Михаил Черненок - Посмертная месть
Смахивающий на худощавого подростка двадцатилетний Витя Синяков не блистал обаятельной внешностью, но, отправляясь «помышковать», чтобы не отпугивать от себя людей, наряжался опрятно и по последней моде. В отличие от многих карманников в своей «работе» он не применял ни и бритв, ни монетных заточек. Единственным надежным его «инструментом» были натренированные тонкие пальцы, длинекоторых мог позавидовать любой профессиональный пианист. На этот же раз Синяк предстал перед Голубевым в виде опустившегося до крайности бомжа. Мешковатые брюки и явно с чужого плеча черная рубаха были основательно измяты. Продолговатое лицо с узкими щелками бесцветных глаз опухло, а длинные пальцы дрожали, как у паралитика.
— Витюшка, ты на кого похож?! — притворно удивился Голубев. — И вообще: ты это или не ты?..
— Я, Вячеслав Дмитрич, кто ж еще, — уставясь взглядом в пол, сипло проговорил Синяков. — Загулял, понимаешь…
— По случаю какого праздника? Рождество Христово давно прошло, а Октябрьскую революцию в августе встречать вроде бы рановато…
— Без праздников, просто так выпил.
— За так, говорят, и чирей не садится. Какой повод бросил тебя, интеллигентного парня, в объятия Бахуса?
— Корефаны подвернулись.
— Вот злодеи! Не скажешь конкретно кто?
— Не местные, чужие. Вы не знаете их.
— Не знаю, так от тебя узнаю.
— Нет, сам толком не пойму, кто они такие.
— Не хочешь выдать подельников?
— Какой я подельник… Вляпался по пьяни. Больше, клянусь, не пойду на такое дело.
— Не клянись, Витя. Лиха беда — начало. Так и знай, Никитку Куксина с его корешем Алтыновым встретил, — наугад сказал Слава. — Кук специалист по квартирным форточкам да разным взломам.
— Нет, — Синяк, сложив пальцы правой руки в щепоть, крутнул перед опущенным лицом. — Вот, честно, в натуре, крест даю, три года уже не видал Кука.
— Чья же тогда на тебе рубаха?
— Китайская.
— Меня не страна-изготовитель интересует.
— А что?..
— Ты, видать, основательно мозги водкой испортил. Спрашиваю — с чьего плеча перекинул на себя рубаху? — а ты в ответ о китайской промышленности заговорил, — пошел в наступление Голубев. — Что с тобой случилось, Витя?
— Ничего. Моя собственная это рубаха. Чем она вам не понравилась?
— Тем, что ее размер по плечу Никите Куксину. Тебе же она, если не на два, то на полтора размера — точно, велика. В такой безразмерный прикид ты в самые худшие свои времена не наряжался.
Синяков словно в рот воды набрал.
— Ну что молчишь? — поторопил Слава.
— А чего зря говорить… Время такое настало. Скоро в лохмотьях или, как дикари, прикрывшись фиговыми листками, будем ходить.
— Не прибедняйся. Для братвы время крутых перемен самое благодатное. А уж о ваших «крестных отцах» и говорить нечего. По всей планете распространились. В княжеских дворцах жируют.
— Зато «крестники» по зонам да в клоповниках припухают.
— Насчет зон согласен. Условия там стали, прямо сказать, не райские. Относительно клоповников сомневаюсь. Сам-то где теперь живешь?
— У мамки.
— А мамка где?..
— На улице Гражданской.
— Это почти рядом с бензозаправкой, которая на выезде из райцентра?
— Ну.
Смутно брезжившая догадка Голубева сразу окрепла. Стараясь не выказать эмоций, он спокойно сказал:
— Витя, посмотри мне в глаза.
Синяков неохотно оторвал от пола мутный взгляд. Не давая ему возможности собраться с мыслями, Слава тут же спросил:
— Признайся откровенно, кто тебя в картишки облапошил, Кук или его дружок?
— Какой еще дружок… — будто не поняв, натянуто усмехнулся Синяк и снова уставился в пол.
— Дмитрий Алтынов.
— Не знаю такого.
— Раньше, возможно, не знал. Теперь хорошо знаешь. Рэкетир еще тот и, судя по тому, как блистательно тебя раздел, шулер отменный. Кстати, за сутки до того, как спрятаться у тебя, Куксин с Алтыновым засыпались на «мокрухе»… — Голубев умышленно сделал затяжную паузу, после которой сухо спросил: — Не ты ли навел их на это злодейство?
— Я «мокрятником» никогда не был и, слово даю, не буду.
