, — понимаете, о чем я говорю? — то никакого смысла тут нет. Вот почему, когда я позвонил в 911, я сказал, что к нам вломился грабитель.
— Но зачем он убил мистера Парадизо и Келли?
— А зачем наркоман грабит супермаркет и убивает продавца? Ведь это одно и то же.
— Что вы сделали после того, как грабитель сбежал? — задал новый вопрос Делса.
— Бегом спустился по лестнице и увидел их в кресле — с ног до головы в крови.
— Это вы выключили телевизор?
Монтес наморщил лоб, припоминая.
— Он не был включен.
— Вы прикасались к трупам?
— Откровенно говоря, чуть было не прикоснулся, — сказал Монтес. — Я хотел поправить на девушке юбку, однако вовремя спохватился, а не то меня бы сразу поймали или прижали к стенке, верно?
— Вы не проверяли, живы они или нет?
— Да вы только взгляните на них. Я застал их в этих позах, и они были в крови. Я позвонил… — Он осекся. — Нет, я лишь собирался позвонить и вдруг увидел, как сюда спускается Хлоя. Она посмотрела на них, и я понял, что у нее вот-вот начнется истерика. От страха. Она взвизгнула, и я велел ей убираться наверх.
— Почему?
— Чтобы я смог собраться с духом, спокойно подумать и позвонить. Я сам отвел ее наверх, а уж потом позвонил.
— Она оправилась от испуга?
— Я дал ей… успокоительное.
— Ага, — проговорил Делса.
— Это моя обязанность, одна из многих, — разъяснил Монтес. — Я меняю воду в трубочке для курения марихуаны мистера Парадизо и слежу, чтобы травка была свежая. Обычная травка, не химия какая-нибудь, которая может повредить здоровью старика, ну, вы меня поняли. Когда босс хочет расслабиться и отдохнуть, я приношу ему трубочку. Я дал ее той девушке, Хлое. Говорю: «Затянись разок, и тебе сразу станет легче».
— Сегодня я разговаривал с одним парнем по кличке Три-Джи, — рассказал ему Делса. — Он живет в Девятом округе. Три-Джи стал свидетелем перестрелки и убийства, в общем, несчастного случая со смертельным исходом, но не хотел мне ничего сообщать. Он понимал: мне известно, что он там был, и он начал выкручиваться: «Честно говоря, я целый день был под кайфом и почти ничего не помню». Парень признался в ерундовом проступке, зная, что на все подобное мне наплевать, и нарочно подставляется, лишь бы не выдавать мне убийцу.
— По-вашему, я веду себя точно так же и оттого упомянул о трубке?
— Да, похоже на то. Вы заявляете мне, что вам нечего скрывать и я вправе верить каждому вашему слову. Вы когда-нибудь бывали в «Сплетне»?
— «Кто в „Сплетне“ не бывал — Америки не видал», как говорят пижоны из восточных штатов. Нет, я там никогда не был. Ну и как, он сдал вам убийцу?
— Да, и ему сразу полегчало, — кивнул Делса. — Расскажите мне о Келли. Откуда она и кто такая?
— Не знаю.
— Родные у нее есть?
— Опять-таки не знаю, есть ли родные у девушек подобного рода. Я имею в виду, чтобы она звонила по вечерам маме, делилась своими переживаниями. Да, наверное, у нее есть семья. Ведь кому-то надо ее хоронить.
— Близких родственников вызывают для опознания в морг, — сказал Делса.
— А зачем их опознавать? — удивился Монтес. — И так все ясно. Это мистер Парадизо, а это малышка Келли, тут я твердо уверен.
— А еще проведут вскрытие, — продолжал Делса, — чтобы установить причину смерти.
— Вы что, надо мной смеетесь? Или держите за полного идиота? — обозлился Монтес. — И у него, и у нее в башках пули. Вы же видите эти дыры?
