Сергей Донской - Правильный пацан
– Именинничек, – буркнула Тамара.
Злость подбросила ее с кровати, как будто матрац был снабжен специальной катапультой для глупых девушек, попавшихся в нехитрую ловушку повесы с внешностью начинающего Ильи Лагутенко и манерами законченного альфонса. Женины намеки на его состояние, которое якобы застит глаза его подружкам, оказались таким же мифом, как и день рождения. Достаточно было бросить взгляд на крохотную прихожую, увешанную плакатами фотокрасоток, чтобы сделать соответствующие выводы и не переступить порога этой сомнительной квартиры. Но Тамара переступила. И теперь все ее существо рвалось обратно – не просто наружу, а в недавнее прошлое, где не было никаких измен и можно было не прятать глаза от собственного мужа.
Она наспех ополоснулась под душем, в рекордно короткий срок натянула на себя принесенную из комнаты одежду и уже с остервенением раздирала щеткой свои спутанные волосы, когда в ванную проник Женя, тоже одетый и почему-то без паскудной победоносной ухмылки на губах.
– Щеколда на двери не предусмотрена специально? – язвительно поинтересовалась Тамара. – Чтобы иметь свободный доступ ко всем телам, которые попадаются на твою удочку?
– Просто как-то руки не доходят, – немного смутился Женя.
– Куда им надо, туда они доходят, – отрезала Тамара и, бросив взгляд на зеркальное отражение своего соблазнителя, маячащего за спиной, спросила: – А телефон прихватил зачем? Собираешься отрапортовать дружкам об очередной победе? Или не терпится пригласить на свой день рождения новую доверчивую идиотку? Очень экономно! – Тамара запихнула щетку в сумочку и посмотрела Жене в глаза. – Шампанское ведь недопито, апельсины и конфеты не тронуты… Герой-любовник!
Фыркнув, она попыталась выскользнуть из ванной комнаты, но он преградил ей путь:
– Зачем ты так? Я просто звонил по делам, вот и все. – Поспешно сунув трубку мобильника в карман, Женя взмолился: – Послушай, я ведь ничего такого специально не замышлял. Думал познакомиться с тобой поближе, обменяться координатами, встретиться как-нибудь в другой раз…
– Считай, что познакомился, – заверила его Тамара. – Только насчет продолжения даже не мечтай, его не будет!
– Ладно. Согласен. Но ведь ты позволишь мне отвезти тебя обратно? Я привык выполнять свои обещания.
– Плевать мне на твои привычки!
Взгляд, брошенный Тамарой на часы, подсказал ей, что Виталий, по всей видимости, уже возвратился домой и теперь ждет не дождется свою единственную и ненаглядную женушку, которая обещала явиться не только с обновами, но и с какими-нибудь деликатесами. Не следовало обманывать его ожидания хотя бы в этом. Да и добираться домой на метро Тамаре не очень-то хотелось. Ноги у нее до сих пор были слабоваты в коленках, как в детстве, когда нашкодишь тайком, а потом еще долго не можешь прийти в себя после пережитого восторга и ужаса.
– Подбросишь меня куда-нибудь поближе к дому, – распорядилась она, не сочтя нужным подпустить в фразу даже намека на просительную интонацию. Если уж тобой попользовались бесплатно, то сумей отыграться в мелочах.
– А где ты живешь? – оживился Женя.
– На Старом Арбате, – ответила Тамара.
– Вот как? – Женя показался ей приятно удивленным. – Неплохо устроилась. Там ведь, говорят, жилье о-ого-го сколько стоит.
– Тебя это не касается!
– Не касается так не касается, – примирительно сказал Женя, выпуская Тамару из ванной. – Кофейку попьем на дорожку?
– А какой у тебя?
– «Чибо». Настоящий, бразильский.
Тамара усмехнулась:
– Прибереги свой замечательный кофе для алчных подружек, которые охотятся за твоим состоянием. Больше ведь охмурять их тут нечем.
Она выразительно покосилась на кусок отклеившихся обоев в прихожей. Допотопные ромашки вперемешку с поблекшими от времени васильками. Этим обоям было лет двадцать, не меньше, а менять их никто не собирался.
Проследив за Тамариным взглядом, Женя прищурился:
– Да ты знаешь, сколько стоит мой «Трибьют»?
– Если он действительно твой, а не взят напрокат, – поддела его Тамара и раздраженно подергала дверную ручку. – Ну, открывай, именинничек, хватит трепаться. Лично мне пускать пыль в глаза совсем не обязательно. Ты уже и так получил свое.
– Это еще как сказать, – пробормотал Женя.
Тамара, которой не слишком понравился его тон, вскинула взгляд:
– Что ты имеешь в виду? Непонятливых предупреждаю еще раз: новых поводов для встреч у нас больше не будет.
– Как скажешь, – пожал плечами Женя.