— Что не был, знаю, а в светлом твоем будущем не уверен. Сядешь ведь, Витюшка, на большой срок ни за чих собачий…
Под энергичным напором мающийся похмельем Синяк в конце концов не устоял. Как и предполагал Слава, Никита Куксин с каким-то здоровенным корефаном, назвавшимся при знакомстве Митяем, заявился к Вите Синякову ранним утром в пятницу. Три года назад Синяков перехватил у Куксина полсотни тысяч. В связи с судимостью Никиты вернуть долг не успел. Учитывая трехлетний срок, к пустяковой сумме Кук набросил должнику тысячу процентов. Такой налички у Синякова не оказалось, и он попросил отсрочки до воскресенья. Никита согласился подождать при условии, что Витя обеспечит ему с Митяем надежную «берлогу» от ментов в мамкином доме. В воскресный день Синяк рассчитывал удачно «помышковать» на крестьянском рынке в райцентре, однако пошел на дело не в настроении, и удача ему не улыбнулась. Воскресной добычи хватило всего на четыре бутылки водки да на закусон. Всего лишь с «водочным успехом» прошли и последующие дни. Куксину, а особенно — Митяю, ждать у моря погоды надоело. Вчерашним вечером за распитием очередной бутылки Никита предложил Вите перекинуться в картишки. Начали кидать в «очко». Синяков быстро отыграл у Куксина почти весь долг. Еще бы один «замет» — и Куксин остался бы с носом, однако равнодушно наблюдавший за игрой Митяй предложил Синякову на остаток срезаться с ним в «буру». Войдя в азарт, Витя «забурился» так, что «за какой-то час спустил не только выигрыш, но и без штанов остался».
— Как же ты так круто опрофанился? — сочувственно спросил Голубев.
Синяков вздохнул:
— Митяю, чтобы закосеть, ведро водки надо. Мне же и поллитровки хватило.
— И ты, проигравшись, надумал переквалифицироваться во взломщики?
— Ничего я, дурак, набитый ватой, не думал, — в сердцах сказал Синяков. — Мамкой клянусь, по пьяни врюхался. Никита напялил мой выходной клифт, хотя он и жмет ему под мышками, а Митяю тоже надо было сменить фасон, но в моем скудном гардеробе не оказалось подходящего размера. Выбрали шмотковый киоск, где ночью не торгуют. Меня уговорили постоять на стреме. Считали, балбесы, что «комок» вообще не охраняется, а там сигнализация сработала. Кук с Митяем дружно слиняли. Я же, вдрызг пьяный, без шухера сдался ментам.
— Тебя не заинтересовало, почему «корефаны», освободившись из колонии вполне законно, залегли в «берлоге» и учинили маскарад с переодеванием?
— В этом ничего интересного нет. Сам, бывало, выйдя на волю, не сразу к свободе привыкал. По месяцу и дольше обходил ментов стороной.
— О том, как они в среду на прошлой неделе «прихватизировали» чужие «жигули», не рассказывали?
— Ни слова о прошлом не базарили.
— А о будущем?..
— Будущее у всей братвы одинаковое: либо пан, либо пропал.
— Надолго они залетели в райцентр?!
— Кто их знает. По моим прикидкам, затянули Кука с Митяем сюда пустые карманы. Если бы у них имелись «бабки», орлы после колонии сразу расправили бы крылья в богатом городе, где можно найти работу заячью, а харч слоновый.
— Оружие какое-то у них есть?
— Стволов нету, а самопальный финач Кук в кармане таскает.
— После ночного «прокола» с киоском у кого из местной братвы Куксин может залечь?
— Кроме моей, у Кука нет здесь надежной хаты. Да он наверняка уже смотался отсюда в далекие края… — Синяков жалобно взглянул на Голубева. — Башка трещит — спасу нет. Вячеслав Дмитрич, за искренние показания отпусти под подписку. Гадом стать, никуда из райцентра не слиняю.
Голубев отрицательно крутнул головой:
— Пока не имею таких полномочий. Надо подождать. Если твоя искренность подтвердится, тогда потолкуем со следователем и о подписке.
Глава X
На оперативное совещание Голубев пришел раньше намеченного Бирюковым часа, однако в прокурорском кабинете уже находился Лимакин. Слава уселся у приставного столика напротив него и, не дожидаясь вопросов, быстро пересказал показания Синякова. Когда он умолк, Лимакин с досадой проговорил:
— Эх, упустили Куксина с Алтыновым.
Голубев развел руками:
— Кто бы мог подумать, что домушник Кук найдет убежище у карманника Синяка? К тому же Синяков последние полгода вел себя тише мышки-норушки. Ни разу не засветился на криминале.
— Об упущенном вздыхать поздно, — сказал Бирюков. — Надо думать о том, куда подозреваемые могут скрыться теперь.
— По-моему, после задержания Синякова оставаться в райцентре они не рискнут и попытаются как можно скорееулизнуть в родной для Алтынова Кузнецк, — тут же высказал предположение Слава.