— А вы работали у профессионального адвоката с солидной практикой и знаете, о чем идет речь, — сухо возразил Делса, желая завершить разговор. — Вы утверждаете, что обе девушки — проститутки?
— Не совсем так. Они девушки по вызову, высшего класса. И получают по девять сотен в час, каждая.
— Вы лежали в постели с Хлоей, когда услышали выстрелы?
— Собирался лечь.
— И были в том же костюме, что и сейчас?
— Да, весь вечер.
— Что значит — вы собирались лечь? — спросил Делса. — Вы расстегнули «молнию» на брюках?
— Это значит, что я уже начал раздеваться, но меня прервали. Стрельба способна изменить наши планы.
— Как Хлоя? По-вашему, с ней сейчас все в порядке?
— Если хотите, я могу проверить.
— Да нет, я все равно иду наверх, — откликнулся Делса. — Заодно и проверю.
8
Сначала она услышала женский голос из коридора:
— Она здесь.
Служащий полиции в форме, появившийся чуть позже, спросил, как она себя чувствует. Она не ответила. Он остановился, склонившись над ее креслом, и она отвернулась к окну. Лицо копа-регулировщика приблизилось, и ее обдало запахом табака. Полицейский отразился в зеркале прямо над ней. Осведомился, видела ли она, что тут произошло. Она поняла, что он имел в виду, но ответила: «Нет». Он уточнил: речь идет не о том, видела ли она случившееся. Она сказала: «Да, я видела их в кресле» — и опустила голову. Он задал очередной вопрос — пришла ли она сюда вместе с другой девушкой. Она снова промолчала. Затем полицейский поинтересовался, как ее зовут. Она и тут не ответила. Он попросил ее не раздеваться, не мыть лицо и руки, не выключать свет и держать дверь открытой. Коп вышел, но его напарница — чернокожая женщина в штатском — осталась в коридоре.
Келли поглядела на часы, но не смогла разобрать время: лампа находилась за ее спиной, на столике у другого конца кровати.
Если они появились в доме около десяти вечера, а потом еще долго наводили марафет, — ее глаза были сильно накрашены, а волосы торчали перьями, — болтали, курили сигареты и никуда не торопились, то, должно быть, начали развлекать мистера Парадизо где-то в одиннадцать. Ллойд подал новые напитки, а старик подбросил монету, чтобы определить «добычу» Монтеса.
— Вот такой расклад, — сказал он Монтесу. — Бери Келли и оставайся с ней, сколько хочешь. За мой счет.
Она твердила себе: «Спокойно, не волнуйся. Зайди в спальню за курткой. А как только он разденется, заяви ему прямо — „Я не уличная шлюха“. И поскорее уходи из этого дома».
Она допила коктейль и направилась в холл, но ее остановил голос старика:
— Посмотри, как ей не терпится! Ступай, ступай, Монтес, отведи ее наверх и уложи в постель.
Келли развернулась на полпути к лестнице, а старик засмеялся.
Она заметила — Монтес ждет, словно хочет что-то сказать.
Старик выпил немного водки.
— Сэр, вы не против, если я возьму не ее, а Хлою? — осведомился Монтес.
Мистер Парадизо недоуменно уставился на него.
— Я хочу сказать, что мне так или иначе досталась бы одна из них, когда вы подбросили монету. — Монтес пожал плечами, дав понять, что выбор не имеет для него значения. — Вы можете уступить мне Хлою, мистер Парадиз?
— Ничего себе! — вмешалась Хлоя.
— Видит бог, я хотел тебя уважить — предложил лакомый кусочек за девятьсот долларов! — возмутился мистер Парадизо. — Но нет, она тебя не устраивает, и ты желаешь другую. Я отдаю Ллойду дорогую одежду со своего плеча, и он это ценит. Очень ценит! «Спасибо вам, мистер Парадиз, благодарю вас, сэр». А вот ты вечно недоволен, не так ли? Оскорбляешь меня в ответ на мою доброту.