Поскольку он возился с дверным замком, Тамара не могла видеть выражение его лица, но почему-то ей показалось, что он улыбается. Совсем не так обаятельно, как на освещенной солнцем улице. Гаденько. Многообещающе.
– Знаешь, я, пожалуй, доберусь сама, – внезапно решила Тамара и попыталась оттолкнуть хозяина квартиры, чтобы выйти на лестничную площадку первой.
Тут он обернулся, его широко открытые синие глаза были полны обиды и неподдельного возмущения:
– Ты что? – воскликнул он. – Я же не набиваюсь к тебе в любовники, раз тебе это неприятно. Просто… – Женя замялся. – Хочу побыть с тобой еще немного. Мне… мне почему-то трудно с тобой расстаться.
– Придется, – проворчала Тамара, но немного успокоилась.
Как только она вырвалась в подъезд и дверь проклятой квартиры захлопнулась за ее спиной, недавнее приключение перестало казаться ей таким уж ужасным. Виталик все равно ничего не узнает, а коли так, то ничего как будто и не было. Ну, привиделась девушке какая-то ерунда, так разве она в этом виновата? И разве от этого ее любовь к мужу уменьшилась? Нет, нет, тысячу раз нет! Очень даже наоборот!
– Давай поторопимся, – попросила она, спускаясь по лестнице следом за неспешно трусящим вниз Женей.
Он оглянулся на нее через плечо и подмигнул:
– К благоверному спешишь? Одобряю. – И снова в его голосе почудилось что-то нехорошее, что-то такое, отчего Тамара отчетливо ощутила, что с левой стороны груди у нее находится сердце, и оно, это сердце, такое тяжелое, словно его незаметно подменили камнем.
4
Скрыть от Виталия случившееся не удалось. Слишком много навалилось всякого, чтобы пытаться юлить, врать, выворачиваться. Как будто неимоверной тяжестью, свалившейся откуда-то из поднебесья, накрыло. Хлоп, и готово. Шок, боль, гнетущее осознание своей полной беспомощности. И нет даже самой слабой надежды на то, что все самое худшее уже позади.
Когда Тамара пыталась оценить свое положение, ничего позитивного в голову ей не приходило. Она буквально ощущала себя раздавленной лягушкой, наивно возомнившей себя царевной. Чудо-джип утюгом прошелся по ней, по ее судьбе, по ее близким. Его комфортабельный салон оказался западней, в которую, как известно, попадают по доброй воле. Для того чтобы превратиться в чью-то добычу, достаточно заинтересоваться приманкой, а остальное – дело техники. Именно так все произошло с Тамарой.
После того как она со своим так называемым бойфрендом вышла из дома и уселась в белоснежный «Трибьют», дверца мышеловки захлопнулась окончательно. С этого момента события начали разворачиваться стремительно и неотвратимо, как стихийное бедствие. Позже, вспоминая, как все это происходило, Тамара обнаруживала, что некоторые эпизоды совершенно вылетели из ее головы, а другие, напротив, запечатлелись в памяти необыкновенно живо и по-киношному ярко. Слишком ярко. Стоило лишь закрыть глаза, и вся эта карусель принималась вертеться перед мысленным взором снова и снова…
Вот простирается далеко вперед широкая городская магистраль. Стройные ряды фонарных столбов, полноводье разномастных машин, людские потоки на тротуарах. Человеческие фигурки такие серые, такие затрапезные, такие маленькие в сравнении с полубогами, обитающими на рекламных щитах. Полубоги, безмятежно смеясь, смакуют виски, кофе, дорогой табак. У них безупречно чистая одежда, идеальные волосы и денежные счета в солиднейших банках. Когда Тамара смотрит на них, ей становится стыдно за то, что она такая, какая есть. Поэтому она предпочитает скользить по рекламным небожителям невидящим взглядом. Так легче жить.
День клонится к вечеру, жара спадает, воздух кажется чистым и свежим, хотя, разумеется, это просто иллюзия. В пустынях случаются миражи, а в Москве выдаются вот такие минуты, когда ты дышишь полной грудью, забывая о том, что пространство на десятки километров вокруг пропитано бензиновой гарью. Вдох-выдох, вдох-выдох. Где-то Тамара читала, что каждому человеку отмерено определенное количество сокращений диафрагмы. Если так, то странно как-то все придумано. Дышишь, чтобы жить, но этим же приближаешь свою смерть?
Нет, лучше о таких вещах не задумываться. Брать пример хотя бы со спутника. Таким, как он, которые существуют без лишних комплексов и рефлексий, нынче раздолье, и, судя по Жениному выражению лица, он это отлично понимает. Лихо крутит баранку, выставив локоть в открытое окно, а ветер, врывающийся внутрь салона, не в силах растрепать его набриолиненную прическу. Точно так же не способны привести его в смятение чужие проблемы.
